ваше сердце продолжало биться спокойно и ровно. Оно даже не дрогнуло. Это и понятно – каменное сердце никогда не дрожит. Может в, ваша светлость, и способны на высокие и прекрасные чувства, но точно не на любовь.

– Уверены? – процедил Тюнвиль сквозь зубы.

– Совершенно, – ответила она бесстрашно.

Это было неимоверное искушение – украсть эту заносчивую девчонку, которая с важным видом читала ему нотации, как ученику в церковной школе. Несколько секунд Тюнвиль боролся с чудовищным желанием схватить принцессу, украсть, сделать своей, несмотря на вопли, слёзы, мольбы… Но что-то удержало. Наверное, обидные слова о каменном сердце. Ведь она, сама того не зная, попала в цель.

Развернувшись, Тюнвиль бросился в окно, вытянувшись стрункой. Он услышал, как позади испуганно ахнула принцесса Хильдерика, но в следующее мгновение уже превратился в дракона и перестал слышать. Зато увидел, что девушка выглянула в окно, испуганно глядя на каменные плиты во внутреннем дворе. Что она ожидала там увидеть? Его разбитое тело?

Тюнвиль, со свистом рассекая воздух, пролетел мимо башни, и принцесса отшатнулась вглубь комнаты.

Дракон летел в сторону моря, ударяя воздух когтистыми крыльями, и кипел от злости, от обиды, от нанесённого оскорбления. Он рухнул в ласковые синие волны, подняв тучу брызг, и заметался из стороны в сторону, пугая рыб.

Она права, эта маленькая человеческая девственница. У драконов каменное сердце. Холодное, как могила. Именно потому драконы тянутся к теплу – к золоту, к вину, к горячему девичьему телу. Но и каменному сердцу больно, когда получаешь отказ. А ему отказали уже два раза. Слишком даже для каменного сердца.

Тюнвиль плавал, загоняя себя, пока совсем не выдохся. Его не волновало, что Рихард потеряет. Сейчас он не думал о брате. Все его мысли были о ней… той, которая отказала. А он-то спешил спасать её!.. И ещё он думал об этом идеальном принце. Которому, с какой-то непонятной радости, досталось сокровище, совершенно ему не нужное. Где тут справедливость?!.

Выбравшись на берег какого-то островка, Тюнвиль пуганул стаю чаек, гнездившихся на скалах, и завалился на нагретых солнцем камнях, разбросав руки и ноги, и закрыв глаза.

Так он и провалялся до вечера, а ночью умчался подальше в море. Пусть Рихард сам разбирается с этими людишками, которые заняты тем, что воруют друг у друга или мелко пакостят друг другу. Или которые хранят верность тем, кто этой верности недостоин.

Но с рассветом здравомыслие победило. Дракон развернулся в сторону Солерно и поплыл к ненавистному городу, размышляя, что скажет Рихарду. А то ведь опять будет ржать, как жеребец. Хотя сам вляпался – по самую макушку.

Когда впереди показались городские башни, Тюнвиль поднялся в воздух, решив превращаться в дракона не на берегу, а где-нибудь в рощице за городом, чтобы раздобыть потом одежду у вилланов. Не хотелось появляться во дворце голышом. А то ржать будет уже принц Альбиокко. Ведь он-то всегда одет, как столичная модница.

Он почти пролетел через дворец, когда крылья вдруг сами собой затормозили полёт. В том самом внутреннем дворе, где вчера принцесса Хильдерика ожидала увидеть его разбитые останки, тренировался его высочество принц Альбиокко. В рубашке и жилетке, подпоясанный новым атласным кушаком, принц размахивал деревянным мечом, сражаясь с воображаемым противником.

Было ещё слишком рано даже для дворцовых слуг, и во дворе кроме принца находилась лишь принцесса Хильдика. Сидела в креслице с вышиванием, но не вышивала, а наблюдала за мужем.

Верная слову!..

Дракон клацнул зубами, испытывая звериное желание налететь на эту парочку и разорвать кое-кого на тысячу маленьких принцев. Но какая-то человеческая часть души хохотала, совсем как братец Рихард: да это ревность?! ревнивый дракон – что-то новенькое!

Не помня себя от злости и ненависти, Тюнвиль сложил крылья и начал стремительно падать, видя лишь тонкую фигурку с деревянным мечом в руке.

Принцесса Хильдерика первая заметила летящего стрелой дракона и, наверное, вскрикнула, показывая в небо. Тюнвиль не услышал крика – в змеином облике со слухом творилось что-то непонятное. Даже самый громкий шум доносился, как ласковое ворчание прибоя. А уж голосок нежной девы и подавно был тише комариного писка. Зато красоточка-принц услышал – задрал голову, поставив ладонь над глазами, потому что смотрел против солнца.

Тюнвиль дал ему полюбоваться собой – в драконьем облике. И даже сделал крутой поворот, завернувшись кольцом. После такого принцу полагалось улепётывать во все лопатки, как и тем олухам, которых они с Рихардом поймали накануне.

Принц, и правда, побежал. Но не прятаться под своды дворца, а к принцессе Хильдерике. И заслонил её собой, будто это могло чем-то помочь, вздумай дракон напасть по-настоящему.

Глядя на такую безрассудную храбрость, Тюнвиль только клацнул зубами от досады.

А принцесса… А эта принцесса прижалась к сопляку, словно надеялась на защиту. Вцепилась в него обеими руками и выглядывала из-за его плеча. Вот уж надёжный щит!..

«Не бойтесь, – обратился Тюнвель к ней мысленно. – Я не трону вас, принцесса. И это ничтожество тоже не трону».

Она поняла его, потому что страх на её лице сменился удивлением, и она что-то сказала мужу. Тот нахмурился и оглянулся на неё, а потом опять уставился на дракона, продолжая сжимать в руке палку, которой только что размахивал направо и налево.

Сделав ещё один впечатляющий пируэт, Тюнвиль стремительно снизился и на расстоянии футов пятнадцати от земли обернулся человеком. Он приземлился на одно колено, но сразу же выпрямился, небрежно отряхивая ладони.

– Доброго утра вам, – сказал он, подходя ближе к возлюбленной паре. – Принцесса… принц… С утра пораньше решили поразмяться?

– Да вы тоже решили поразмяться, как я посмотрю, – процедил принц сквозь зубы, пропустив приветствие мимо ушей. – Какого чёрта вы творите, герцог? Зачем пугаете моих людей?

Этот молокосос ещё и огрызается!..

Тюнвиль с трудом удержался, чтобы не разбить ему смазливое личико одним ударом и не оттащить за волосы принцессу Хильдерику, которая продолжала цепляться за своего принца, как утопающий за соломинку.

– Ничто так не бодрит, как полёт на рассвете, – произнёс Тюнвиль с преувеличенным весельем. – Разве только поединок…

Намёк был понят и принят.

– Хотите помериться силами? – усмехнулся принц Альбиокко и снял с плеча руку жены, не забыв поцеловать в ладонь, чем ещё больше взбесил дракона.

– Если не испугаетесь, – почти зарычал он.

– Вас, что ли? – усмехнулся принц и обратился к жене: – Иди в нашу комнату, милая. Я скоро приду. Видишь, герцогу не терпится выпустить