Позади были две успешные зарубежные командировки. Его назначили начальником направления, которое руководило деятельностью разведаппаратов во Франции, Бельгии, Нидерландах.

В 1970 году руководство ГРУ предложило Александру Андреевичу занять должность военного атташе во Франции.

«Я уже, честно говоря, видел себя прогуливающимся по Елисейским полям и фотографирующимся на фоне Эйфелевой башни, — шутливо вспоминал о том времени Хоменко. — Ну какой нормальный человек откажется поработать в Париже? К тому времени французским языком я овладел так, что, например, жители Марселя принимали меня за своего земляка».

Увы, не суждено было сбыться мечтам Хоменко. Казалось бы, все сопутствовало его поездке в Париж: и генерала он получил, и язык освоил в совершенстве, дело оставалось за малым — получить агреман. То есть одобрение на приезд в страну. Но французы молчали месяц, два, полгода, десять месяцев. Не отказывали, но и согласия не давали. А в соответствии с Венской конвенцией 1961 года о дипломатических сношениях, государство пребывания не обязано сообщать мотивы отказа в агремане.

В принципе мотивы эти и так были ясны: судя по всему, сотрудники французских спецслужб обратились к коллегам из Швейцарии, Италии, где прежде работал Хоменко, и активность Александра Андреевича не понравилась им. Зачем лишняя головная боль.

Однако время поджимало. Надо было кого-то назначать во Францию. Ибо как аппарат военного атташе, так и резидентура несколько месяцев находились в ведущей европейской стране без руководителя. К сожалению, в Центре такой кандидатуры не нашлось. И тогда Хоменко предложил военного атташе в Алжире генерал-майора Алексея Лебедева срочно отозвать из командировки и назначить на новое место службы — в Париж. Алексей Иванович боевой летчик, Герой Советского Союза, имел опыт работы во Франции.

Руководство согласилось на предложение Хоменко. Французы на этот раз агреман дали быстро, на следующий день после запроса, и 7 ноября генерал Лебедев вместе с послом уже встречал гостей на приеме по случаю дня Великой Октябрьской социалистической революции.

Но теперь встал вопрос, кого посылать в Алжир. Первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Анатолий Павлов посетовал в беседе с «большим шефом» Петром Ивашутиным, мол, забрали из Алжира атташе, а заменить некем. Петр Иванович быстро «разрулил» ситуацию.

— Кого мы готовили во Францию? — спросил он.

— Да Хоменко…

— Вот и пусть едет в Алжир поработает.

«Так я сам себе свинью подложил», — усмехается Александр Андреевич. Что тут скажешь: Северная Африка — это далеко не Франция, тем более что до 1962 года там шла ожесточенная война за независимость. Французская армия потеряла более 25 тысяч человек убитыми. Потери Алжира составили более миллиона. Столько же оказалось репатриированно.

Впрочем, Александр Андреевич был готов выполнить приказ. Супруга также во всем поддерживала мужа. В общем, он уже укладывал чемоданы, когда вдруг пришло сообщение — в Советский Союз с официальным визитом прибывает министр обороны Алжира. Естественно, Хоменко ему представили, вот, мол, будущий военный атташе. Более того, Александр Андреевич сопровождал министра в поездке по стране. Особенно памятным стало посещение Закавказья. Запомнил кавказское гостеприимство и министр, особенно когда ему по старой доброй традиции поднесли большой рог с вином. Так Хоменко познакомился и укрепил дружбу с министром обороны, еще не выезжая в Алжир.

Работа в этой африканской стране, разумеется, отличалась от деятельности в Европе. Борьба алжирцев за независимость находила поддержку со стороны Советского Союза. После победы фронта национального освобождения и провозглашения в 1962 году Алжирской Народно-Демократической Республики наша страна одной из первых установила с ней дипломатические отношения. Советский Союз оказывал большую помощь только что освободившейся республике как экономически, так и в военном плане — оружием, техникой, подготовкой офицерских кадров.

«Алжир, — с горечью признавался генерал Хоменко, — во многом является показательным из-за совершенных нами ошибок, которые можно назвать хрестоматийными. Из-за них все вложенные средства в конце концов оказались пущенными на ветер.

Главная, можно сказать, фундаментальная ошибка, из которой вытекают все остальные, заключается в стремлении в кратчайшие сроки навязать другой стране, другому народу свои взгляды во всех сферах мироустройства: экономике, политике, идеологии. Без учета возможностей страны и психологии людей».

И это было действительно так. Первый руководитель правительства Ахмед Бен Белла не без советской помощи начал ускоренными темпами строить социализм, слепо подражая Советскому Союзу.

К сожалению, последствия войны, ошибки в экономической политике привели к напряжению в стране, и в 1965 году Бен Белла был отстранен от власти. Революционный совет Алжира возглавил полковник Хуари Бумедьен.

А вот наши корреспонденты из газет «Правда» и «Известия» поторопились и назвали случившееся фашистским переворотом. Бумедьен долго не мог простить СССР подобную оценку и, как считает Хоменко, «отношения с руководством Алжира приходилось восстанавливать даже не с нуля, а с минус нуля, хотя от нашей помощи никто не отказывался».

Сгладить обиду Бумедьена удалось Председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину в ходе визита в 1971 году в Алжир. Он же убедил руководителя страны не торопиться и учитывать при строительстве социализма местные особенности.

Советник-посланник в Алжире Всеволод Кизиченко так вспоминает о совместной работе с Александром Андреевичем: «С А. Хоменко мы быстро подружились. Посольство вместе с военным атташатом внимательно следило за состоянием военного сотрудничества. Частенько военный атташе устраивал у себя на вилле кинопросмотры, приемы, обеды для высоких военных алжирских руководителей. Как правило, на этих мероприятиях присутствовал и я. Иногда мы с А. Хоменко вместе выезжали в командировки по стране, встречались с алжирскими офицерами из местных гарнизонов, прошедших подготовку в Советском Союзе».

Что касается непосредственно разведывательной деятельности, то она осуществлялась с позиций Алжира в других странах. Каким образом это проводилось? На подобный вопрос в одной из наших бесед ответил сам генерал Александр Хоменко: «Безусловно, работа велась. Приезжал, к примеру, в страну из Европы крупный коммерсант или военный специалист с хорошими связями, знакомствами. Искали к ним подходы, находили. И те, возвратившись во Францию, в Австрию, начинали действовать».

После трех лет командировки в Алжире Хоменко возвратился в Москву. Его направили в Дипломатическую академию, где он возглавил 2‑й факультет, который готовил военных атташе.

«Покой нам только снится»

Наступил 1981 год. Генералу Хоменко исполнилось 58 лет. Путь пройден был немалый — война, три длительные зарубежные командировки, работа в Центре, в академии. В общем, можно собираться на покой. Однако, как сказал поэт «покой нам только снится».

Александр Андреевич с тревогой наблюдал, как развивались события в Польше. Страна ведь для него не чужая.