начинает гореть. Подробности их близости доставляет мне как душевную, так и физическую боль.

– Это очень больно слышать… Я словно умираю… – высказываю я ему о своих ощущениях. – Дальше. Я хочу знать все.

Родион переворачивается на спину и смотрит в потолок. Берет мою руку в свою и крепко сжимает.

Не думала, что он все же сможет раскрыть такие подробности и я благодарна ему за то, что он мне все это доверил. Это для меня многое значит, куда более, чем признание в любви.

Не знаю, как буду жить дальше со всей этой информацией и как скоро меня отпустит, но я попробую справиться, мы попробуем справится вместе.

– Мне казалось, я влюбился в неё. Подрос, я попробовал других девушек, но всегда продолжал к ней возвращаться, потому что она давала мне совершенно другие эмоции. Мне нравилась эта грязь, которую мы вытворяем, нравилось ощущение азарта. В восемнадцать лет я съехал, но мы продолжили, но уже не так часто. Я оставался в одиночестве и много думал о том, что на самом деле я творю. Мне стало мерзко от самого себя, я возненавидел того мальчугана, который в неё влюбился. Я резко понял, что это все ненормально. Мне стало стыдно, – задыхается он, признаваясь во всем этом. – Я стал пить, много, часто, менять девок пачками. Отказывал ей, но она могла найти во мне те ниточки, за которые могла дёргать. Я был словно на игле и не мог слезть. Спал с ней, ненавидел себя и снова спал.

– А что случилось потом, потому что ты сказал, что у вас все кончено? – задаю следующий, интересующий меня вопрос.

– Появилась ты, новые чувства. Все мое внимание перешло на тебя. Все мои мысли забились только тобой. А Марьяна стала мне совершенно неинтересна.

Я ему верю. Вот не понимаю почему, но верю. Наше знакомство, этот глупый спор связал наши судьбы не просто так. Он стал для меня важным человеком, а я стану его лекарством.

Мы оба поможем друг другу, ведь у меня так же была нелегкая жизнь. Мне не просто так казалось, что мы чем-то похожи, не просто так все это произошло, а я верю в судьбу.

– Понятно.

Тоже крепко сжимаю его руку и поворачиваюсь к нему лицом, что следом делает и он, перекладывается на бок и неожиданно резко захватывает меня в необычайно крепкие объятия, которые нам так сейчас необходимы.

– Ангелин. Прости меня за это, – шепчет он, целуя меня в открытое плечо. – Я не могу исправить прошлое, но могу тебе дать своё слово, что я никогда к ней не вернусь. Даже если ты меня после этого бросишь, я не вернусь, потому что я понял, что такое любить человека по-настоящему. Потому что любовь – это не только похоть. Ты мне это показала, я всегда буду тебе за это благодарен, ты вытащила меня из этой ямы. Ты мой человек, моя вторая половина души. Прости меня, идиота…

На моих глазах в который раз наворачиваются слёзы. Я так много никогда не плакала, ведь мое сердце до нашего знакомства было закрыто. Он меня раскрыл, показал, какой я могу быть.

Не успеваю понять, как наши объятия неожиданно перетекают в нежные прикосновения и глубокие поцелуи. Сейчас между нами происходит что-то необычное, я бы даже сказала волшебное. В груди столько эмоций, что она готова разорваться на части. Дыхание смешивается, тела сливаются.

Я быстро оказываюсь голышом, а Родион стягивает с себя полотенце и очень медленно, сантиметр за сантиметром проникает внутрь меня, делая очень приятно.

Все это время мы смотрим друг другу в глаза, наполняемся энергией и утопаем во взаимной любви. С каждым толчком, с каждым стоном.

Наш секс отличается от того, что было у нас раньше. Он трепетный. Ласковый. Родион делает все настолько чувственно, что слёзы продолжают выступать, а изо рта вырываются громкие стоны.

Тело дрожит и извивается, быстро становится мокрым из-за получаемого наслаждения, а не из-за физической нагрузки.

Я царапаю его спину, а он сильнее изгибается, явно получая от этого особый кайф. Я заметила, что ему это очень нравится, а ещё нравится, когда я кусаюсь.

Парень тоже не отстаёт и с каждым разом находит во мне что-то новое, трогает в более интимных местах, пробует новые позы, но сегодня не до экспериментов. Сегодня только наши взволнованные взгляды друг на друга и глубокие проникновения. А эти признания о любви, эти его большие, но заботливые руки, все это быстро даёт мне достичь пика наслаждения.

Родион закрывает мне рот жадным поцелуем и, больше меня не истязая, тоже начинает кончать, только я понимаю, что делает это он уже внутрь меня.

– Прости, – говорит он, когда с меня слезает.

– За что тебя простить?

Он… Он кончил в меня, хотя до этого дня никогда так не делал. Не значит ли это то, что… Ладно! Не буду загружать себя подобными мыслями. Не буду!

– Не знаю, Ангелин. За все. За то, что я поступал с тобой жестоко. За то, что не сказал про спор. За то, что спал со своей приёмной матерью. За то, что считал всех девушек грязью, за то, что многих отправлял на аборты. За то, что не влюбился в тебя с первого взгляда. За то, что теперь люблю тебя и никогда не отпущу…

О… Боже мой. Мне даже нечего сказать на такое откровение. Некоторые его слова пугают, некоторые приносят счастье. Мне нужно все обдумать трезвой головой. День, два, может, три, а потом принимать решение.

Я хочу быть с ним, но теперь мне нужно решать не только за себя, но и за малыша, который так неожиданно во мне появился.

– Давай спать, – отвечаю ему с лёгкой, немного уставшей улыбкой, закутываюсь в одеяло и начинаю быстро проваливаться в сон.

– Моя ты девочка… – слышу я его шёпот, и перед тем как вырубиться, чувствую его руки на своей талии, которые притягивают меня крепко к себе.

Сегодня я побывала в аду, познакомилась с главными демонами Родиона, а сейчас меня закинуло в рай, и все это меня очень пугает, особенно пугает неизвестность нашего с ним будущего.

Глава 67

Родион.

– Я все ещё не могу поверить! Ты правда это сделал? – в который раз спрашивает мой друг Юлиан, когда мы остаёмся с ним наедине. – До сих пор не могу осознать, что из дома Грачева-старшего ты вернулся живым и почти невредимым.

Затягиваюсь никотиновым дымом