они живут, а часто и его гибель — вот печальный итог их существования. Но давайте попытаемся взглянуть на паразитов не с позиции их единичных жертв, а с точки зрения интересов всей популяции и — что еще важнее — всего сообщества организмов, в котором живут паразиты с их хозяевами. Охватим, кроме того, взглядом не одно, а по крайней мере несколько поколений. Тогда картина деятельности паразитов уже не покажется нам такой мрачной.

Обратимся к фактам. Низшие животные не знают пределов плодовитости. Кто не слышал о внезапном массовом размножении насекомых — вредителей сельскохозяйственных культур в отдельные годы! Происходит оно от того, что сами вредители не способны регулировать свою численность. Но не все сознают, что за вспышкой массового размножения часто наступает пора не менее массовой гибели. Предотвращать такие скачки из одной крайности в другую ряду насекомых отчасти помогают паразиты. Благодаря паразитам избегают вредного перенаселения тли, листоблошки, орехотворки, мухи и другие насекомые. В данном случае в интересах сохранения собственного вида насекомым выгоднее отказаться от части своего населения, принеся его в жертву паразитам.

В тропическом лесу сравнительно мало открытоживущих летающих насекомых, которые могли бы опылять цветы. Чтобы не остаться без опылителей совсем, многие каучуконосы, и прежде всего фикусы, были вынуждены прибегнуть к помощи типичных паразитов хальцид. В обмен на эту жизненно важную услугу фикусы "дозволили" хальцидам размножаться в завязях своих плодов. Об аналогичной роли таежного гнуса уже говорилось.

В свою очередь те же фикусы выступают по отношению к прочим деревьям как паразиты. Их очень мелкие семена заносятся на кору деревьев, по-видимому, птицами, обезьянами и муравьями, питающимися плодами фикусов. По мере своего развития эти эпифиты плотно обвивают ствол дерева-хозяина воздушными корнями, затрудняя движение по нему соков, затеняют своей густой кроной и в конце концов губят дерево.

Но, будучи светолюбивыми, фикусы обычно обосновываются по краям и опушкам леса. Окрепнув, они создают благоприятные условия для развития молодого подроста, состоящего из других пород, для поселения термитов и пчел и мало-помалу помогают остальной растительности джунглей захватить новую территорию. Так, душители части древостоя выступают по отношению к лесному сообществу в целом в незаменимой роли пионеров-первопроходцев, выставляющих вперед свои форпосты. Опираясь на них, тропический лес продвигается в незанятые районы. Можно ли сказать, что миссия фикусов не достойна похвалы?

В итоге получается, что паразитизм играет в природе и известную положительную роль. Хотим мы или не хотим себе в этом признаться, но дело обстоит именно так. Закрывать глаза на факты значило бы уподобиться страусу, прячущему голову в песок в момент опасности. Если угодно, применительно к паразитам теперь создается даже своя "теория относительности", вносящая в понимание и этой трагичной стороны жизни истинную диалектику.

А теперь самое главное. Отношения между паразитами и хозяевами (а частично и между хищниками и жертвами) не остаются неизменными. Как мы видели, с течением эволюции острота эксплуатации постепенно ослабевает. Сглаживается и исходный антагонизм. В конце концов он может вообще уступить место взаимопомощи и сотрудничеству. Примеры же, в которых друзья-симбионты переродились бы обратно в паразитов, хищников или комменсалов, неизвестны.

Сказанное можно подкрепить еще одним веским доводом. Если тезис о развитии в сторону согласия и сотрудничества верен, то мы вправе ожидать, что вред, приносимый паразитами (и хищниками), и глубина порожденных ими антагонизмов будут особенно велики в молодых сообществах или в тех, куда они попали недавно. Так оно и есть на самом деле. Наиболее показательные примеры тому создал сам человек. Уничтожая леса, распахивая поля и луга и отводя освободившиеся площади под искусственные сообщества (их называют агробиоценозами), он помимо своей воли сводит паразитов с новыми хозяевами и дает возможность разгуляться их хищническим инстинктам.

Действительно, составив простой список болезней и насекомых-вредителей, наносящих наибольший урон сельскому хозяйству или представляющих особую опасность для нашего здоровья, мы тотчас убедимся, что многие из этих вредителей были лишь недавно занесены в новые районы (или сообщества), где быстро нашли себе новых кормильцев. Отсюда и практически важный урок: надо по возможности избегать "знакомить" друг с другом организмы, недружественные "наклонности" которых можно заранее предполагать.

С другой стороны, в старых, давно сложившихся сообществах, таких, как лес, степь, море, вред паразитов гораздо менее заметен.

Из всего сказанного о паразитах и хищниках можно вывести теперь более общее заключение. Объединив, как это делают экологи, порождаемые ими антагонистические отношения под названием отрицательных взаимодействий, а мутуалистические, основанные на взаимопомощи, под названием положительных взаимодействий, мы вправе утверждать, что в развитии жизни на Земле роль первых неуклонно уменьшается, а роль вторых возрастает. И по-видимому, в этом заключается одна из наиболее общих тенденций живой природы. Природу можно сравнить с вечно движущимся конвейером. Где-то в самом начале этого конвейера естественный отбор все время бросает на него новые формы, еще целиком отягощенные "эгоистическими" стремлениями и жаждой вражды. Вступая на арену жизни и проходя ее "школу" в обществе других организмов, они как бы совершенствуются, "облагораживаются" и в итоге сходят с конвейера преображенными, готовыми к "участию" и сотрудничеству. Таков путь, ведущий к симбиозу.

Следовательно, в широкой исторической перспективе отрицательные взаимодействия нельзя считать вредными. Они могут ускорять отбор, создавать новые приспособления и способствовать ещё более пышному расцвету жизни. Будучи исходным этапом движения к прогрессу, они выполняют роль одного из двигателей эволюции, поддерживающего ход великой машины жизни.

Симбиоз в роли двигателя эволюции

В природе все уравновешено и на всякое действие есть противодействие. И если в исторические времена в разных местах и случались экологические катастрофы, вроде массовых нашествий разных вредителей, то они чаще происходили по вине человека. Можно думать, что равновесие распространяется также на положительные и отрицательные взаимодействия.

Неверно было бы считать, что в природе доминирует антагонизм. Сородичи одного вида на каждом шагу вместо конкуренции демонстрируют нам яркие образцы согласия и взаимной спаянности. Вспомним, как дружно защищается стадо оленей от волков или стая маленьких пернатых от коршуна. В стаде и в стае животным легче добывать себе корм и противостоять разным невзгодам.

Вы скажете, что это сфера не тех отношений, которые нас интересуют. Однако и мир симбиоза, в котором правят согласие и взаимопомощь, сам по себе достаточно велик, а деятельность населяющих его существ поистине неукротима. Разве водоросли, грибы, добрая половина насекомых и особенно мириады мирных бактерий, выступающих в роли полезных симбионтов, не настоящие титаны в делах нашей биосферы?!

Условия жизни любого организма можно разделить на физические (климат, почва) и те, которые зависят от присутствия других организмов. После Дарвина в биологии утвердилось убеждение, что