Кастора нигде не было видно. В момент замешательства он воспользовался шансом и сбежал вместе со своим маленьким почетным караулом. В коридорах начнется кровопролитие, когда люди Лорена начнут выходить. Все те, кто поддерживал Кастора, теперь начнут бороться за свои жизни.

Внезапно Дэмиен оказался окружен Виирийскими солдатами, и Лорен был среди них. Виирийский солдат взял его цепи. Железные кандалы упали с Дэмиена, оставляя лишь золотой браслет.

— Ты пришел, — сказал Лорен.

— Ты знал, что я приду, — ответил Дэмиен.

— Если тебе нужна армия, чтобы взять столицу, — сказал Лорен, — кажется, у меня есть одна.

Дэмиен усмехнулся. Они смотрели друг на друга. Лорен сказал:

— В конце концов, я задолжал тебе форт.

— Найди меня после, — сказал Дэмиен.

Потому что оставалась еще одна вещь, которую он должен был сделать.

Глава 19

В коридорах начался хаос.

Дэмиен взял свой меч и пробивался по ним, переходя на бег там, где это было возможно. Люди сражались группами. Слышались выкрикиваемые приказы. Солдаты таранили толстую деревянную дверь. Мужчину грубо взяли за руки и силой опустили на колени, и с легким изумлением Дэмиен узнал в нем одного из державших его солдат — измена за поднятие руки на Короля.

Ему нужно было найти Кастора. У солдат Лорена был приказ быстро захватить наружные ворота, но люди Кастора защищали его отступление, так что если Кастору удастся выбраться из дворца и сформировать свои силы, то это приведет к всеохватывающей войне.

Люди Лорена были не способны остановить Кастора. Они были Виирийскими солдатами в Акиэлосском дворце. Кастор не стал бы уходить через главные ворота. Он сбежит по потайным туннелям. И у Кастора было преимущество во времени.

Так что Дэмиен бежал. Даже в пылу сражения остановить его пытались немногие. Один из солдат Кастора узнал его и закричал, что Дамианис здесь, но не стал сам нападать на Дэмиена. Другой, оказавшись на пути Дэмиена, отступил. Частью разума Дэмиен узнал в этом тот же эффект, который производил Лорен на поле при Хеллэе. Даже люди, сражающиеся за свои жизни, не могли просто переступить через годы служения и в открытую напасть на собственного Принца. Перед ним лежал открытый путь.

Но и перейдя на бег, Дэмиен все равно не успевал. Кастор уйдет, и через несколько часов люди Дэмиена будут прочесывать город, с факелами обыскивая по ночам дома, а Кастор ускользнет, прикрытый сторонниками, и встретится со своей армией — и гражданская война расползется по стране как пламя.

Дэмиену нужно было срезать путь, чтобы перехватить Кастора, и тогда он осознал, что знает тот путь, который Кастор бы не выбрал никогда — даже не подумал бы воспользоваться им, потому что ни один принц не ходил таким путем.

Дэмиен свернул налево. Вместо того чтобы направится к главному входу, он пробежал через смотровую галерею, где рабов выставляли перед их царственными хозяевами. Он свернул в узкие коридоры, по которым его вели той ночью так давно, и где звуки сражения превратились в приглушенные крики и удары, которые становились все тише, чем дальше он бежал.

И отсюда Дэмиен спустился в рабские бани.

Он вошел в просторную мраморную комнату с открытыми бассейнами и изобилием стеклянных бутылочек с маслами; узкий сток для воды на дальнем конце и цепи, свисающие с потолка — все было знакомо. Его тело среагировало: грудь сдавило, и пульс бешено заколотился под кожей. На мгновение он снова оказался закован в те цепи, а Йокаста приближалась к нему по мраморному полу.

Он моргнул, и воспоминание исчезло, но все здесь было знакомо: широкие арки; звуки плещущейся воды, от которой свет отражался на мрамор; цепи, свисающие не только с потолка, но и служащие украшением в каждой комнате; поднимающийся завитками тяжелый пар.

Дэмиен заставил себя шагнуть вперед. Он прошел под одной аркой, затем под еще одной, и затем он оказался там, где ему нужно было оказаться — в комнате из белого мрамора с резными ступенями у дальней стены.

Тогда он остановился, и повисла тишина. Все, что ему оставалось делать — это ждать, когда Кастор появится на вершине ступеней.

Дэмиен стоял, сжимая меч в руке, и старался не чувствовать себя маленьким младшим братом.

Кастор вошел один, с ним не было даже его почетного караула. Когда он увидел Дэмиена, то низко усмехнулся, словно присутствие Дэмиена удовлетворило в нем какое-то ощущение неотвратимости.

Дэмиен посмотрел на очертания своего брата; на прямой нос, на высокие гордые скулы, темные сверкающие глаза, смотрящие на него в ответ. Кастор еще больше походил на их отца теперь, когда начал отращивать бороду.

Дэмиен подумал обо всем, что сделал Кастор — о долгом, медленном отравлении их отца, об убийстве всей домашней прислуги, о жестокости его собственного превращения в раба — и он постарался понять, что эти вещи были сделаны не другим человеком, а именно этим, его братом. Но когда Дэмиен посмотрел на Кастора, все, что он мог вспомнить — это как Кастор учил его держать копье; как он сидел с ним, когда первый пони Дэмиена сломал ногу, и его пришлось убить; как после их первого октона Кастор взъерошил ему волосы и сказал, что он отлично справился.

— Он любил тебя, — сказал Дэмиен, — и ты убил его.

— У тебя было все, — ответил Кастор. — Дамианис. Законнорожденный, любимец. Все что ты сделал — это родился, и все души в тебе не чаяли. Почему ты заслуживал этого больше, чем я? Что общего умелое обращение с мечом имеет с управлением страной?

— Я бы сражался за тебя, — сказал Дэмиен. — Я бы умер за тебя. Я был бы предан — ты был бы рядом со мной. — Он добавил: — Ты был моим братом.

Он заставил себя замолчать, прежде чем произнес слова, которые никогда не позволял себе произносить: Я любил тебя, но трон тебе был нужен больше, чем брат.

— Собираешься убить меня? — спросил Кастор. — Ты ведь знаешь, что я не смогу победить тебя в честном поединке.

Кастор не сдвинулся с верхних ступеней. Он тоже сжимал меч. Лестница без перил тянулась вдоль стены — вырезанная в мраморе и открытая слева.

— Я знаю, — сказал Дэмиен.

— Тогда позволь мне уйти.

— Я не могу этого сделать.

Дэмиен шагнул на первую ступеньку. Для Дэмиена в сражении с Кастором на ступенях не было тактического преимущества, потому что верхнее положение Кастора давало ему выгодную позицию. Но Кастор не собирался отдавать свое единственное преимущество.