— Марина, любимая… открой глаза, сладкая… пожалуйста, — целовал ее и плакал, как маленький.

От боли.

От счастья.

От того, как сильно ее любил.

Смотрел на нее сквозь стеклянную завесу и не мог наглядеться.

И плевать, что рядом целая толпа зрителей, что выгляжу глупо и плачу, как ребенок. Плевать на все! Главное — она жива, остальное… да гори оно все синим пламенем!

— Родная моя… Мое сокровище…

Моя ладонь легла на ее живот, и дыхание остановилось на секунду. Наш малыш… В порядке ли он?

И снова паника.

Снова страх, но теперь уже за ребенка.

Снова отчаяние и боль.

Если с нашим малышом что-то случится… если мы его потеряем, я убью Тима! Никогда ему этого не прощу! Никогда!

— Марина… — с надрывом.

Оглянулся по сторонам. Врачи суетились у второй кареты. Про нас будто забыли все.

Приподнял ее и откинул спутанные пряди с лица.

— Посмотри на меня, — зарычал сквозь зубы. — Открой глаза! Открой!

Она зашевелилась, застонала чуть слышно и резко втянула воздух.

— Артем… ты пришел… — ее шепот, едва уловимый звучал прекраснее любой музыки. И меня пробрало. Насквозь. До основания.

Она заплакала.

Глупышка моя.

А я жадно, на грани срыва, как помешанный продолжал смотреть на нее, обнимая. И ни одна сила уже не смогла бы вырвать ее из моих рук.

— Конечно пришел, милая! Я бы за тобой и в Ад спустился. Потому что ты — самое дорогое, что у меня есть в этой жизни. И я люблю тебя, жена. Только тебя! Я рядом и теперь ни на шаг от тебя не отойду. Везде буду с тобой!

— Обещаешь? — улыбнулась сквозь слезы и обняла меня крепче.

— Жизнью клянусь!

Почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо и обернулся.

— Поехали в больницу, — сказала женщина врач, улыбаясь. В ее глазах не было и тени беспокойства, и в глубине моей души вновь затеплилась слабая надежда. — Пройдете обследование и, если все будет в порядке, вас отпустят домой.

Я коротко кивнул, подхватил любимую на руки и лично отнес ее в машину «скорой помощи». Пришло время воплотить в жизнь все свои обещания!

***

В клинике нас уже ждали. Врач и несколько медсестер встретили нас у входа и проводили в приемный покой. Мне что-то говорили, а я все смотрел на Марину и так ни разу не выпустил ее из своих объятий.

Я не мог оставить ее ни на секунду!

Готов был на все, и люди это видели.

Расслабился только, когда услышал сердцебиение нашего ребенка и заверение, что с и с малышом, и с мамой все хорошо.

В этот самый момент все напряжение, переживания, страхи… все исчезло. Счастье затмило все остальные эмоции, вспыхнуло в груди и загорелось ярким, негасимым пламенем. А оно все разрасталось, растекалось по венам, отогревая, возвращая к жизни.

И я понял, что задыхаюсь… от любви и потребности всегда быть с ней, видеть ее улыбку, слышать смех, утирать горячие слезы, защищать ее и любить до потери пульса.

Закрыл глаза, а перед глазами наши мечты, в которых мы с ней вдвоем. Я держу на руках нашего первенца, чувствуя, как все раны незаметно затягиваются, и боль исчезает, как бешено колотится сердце, как сладко пахнет крошечная детская головка и какое же это благословение быть ОТЦОМ.

Я улыбнулся, притянул Марину к себе и поцеловал, зарывшись обеими руками в ее длинные восхитительные волосы.

Краем уха услышал, как тихонько закрылась дверь. Нас оставили одних.

С трудом заставил себя оторваться от нее. Взял ее улыбающееся лицо в ладо и в очередной раз вознес благодарение Небу за то, что именно эта девушка стала моей женой. Судьба.

Раньше я в нее не верил. Думал, человек сам выбирает свой путь и только от него зависит, куда заведет его очередной жизненный поворот. Но нет. Я никогда не планировал влюбляться. Ни одна женщина не вызывала во мне и тысячной доли тех эмоций, какие пробудила эта малышка.

Марина не походила ни на одну из моих бывших пассий. Она не пыталась меня соблазнить, не играла в игры, не притворялась той, кем не была.

Марина другая. Не зря же меня прошибло от одного взгляда на ее фотографию! Секунда — и все вдруг изменилось. Все мои планы, приоритеты, ожидания. Она разрушила их, разнесла в щепки. А когда увидел вживую, поплыл окончательно.

Она — моя Судьба. И этим все сказано!

— Ты даже не представляешь, как я испугался за тебя, — признался, глядя ей в глаза. — Когда произошёл этот взрыв, началась суета, крики. Я будто обезумел. Думал, если с тобой что-то случится, я не проживу и секунды…

Стоило вспомнить, как сердце словно колючей проволокой затянуло. Перед глазами замелькали все эти кадры, дыхание сбилось, поперек горла встал громадный ком.

— Не надо, — в ее голове зазвучали слезы. Маленькая ладонь накрыла мои губы, пытаясь остановить поток страшных откровений. — Не вспоминай. Не хочу снова переживать все это. Закончилось, прошло и не вернется. Мы теперь всегда будем вместе и никто не сможет нас разлучить!

Она вскинула голову, и я увидел в ее взгляде нерушимую веру… в меня… в нас… в наше светлое будущее.

— Марина…

В горле запершило.

Все слова исчезли, хваленое красноречие испарилось, словно его никогда и не было.

— Даже там, в доме у Гордеева, я ни на секунду не переставала надеяться. Знала и ждала, когда мой муж меня найдет. Он не позволит, чтобы со мной что-то случилось, — она с нежностью погладила меня по щеке и улыбнулась. Глазами. Как умела лишь она одна. — К тому же, я верила Герману. Он бы не оставил меня там…

— Этот гад тебя похитил!

Я сжал губы. Подумал, что сделаю с предателем и захрустел зубами, уничтожая эмаль. Как представил себе Марину… перепуганную, беззащитную, зовущую меня, прошило насквозь.

Я не защитил ее. Вместо того, чтобы быть с ней рядом двадцать четыре на семь, приставил к ней в телохранители крысу. Тупой, непробиваемый баран! Как можно было ТАК облажаться?!

Но даже после всего этого она продолжает меня любить…

Она ждала меня. В то время, как у нее над головой кружила сама Смерть, Марина отчаянно боролась и… ждала.

— Он был вынужден это сделать. Оказывается, у Германа есть сестра и маленькая племянница, такая славная малышка. Как увидела меня, сказала, что я похожа на принцессу и спросила: «Тебя тоже похитило злое чудовище?»… Да и Варя показалась мне хорошей. Не знаю, что именно заставило ее выйти замуж за этого