– Делай, как я сказал.

– Но…

– Выполняй! – раздув побелевшие ноздри, взревел капитан Бреннан, и у них из носа пошла кровь. Глухой, тяжелый гул наполнил череп.

Мастер Ариолан Бэйл опрометью бросился к глухонемому здоровяку и, отстранив его, принялся отсоединять резервуар от огнеметной трубы. Верзила оторопело следил за действиями Бэйла, но вмешиваться не рисковал.

Впрочем, еще более диковинное и непонятное зрелище открывалось сейчас Себастьяну и Аюпу Бородачу.

В мутно-сером полумраке провала появилось неясное свечение. Оно поднималось наверх, подобно планктону в океанских глубинах. Оно поднималось, и бежали от него волны хрустального холода.

Наконец Себастьян увидел в глубине провала какую-то тусклую зыблющуюся массу, которая медленно, словно приливная волна, приближалась к нему. На поверхности этой массы громоздилась жирная желеобразная слизь, сверху напоминающая болотный ил. Этот ил собирался в большие комки, скатывался в бугры, из которых время от времени выстреливали вверх сполохи вещества, похожие на щупальца.

Когда масса поднялась выше, стало ясно, что она живая. По поверхности слизи бежали тугие волны. Откуда-то из нутра и шло то самое гудение, которое так сильно воздействовало на людей капитана Бреннана.

Однако самому Себастьяну оно не вредило. Быть может, уже начал действовать яд, выпущенный ледниковым эльмом, – и тело и рассудок, готовясь к небытию и смерти, уже ничего не боялись. Может, и что-то иное. Однако Себастьян без малейшего трепета рассматривал то, что находилось уже в каких-то двухстах футах под ним.

Слизистая масса задрожала. По ней прошло несколько складок, сминающих ил в целые холмы, и в самом центре этой круглой громады вдруг появилось небольшое отверстие, из которого поднялся столб чудовищного холода. Отверстие, обведенное подрагивающей розоватой бахромой, все ширилось – и вдруг из него со страшной силой взлетели вверх кости, кости, кости! Фрагмент черепа ледникового эльма вонзился в выступ ледовой стены рядом с Себастьяном. Тот некоторое время созерцал, как извергается фонтан из пасти гигантской твари, и, задрав голову, крикнул своим:

– Эй! А поднимать меня никто не собирается! У этой твари очень дурные манеры, рыгает прямо за обеденным столом! Эй! Никто не собирается меня поднимать?

– Да уж! – вторил ему болтавшийся рядом Аюп Бородач. – Ух, ух! Я промерз, прошу прощения, до костей! А их тут столько летает… Тащите нас! Тащите нас! А то эта холодная тварь размером с три кашалота нас переварит!

Капитан Бреннан вытер с лица кровь ребром задубевшей ладони и подошел к краю провала, предварительно обвязавшись страховочным тросом вокруг талии. В его руках были два предмета: резервуар с эррерским огнем и серый жерлан Ариолана Бэйла. Он приблизил светло-серый столбик к хранилищу огня, и тот, шевельнувшись, плотно припал к промасленному кожаному боку.

– Пора заканчивать… – устало пробормотал капитан Бреннан, обвязывая еще одним концом резервуар с прикрепленным к нему серым жерланом. – Это уже слишком… пора заканчивать.

Гигантская тварь между тем продолжала подниматься. Уже не с такой скоростью. Но расстояние между зыблющейся слизистой массой, в центре которой зиял провал гигантской пасти, и ногами Себастьяна и Аюпа Бородача, застывших у ледяной стены, неуклонно уменьшалось.

– Себастьян, – громко проговорил капитан Бреннан. – Прими груз.

– Вот этот резервуар эррерского огня с серым жерланом?

– Да, резервуар с серым жерланом. Ты должен забросить его в пасть эльму.

– Ах, это тоже эльм? Наверно, дальний родственник тех, кого мы убили, а он скушал? – насмешливо поинтересовался Себастьян. Его голова, руки и все тело ликующе пылали.

– Да, родственник. Близкий. Твоя задача – бросить заряд в пасть, а уж дальше я или Ариолан Бэйл сделаем то, что нужно…

– Я так понимаю, в данной ситуации серый жерлан выступает в роли взрывателя? – очень ко времени поинтересовался любознательный юноша. – Вы отдаете приказ, а уж он… как тогда со снегом…

– Да! Принимай!

Резервуар перекочевал в руки Себастьяна. «А почему нельзя было сбросить эту штуку сверху? – подумал он. – Почему нужно передавать мне? А-а… Просто у доброго капитана Бреннана задубели руки и ноги, а это гудение вытрясло всю душу и остатки храбрости. А мне все равно терять нечего. Я все равно – труп. Ну что же, отчего ж напоследок не послужить моим спутникам? Может, Ариолан Бэйл благодаря мне выживет и дойдет до тех пределов, за которыми находится сейчас Аннабель. Анна-бель… бессмысленно звучит ее имя здесь, в пропасти, лицом к лицу с древней тварью, сидящей в этой ледяной горе бездну времени!

Щупальце выстрелило прямо у ног Себастьяна. Оно было трепещущим, бледно-розовым, почти белым, как самое нежное мясо самого ласкового теленка в руках повара Жи-Ру. Себастьян не сомневался, что даже небольших усилий этого нежного щупальца хватит, чтобы превратить его тело в кровавый фарш…

Вцепившись в свой страховочный фал с крюком на конце, он наклонился вперед, в колодец – и бросил резервуар в разверстую пасть чудовища…

А там, наверху, капитан Бреннан закрыл глаза и, вытянув перед собой руки со сжатыми кулаками, отдал беззвучную команду.

Его действия повторил мастер Ариолан Бэйл.

И сигнал прошел.

В пасти твари полыхнула вспышка. Наружу вырвалось от силы два или три клуба пожирающего огня; вся основная мощь взрыва ушла вглубь, во внутренности гигантского эльма. Слизистая масса вздрогнула, заколебалась и стала распарываться изнутри, словно прохудившийся бурдюк с гнилыми нитками. Струя невообразимо яркого радужного пламени ударила из внутренностей загудевшего, затрясшегося чудовища, и оно стало проваливаться в колодец.

– А-а! – торжествующе закричал Аюп Бородач и стал приплясывать на краю ледяного карниза. – Не суйся с такой рожей к приличным людям!

Себастьян устало закрыл глаза. Гигантский эльм исчез, лишь откуда-то снизу выбрасывались отблески убившего его пламени. Ну а сверху что-то кричал капитан Бреннан, мастер Ариолан Бэйл и повар Жи-Ру хлопотали, готовясь тянуть своих друзей наверх. Себастьян не слышал… Липкая, гулкая тишина нежно прихватила его за виски так, словно это были ручки ребенка, испачканные в приторном варенье. И все поплыло. Все слиплось и истаяло. И ворочался на языке горько-сладкий привкус переспелой вишни.

Наверно, именно таков и есть вкус смерти, подумал Себастьян.

Он открыл глаза и пробормотал:

– Где я?

Он произнес эти слова, не будучи уверенным, слышит ли его хоть кто-нибудь. Он сказал это, не будучи уверенным даже в том, что он находится в таком месте, где вообще может быть хоть кто-то живой. Собственно, уже приоткрыв глаза, он ничего не видел. Только туго натянутую белую пелену. И проглядывали через нее какие-то неясные силуэты, смутно знакомые кошмарные очертания… Чудились сеточки алых вен на вытянутых полупрозрачных пальцах убитых эльмов.