– Как же! – фыркнул Журкин. – Сначала хотела купить домик в Жуковке – но там такие цены… Короче, денег потребовалось бы раз в пять-шесть больше, чем у нас было. Я говорю: «Мам, у нас уже есть прекрасная дача в Кратове, на фига тебе эта Жуковка?» А ее буквально трясет – ну как же, подавай только элитное, только эксклюзивное! Я ей говорю: «Мам, мало купить домик на Рублевке, надо же еще будет потом соответствовать…», а она… – он безнадежно махнул рукой. – Потом решила омолаживаться. Пара новых подтяжек, инъекции стволовых клеток… «Я, говорит, себе нового мужа найду, молодого!»

– Нашла?

– Нет, что-то до сих пор не нашлось желающих, – печально усмехнулся тот. – Да и не найдется, я думаю. Она теперь всех подозревает, что ради денег с ней хотят познакомиться. И насчет моих знакомств – тоже… Как-то привел девушку – так она ей прямо в глаза заявила: «Знаю, знаю, вы за денежками моего Женечки охотитесь!» Подозревает всех, что с корыстными намерениями ко мне подбираются… Я ей как-то сказал: «Мам, а знаешь, ведь единственная женщина, которой от меня ничего не надо, – это Маруся». Ты не представляешь, что было!

– Бедный Женечка… – пробормотала Маруся с иронией.

– Вот именно! – Жэ Жэ засмеялся. – А самое неприятное, знаешь что? Я тебе скажу, только уж ты больше – никому…

– Да кому я скажу! – возмутилась Маруся. – Разве только Егорке…

Журкин остановился – остановилась и Маруся с коляской.

– Можно мне его на руки взять?

– Да пожалуйста… Только он боится незнакомых, – Маруся вытащила Егорку из коляски, сунула его в руки бывшему супругу. – Умоляю, не урони! – произнесла она строго.

Вопреки ожиданиям, Егорка не стал особо бузить – лишь отворачивал от Журкина лицо и пыхтел недовольно.

– Ого, какой тяжелый! – удивился Журкин. – Егор, Егорушка? Агу! Да ты какой хороший, да ты какой славный мальчик… Смотри, Маруся, он меня не боится!

Егор потянулся к Марусе, и она ревниво выхватила его из рук Журкина.

– Сколько мы с тобой ни старались, у нас ничего так и не получилось, – печально улыбнулся Жэ Жэ. – И ни с кем у меня ничего не получилось.

Он говорил о детях.

– Еще получится… – буркнула Маруся, сажая сына обратно в коляску.

Журкин затрещал пальцами.

– Нет, милая моя Марусечка… Я тут недавно анализы пошел сдавать – так вот выяснилось, что никогда не получится. Не быть мне отцом.

Маруся поежилась – ей почему-то стало жаль бывшего супруга.

– Ничего! – обнадеживающе провела она ему по волосам. – Деньги у тебя есть, устроишь себе искусственное оплодотворение, в пробирке…

Журкин вытаращил глаза и захохотал:

– Боже, Маруся, ты такая прелесть… Слушай, а если поступить проще – мы сходимся, и я усыновляю Егорку… А, как ты на это смотришь, Егор? – Он подмигнул мальчику. Егор ничего не ответил и с ожесточением принялся грызть перекладину на коляске.

Маруся остолбенела.

– Ты серьезно, Журкин? – наконец неуверенно пробормотала она.

– Вполне. Что тебя смущает?

– Н-нет, ты шутишь…

Он взял ее за плечи, повернул к себе. Его светло-карие глаза находились совсем близко, и в них не было и тени насмешки. Маруся почувствовала себя совсем неуверенно.

– Счастье не купишь, Маруся, – это страшно банально звучит, но факт. Ты – это единственное, что я хочу от жизни. Мне ничего больше не надо, – серьезно, даже холодно произнес Журкин. – Возможно, каким-то баловням судьбы достается все и сразу – деньги, любовь, удачная карьера, слава, здоровье… Только я сомневаюсь, что они способны это оценить. Мне тридцать шесть лет, Маруся, и я уже понял, чего мне надо.

