Мы остановились на светофоре. Олег развернулся ко мне. Сделал грустное лицо. Но ему не очень и грустно, это видно. Мы были вместе ни один год и могли различить друг в друге притворство. Его слова это подтвердили.

— Парню конец, смирись. Ты снова останешься одна. Оно тебе нужно? У меня сейчас все отлично. Долга больше нет, намечается серьезный проект. Люди там серьезные, состоятельные, все семейные. Мне тоже полагается быть с семьёй, чтобы заручиться поддержкой. Поможем друг другу? Ты будешь дома, с Мишей. Работать не придётся.

У этого человека есть сердце? Раньше я думала, что да. Сейчас сильно в этом сомневаюсь. Так много бесполезной информации и лишних слов. Голова раскалывается. Слухи-слухи. Нужны факты. Так и думала, что от Олега толка не будет. Только самые пессимистичные прогнозы, сомнительные предложения, пропитанные самоуверенностью.

— А Рита где? — решила спросить, чтобы хоть немного перевести тему. Мне главное сейчас не расклеиться, не дать нервам устроить срыв. Пусть болтает.

— Мы разошлись. Ей нужна полноценная семья, а у меня она уже есть. Но за нее не беспокойся, она уже нашла себе замену.

— Какая мудрая женщина, — пробормотала я.

— Что? — переспросил Олег, хмурясь.

Я лишь покачала головой, наблюдая за дорогой и думая о том, нет ли новостей от Макса. В порядке ли он? Что с ним происходит сейчас? Как я могу помочь? Особо отвлечься так и не удалось. Страх вцепился крепко, отпускать не хотел.

— Ничего, — ответила я, отворачиваясь.

— Что ты собираешься делать? Думаешь, Калинин поможет тебе и твоему парню? Сомневаюсь. Тут он бессилен. Денег у него достаточно, но здесь всё крутится вокруг Григорьева. Калинину придется смириться и свалить туда, откуда прилетел.

— Спасибо за ценные советы. Обязательно передам ему твои пожелания, — сказала я, когда заметила нужный ресторан. — Спасибо, что подвез.

— Подумай над тем, что я сказал, — повернулся ко мне Олег, когда остановился на парковке, рядом со входом в здание.

— Обязательно, — кивнула я и быстро выскочила из машины, побежала в «Адмирал».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня проводили к Алексею Сергеевичу в небольшую переговорную. В таких обычно устраивают кофе-брейк. Бордовое ковровое покрытие с узорами, стены обитые темным деревом, плотные шторы, несколько длинных столов, стулья с мягкой обивкой. И отдельная зона для кофе, чая и закусок.

— Добрый день! — поздоровалась я, стараясь держать лицо и показать, что не истеричка и способна держать себя в руках.

— Да какой уж добрый. Присаживайся, Лиза. Тебе не звонили? — спросил Алексей Сергеевич.

Он сидел за столом, на котором разместил ноутбук. Телефон лежал рядом и мужчина постоянно на него поглядывал. Напряжённый, осунувшийся, с кругами под глазами.

— Нет, никто не писал и не звонил. А вам? — спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Тишина. Значит, будем ждать вместе.

— Давайте я попробую узнать, где Григорьев? Я знаю его дочь, она может рассказать. Прямо сейчас напишу…

— Не надо. Ждём ещё час. Если никто не выходит на связь, ты пишешь этой девушке, я подключаю свои связи. Выпей пока кофе.

Как по мановению волшебной палочки, в зал вошла девушка-официант с подносом, на котором были две чашки кофе. Я не стала отказываться. Вот только не успела сделать и глотка, как часть напитка расплескалась на блюдце. Руки продолжали трястись. Это не укрылось от внимательных глаз Калинина.

— Говоришь, истерик не будет? — спросил он, явно желая просто отвлечься, нежели действительно упрекнуть.

— Не будет. Как видите, я спокойно себя веду. Только руки выдают, насколько сильно я нервничаю.

— Вижу. Я надеюсь, Леонид позвонит. Не мог он просто так решиться на подобное. К тому же, Макс рассказывал, что дочь Леонида с самого начала своей жизни в их семье, передавала всё, что узнавала о Максиме. И потом эта подстава с женой Григорьева. Не будь Макс тогда в таком состоянии, понял бы, что к чему.

— Не совсем понимаю, о чем вы, — призналась я, заметив, что он ждёт от меня реакции. — Я только сегодня узнала о том, что может произойти с Максимом.

Я отставила чашку, сделав один глоток. Иначе залью весь стол. Вкуса не почувствовала, только язык немного обожгла.

— Значит, он тебе не рассказывал, — кивнул Алексей Сергеевич. — Леонид очень давно наблюдал за Максимом, а потом сделал так, что Макс остался ему как бы должен. Только долг не денежный, а чести. Так он это преподнёс. Хотя все понимают, что это просто спланированная подстава. Леонид что-то задумал, но связался не со мной, а с моим сыном, вышел на него. Значит, решил через него ко мне подобраться. Но пока никто не знает, что именно он задумал. Поэтому я жду.

Ну, Максим. А мне рассказать не потрудился. Хотя, будь я на его месте, поступила бы также. Он сделал для нас с Мишей всё, чтобы мы могли жить хорошо и спокойно. Провел последние дни с нами так, чтобы мы ни о чем не подозревали и не беспокоились. Только вот о себе не позаботился. Мне хотелось рыдать, кричать, ругаться. Но я вновь молчала. Только часто моргала, прогоняя непрошеные слезы, вновь застелившие глаза.

Калинин ещё немного рассказал о том, что Максу удалось узнать от Алёны. А потом мы просто молча ждали. Каждый размышлял о своём но, уверена, мысли были схожи. Нога нервно стучала по полу, ковер скрадывал звуки, а я заставляла себя сидеть, вопреки желанию вскочить и расхаживать по залу от окна до двери.

Через пятьдесят семь минут Алексею Сергеевичу позвонили. Нет, ему и раньше звонили, но он сразу сбрасывал вызов. А в этот раз вцепился в телефон и резко поднёс его к уху. Принял вызов. Пальцы сами собой впились в темную столешницу, отозвались болью напряжения, но я не могла отпустить. Пыталась услышать то, что слышит Калинин, но не могла разобрать слов.

— Выезжаем, — вдруг сказал в телефон мужчина и поднялся на ноги. Я сделала то же самое. — Я и жена Максима. Ты же не против, что она приедет? Едем, — Алексей завершил разговор и посмотрел на меня. — Тебе передали, чтобы запасалась успокоительным.

Калинин побледнел, движения сделались резкими, отрывистыми.

— Спасибо, что не оставили меня тут. А куда мы едем?