То есть он не знает, его это сын или не его? В этом случае он, должно быть, совершил грех, в котором его обвинили. Он переспал со служанкой в этом доме.

О Господи! Джейн не могла дышать. Слезы жгли глаза. Несмотря на решимость смотреть в лицо правде, она всей душой желала, чтобы Константин сказал, что все это чудовищная выдумка.

Джейн закусила губы.

— Отрицай это, и я тебе поверю. Отрицай, и мы забудем, что это вообще случилось!

Константин упрямо вскинул подбородок:

— Не стану.

— Ах не станешь? — Злость на его неуступчивость подхлестнула ее. — Тогда я буду считать, что это так.

— Это будет твой выбор, — ровно сказал он.

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? — кричала она. — Люк вырос, не зная тебя. Он страдал из-за насмешек. Его дразнили бастардом, Константин. Об этом знали!

Значит, все в поместье знали? Она одна оставалась в неведении?

Джейн принялась шагать по комнате. Боль, досада, ярость бурлили в ней. Как он мог быть таким отвратительным?! Сейчас, когда она подумала, что нашла…

Что? Что она нашла? Когда Константин ей что-нибудь обещал? Она даже не требовала от него верности, когда решила стать его женой, еще меньше требовала его преданности или его сердца. Она научилась так мало ожидать от брака.

Джейн считала его бесчувственным, но когда он заговорил, казалось, что каждое слово дается ему дорого.

— Я буду благодарен, если ты ничего не скажешь об этом Люку, пока я… пока я не наведу справки.

Она сощурилась:

— Не скажу. Как его отец, ты имеешь право сказать ему, когда тебе угодно.

«Ну и папочка у тебя, Люк!»

Как она была слепа! Ничего не видела, ни о чем не догадывалась. Джейн все шагала по комнате: если она перестанет двигаться, то рассыплется на части.

Голос Константина прервал ее мысли:

— Видя, как ты мечешься по комнате, умоляю не держать меня в неведении.

— В неведении? — Джейн резко остановилась.

Она вскинула глаза и увидела, как конвульсивно дернулась его шея.

— Относительно нашей помолвки. Полагаю, ты хочешь расторгнуть ее.

Джейн исступленно рассмеялась:

— С чего бы это? Я знала, что ты негодяй, когда соглашалась на этот брак.

— Вот как. — Ярость горела в его глазах. — Это убеждает… в том, что в твоей изящной головке не промелькнуло ни единой романтической мысли. Особенно после всех ночей, что ты провела в моей постели.

Ее лицо вспыхнуло. На несколько мгновений она снова перенеслась в его спальню и снова трепетала в его объятиях. Нараставшее, словно половодье, чувство утраты грозило захлестнуть ее. Не потери наслаждения, какое Константин давал ей, а утраты тех драгоценных минут душевной близости, которые они пережили.

Горе грозило победить ее гнев, но Джейн отбросила его. Ее смуглый принц исчез. Волшебная сказка ведь только иллюзия? Ей нечего роптать. Монфор с самого начала предупреждал ее, что за человек Константин.

Она снова принялась шагать.

— Все предупреждали меня насчет тебя, но все сходились в одном: учитывая условия завещания, самый логичный выход для меня — это выйти за тебя. Этого требует долг.

— А ты, конечно, самая послушная долгу леди.

— Да, ты прав, черт побери!

— Ты чертыхаешься? — заморгал Константин.

— Да!

И какое же это облегчение!

Джейн снова прошлась по комнате, сцепив руки и отчаянно пытаясь обрести хоть какое-то подобие спокойствия.

Да, она сознает свой долг, но если бы не Люк, она сбежала бы из этого дома. Нужно помочь мальчику свыкнуться с шокирующей новостью о родителях. Необходимо, чтобы он знал, что она будет с ним и в горе, и в радости, даже если его беззаботный отец этого не сделал.

Наконец, решив, что обрела какой-то контроль над собой, Джейн остановилась и посмотрела Константину в лицо. Дрожащим голосом она произнесла:

— Наша помолвка остается в силе.

Вспомнив несчастную горничную, выгнанную с работы, беременную ребенком Константина, Джейн вздрогнула.

Она не хочет, чтобы сегодня ночью он был в ее постели. Или вообще когда-нибудь.

— Но я не прощен, — сказал он.

Гнев и печаль душили ее. Он действительно забыл о настоящей жертве случившегося? Он совсем ничего не понимает?

— Не мне прощать тебя, — тихо сказала Джейн. — Это дело Люка.

Сожаление разрывало его, когда он смотрел вслед уходившей Джейн, царственно вскинувшей голову. Желание кинуться за ней, рассказать ей все заставило его сделать несколько шагов к двери. Потом он остановился и направился к подносу с графинами.

Бренди обожгло горло, но не притупило боль.

Черт побери! Ему следовало бы знать, что радость скоротечна.

Счастье всегда предвещало ему катастрофу.

Поставив стакан, он опустил голову на руки. Как много непостижимых событий его жизни теперь обрели для него смысл! Много лет назад он так и не понял причин случившегося. Теперь, с последним открытием, все кусочки головоломки словно встали на место.

И правда, когда он наконец ее увидел, сразила его как мощный удар.

Константин вскочил. Его дядя, кузен, отец, сестры — все верили в это, а он оставался в полном неведении относительно того, в чем его обвиняют…

И теперь Джейн.

За это ему нужно винить себя. Если бы у него хватило ума сразу же отрицать обвинения Трента… И зачем только он, на свою беду, увидел тогда осуждение в глазах Джейн!

Гнев разрывал мозг, бурлил в груди. Константин взял стакан и швырнул в камин. Стекло лопнуло, рассыпавшись осколками, в воздухе запахло горящим спиртом.

Три человека сошли в могилу, считая его негодяем. Он никогда не просил у них прощения. Слишком поздно искать его теперь.

Но как он сможет жить без одобрения Джейн? Как может жениться на женщине, которая так скверно думает о нем?

Ох, ну почему она имеет власть вытащить все эти чувства на поверхность? Он так долго существовал в сознательном оцепенении. Ничто не могло ранить его, потому что он этого не позволял. А теперь появилась она, и его защита рухнула от ее прикосновения.

Что, черт возьми, он скажет Люку? Константин знал Джейн достаточно хорошо, чтобы понимать: она сделает это за него, если он вскоре не примет решения.

Время. Ему нужно время, чтобы подумать, и план, как лучше действовать. Он не позволит, чтобы Люка ранили.

Константин запустил пальцы в волосы. Боль была такая, что он едва мог ее вынести. Но ему нужна ясная голова, чтобы разобраться во всей этой мешанине. Он не добьется этого, если останется здесь. Нужно уехать. Ему нужно убраться из этого дома.