– Чего же?

– Я же сказал – тебя. Только тебя. Одну тебя.

– Я не одна, как ты видишь… – Маруся растерянно указала на сына.

– Я люблю детей. Если ты помнишь, я всегда их хотел… Так славно о ком-то заботиться! – Он попытался улыбнуться, но вместо этого лицо как-то странно перекосило на одну сторону, словно Жэ Жэ изо всех сил пытался сдержать слезы. – Он еще совсем мал, он будет считать меня отцом.

– Женечка, ну что ты такое говоришь…

– Маруся! – он слегка встряхнул ее. – Я тебя тысячу лет знаю – ты самая лучшая женщина на земле… Кого еще мне искать?! Я, когда шел сейчас к тебе, думал – как хорошо, если бы Маруся меня простила… Правда, прости меня, а? За все! За то, что так мало любил тебя раньше… Я никогда не стану тебе изменять, я отдам тебе все деньги, я не позволю своей матери вмешиваться в нашу жизнь, я буду образцово-показательным отцом… – Журкин не выдержал и прижал Марусю к себе.

– Ты плачешь? – с ужасом спросила Маруся, чувствуя, как дрожит Журкин.

– Нет, я в порядке… – Он тихо, счастливо засмеялся—и вдруг принялся ее целовать. Маруся была потрясена – она не знала, что ей делать, и покорно позволила осыпать себя поцелуями.

– Женя, ну что ты… Женя!..

– А какая ты красивая! – горячо шептал он. – Королева… Принцесса… Ангел небесный!

– Погоди! – наконец опомнилась Маруся. – Да погоди ты! – Она выставила ладонь, заслоняясь от его губ. – Ты что же, делаешь мне предложение, что ли, я правильно поняла?

– Ага, – счастливо сказал Жэ Жэ.

– Второй раз, получается?

– Ага!

– Минутку, минутку… – Она подхватила Егора, которому наскучило сидеть в коляске и он вздумал вылезать из нее. Поставила сына на асфальт, взяла его за руку. – А что скажет Инга Савельевна?

– Да пусть говорит что угодно! – отмахнулся Журкин. – И вообще, деньги не ее, а мои. Ведь наследник Марлен – я!

Маруся вздохнула. Егорка потащил ее вперед – пришлось идти за ним.

– Я не знаю, – нерешительно сказала Маруся. – Я не знаю, что тебе ответить, Женечка. Можно, я подумаю?

– Конечно! – улыбнулся Журкин и так громко затрещал пальцами, что Егор с интересом оглянулся.

– Я подумаю и позвоню тебе, ладно?..

Дома у Маруси все валилось из рук. Она накормила Егора и уложила спать. А сама села у открытого окна. Июль кончался, оранжевое вечернее солнце отражалось в окнах домов, на небе – ни единого облачка, темнели густо-зеленым цветом кроны деревьев внизу… Мир был наполнен тихой, безмятежной гармонией, которая еще острее заставляла Марусю чувствовать свое одиночество.

Предложение Журкина смутило, оглушило ее – о подобном повороте событий и предположить было нельзя!

«Что случилось с его семьей, с Роландом Германовичем?.. Вот уж не думала, что из-за наследства старухи они все перегрызутся! Но мой Жэ Жэ, кажется, был настроен вполне серьезно… А что плохого в том, если я второй раз стану его женой? Ведь тогда сразу решится куча проблем! Во-первых, Егорку не придется сдавать в ясли…» – Она оглянулась – ее мальчик, подложив ладонь под щеку, мирно спал. Он был слишком мал и беспомощен, чтобы уже отдавать его миру! Марусю больше всего мучило именно то, что им придется расставаться каждый день – пусть даже на короткое время.