– Входите, – пригласил Хёкстер и указал на стул.

Владе сел.

– Смотрю, ребята вернули что-то из ваших карт.

– Да, все самые важные, – подтвердил старик. – Для меня это такое облегчение. Смотрите, вот карта Риссе[76] 1900 года. Она получила приз на Всемирной выставке во Франции. Риссе сам был родом из Франции, и когда он привез свою карту в Париж, та произвела сенсацию, люди выстраивались в очередь, чтобы пройтись вокруг нее. Она же была десять футов шириной. Оригинал потом потеряли, но для продажи изготовили вот эту уменьшенную копию. Она мне уж так нравится!

– Красивая, – согласился Владе.

Даже с множеством складок, она передавала ту плотность, сложность и насыщенность, с какой люди заполонили бухту. И те человеко-часы, что ушли на ее застройку!

– А вот карта Боллмана, разве не красота? Посмотрите на все эти здания!

– Вау, – проговорил Владе. На карте был изображен Мидтаун с высоты птичьего полета, и каждое здание было прорисовано отдельно. – Ой, она обрывается прямо на Мэдисон-сквер! Видите, вот кусок Флэтайрона, а нашего здания нет.

– Даже самая верхушка не влезла, видите? Она должна быть прямо рядом с буквой «G» в индексной сетке – вот здесь, кажется.

Владе улыбнулся:

– А продолжения карты нет?

– Думаю, с продолжением была только карта Мидтауна. В любом случае это все, что у меня есть.

– А это что за цветная такая?

– О, вот эта правда что цветная. Это карта комитета Ласка, так называемая карта Красной угрозы. Этнические группы, видите? Где они жили. Где, по идее, должны были появиться все те страшные революционеры.

– Какой это год?

– 1919-й.

Владе посмотрел на их район.

– Вижу, у нас жили, судя по цвету… сирийцы, турки, армяне и греки. Я и не знал.

– В некоторых районах остались те же, что жили тогда, но в большинстве состав проживающих изменился.

– Это точно. Интересно, можно ли составить подобную карту сейчас?

– Думаю, можно, если использовать данные переписи. Но сдается мне, в основном получится та еще мешанина.

– А я не так уверен, – ответил Владе. – Хотелось бы мне на это посмотреть. Но эти, конечно, прекрасны.

– Спасибо. Я так рад, что их вернул.

Владе кивнул:

– Это да. Так вот, я к вам пришел из-за небольшого происшествия с ребятами в Бронксе. Почему вы и мне об этом не рассказали? У вас есть карта, на которой отмечено, где затонул «Гусар»?

Хёкстер бросил быстрый взгляд на мальчишек.

– Мы не могли не рассказать, – объяснил Роберто. – Он меня вытащил.

Старик вздохнул.

– Это не одна карта, – сообщил он Владе. – Есть разные карты тех времен, которые мне помогли. Карта Британского командования – это нечто невероятное. Британцы контролировали Манхэттен всю войну, а их картографы были лучшими в мире на тот момент. Они составляли карты не только для военных целей, но и, похоже, просто чтобы скоротать время. Так вот, на ней видны даже отдельные скалы. Оригинал хранится в Лондоне, но я в детстве срисовал его с фотографии.

– Покажите ему, мистер Хёкстер!

– Ладно, давайте.

Мальчишки достали большую папку, похожую на альбом какого-то художника, и осторожно, будто обращались со взрывчаткой, вынули из него многократно сложенную бумагу. Когда ее развернули на полу, оказалось, что это были два листа, которые вместе занимали прямоугольник размером примерно пять на десять футов. Это был остров Манхэттен, в некоем догреховном состоянии наготы: только немного штриховки в районе деревни в Бэттери, а остальное – девственные холмы и луга, леса и болота, изображенные словно при виде сверху.

– Мать честная! – воскликнул Владе. Сев рядом с картой, он провел по ней пальцем. Территорию, где сейчас находился Мэдисон-сквер, занимало болото, к востоку от которого тянулся ручей, впадавший в бухточку на Ист-Ривере. – Вот красотища!

– Ага, – согласился Хёкстер с легкой улыбкой. – Я сделал эту копию, когда мне было двенадцать.

– А я хочу сделать такую же карту, только современную, – объявил Роберто.

– Серьезная задачка, – ответил Хёкстер. – Но идея хорошая.

– Хорошо, – сказал Владе. – Мне это все нравится. Но давайте вернемся к «Гусару».

Хёкстер кивнул:

– Так вот, эту карту доделали в тот самый год, когда затонул «Гусар». На ней нет Бронкса, зато есть кусок Врат ада. И к счастью, есть еще одна знаменитая карта всей гавани – генплан Манхэттена 1821 года. Его репродукция у меня тоже есть, посмотрите. – Он развернул еще одну карту. – Красиво, да?

– Очень недурно, – согласился Владе. – Не как карта командования, зато какие детали!

– Мне нравится, как тут нарисованы волны, – сказал Стефан.

– Мне тоже, – поддержал старик. – А вот здесь видно, где находился берег, когда затонул «Гусар». Тогда все было по-другому. Эти острова к северу от Врат ада были насыпаны и составляли остров Уорд, а сейчас они полностью под водой. Но тогда существовали и Малые Врата ада, и Бронкс-Крик. А этот островок, Санкен-Мидоу, был приливным островом. На этой карте очень четко отмечены болота, и мне кажется, их нельзя было засыпать. Или можно, но с затруднениями. Так вот, смотрите. «Гусар» врезается в скалу Горшок, тут, со стороны Бруклина, и капитан пытается добраться до Стони-Пойнта, возле южной оконечности Бронкса, где есть пирс. Но все современники утверждают, что сделать этого не удалось и корабль утонул, так что только мачты остались торчать из воды. Некоторые даже сообщают, что люди потом доплыли до берега. У Стони-Пойнта так не получилось бы, потому что между ним и островами Бразер сильное течение, а сам канал слишком глубокий. К тому же они просто не успели бы так далеко проплыть. Очевидцы говорят, что корабль утонул быстрее чем за час. Приливное течение там достигает семи миль в час, поэтому, даже если оно в тот момент было максимальным, они не проплыли бы и до Норт-Бразера, где в 1930-х потом нырял Саймон Лейк[77]. Вот я и думаю, что корабль утонул между этими мелкими скалами, между островом Санкен-Мидоу и Стони-Пойнтом, где позже все засыпали землей. Выходит, с тех пор его искали не в том месте, кроме первого времени, когда из воды еще торчали мачты. В 1820-х британцы протянули под ним тросы, поэтому все и уверены, что там действительно было золото – иначе стали бы они утруждаться! А то, что им позволили там нырять так скоро после войны 1812 года, меня очень удивляет. Но, как бы то ни было, в лондонских морских архивах я тогда же, в молодости, нашел их отчет, и все мои расчеты подтвердились. Вот здесь он и затонул.