— Что ты хочешь предложить? — произнес вместо новых пререканий.

Мой характер никогда не был сахарным. А с момента попадания в Мьеригард вообще ожесточился, превратившись в подобие злобного монстра в человеческом обличье. Но здесь не тот случай. Ей нужно, чтобы я защищал младенца. И оставив меня в кресле, Мэрау рискует не выполнить возложенную на нее миссию.

— Я проведу тебя по нашей подготовке, — предложила кошка, подходя ближе. — Как я уже сказала, воин из тебя не получится, но сравниться с молодым котом ты сможешь. Если, конечно, у тебя хватит сил, чтобы продолжать.

— А если не хватит?

— Значит, мы зря сидим здесь, надеясь на твою защиту. Слабые не выживают.

— Я слаб уже несколько дней, и ты до сих пор не ушла.

— Я же сказала, Виктор, — фыркнула кошка, ловко огибая мое кресло, и закончила уже по ту сторону двери: — я видела, как поднимаются после смертельных падений величайшие воины.

* * *

Мне было даже интересно, что такого революционно нового предложит Мэрау. Ведь я-то знаю, что такой потрясающей регенерации, как у джаргаров, у меня нет, и быть не может в силу человеческого организма. Местами, конечно, всплывали мысли о медитации и Тибетских монахах, познающих нирвану, но все же решил узнать все из первых уст. Но, как оказалось, все было еще хуже, чем я думал.

— Что делает эта штука? — спросила Мэрау, указывая на пакет с раствором. — Ты потерял много крови, и она, — тут джаргарка запнулась, но все же произнесла на ломаном человеческом языке, — стьимульирует, да?

Черт возьми, помощник, прекращай свои опыты! Она уже нашему языку учится. А ведь когда впервые заговорила со мной, интеллектом не блистала. Не совершаем ли мы ошибку?

— Да, стимулирует выработку крови моим дырявым организмом, — ответил на джаргарском.

— Воинов учат знать свое тело от начала и до конца. Я знаю, как и какой орган работает внутри меня. Что конкретно в твоем теле стимулирует, — на этот раз сказано без запинки, — эта штука?

Пришлось честно признаться, что понятия не имею.

— Ты очень полагаешься на машины, Виктор. А чего ты стоишь без них? Если я выбью тебя из кресла, и оставлю здесь, твои машины ничем тебе не помогут.

— Я не парализован, и могу забраться обратно, — возразил в ответ. — Нет, логика джаргаров мне ясна. Не имея возможности переложить работу по восстановлению на чужие плечи, вы обязаны выполнять ее сами. К тому же, имея под рукой энергетическое поле, способное активировать ускоренную регенерацию, знать, что именно нужно восстанавливать, просто необходимо: как для сохранения энергии в бою, так и для быстрого точного действия. Но люди устроены иначе. У меня нет с собой регенератора…

Пришлось замолчать, Мэрау постучала когтем на пальце по моему протезу.

— Раз ты не можешь обходиться без машин, почему не сделал такую здесь? — насмешливо задала она логичный вопрос. — Твое тело — твое главное оружие. И если ты стал машиной, почему не пользуешься?

Как тот киборг, похоже, с единственной живой головой. И, черт возьми, она права. Мини-аптечка для экстренного лечения, стимуляторы, да мало ли что можно вложить в протез? Автодок держит на всякий случай около сотни шприцов, и может реагировать практически мгновенно на любую ситуацию. Мне не нужны сложные вариации, вроде коктейля снотворного, только самое необходимое.

— Изучай свое тело, Виктор, — проговорила Мэрау. — Но это потом, сейчас мы начнем с самого простого.

И она просто выбила кресло из-под меня. Рухнув на пол, выругался, а кошка отвела кресло на длину капельницы, и встала так, чтобы сесть обратно я не мог.

— Вставай. Сам. Без помощи, только с тем, что у тебя есть.

Так начались ее издевательства надо мной.

* * *

Дни шли за днями. Помощник постепенно восстанавливал базу и контингент дронов. Забаррикадированные двери в радиоактивные пещеры ргоров оставались закрыты, но оставшиеся по ту сторону строители и разведчики вели работы по восстановлению цеха.

Уроки Мэрау дополнились письменностью кошаков, и теперь, глядя на изображение цеха, транслируемое с дронов, я начал более-менее понимать, что там написано. Сама Мэрау интереса к древним машинам не имела. Вместо этого джаргарка продолжала учебу, изучая нашу науку, язык. И следя за ней, видел, что кошка адаптирует полученные знания под философию джаргаров.

По этому поводу я не волновался. Единственный, кому она могла бы их передать, это наследник, уже начавший ползать в новой коробке — из старой он очень быстро вырос.

Пойманные мной косули, наконец, пополнили свою популяцию. Уцелевшие в бойне с ргорами дроны были готовы вмешаться в процесс, однако тут природа обошлась без помощи. Роды прошли штатно, и о молоке для маленького зара теперь можно было не беспокоиться.

Впрочем, как и о мясе. Многочисленные хищники пытались прорваться в наш загон с завидным постоянством. Лазерная сетка рубила их всех на куски, так что холодильник очень быстро забился провиантом.

Здесь Мэрау вновь проявила себя. Повар из нее оказался восхитительный. И, возможно, именно это, а не ее садистские наклонности, помогли мне, в конце концов, встать на ноги. Конечно, спринтером я не стал, но уже достаточно активно передвигался без поддержки целых пять минут. Правда, приходилось расплачиваться адской болью, и проводить остаток дня в левитирующем кресле, но это был отличный результат.

Наблюдая за поведением Мэрау, все больше задавался вопросом о несоответствии между увиденным мною за это время. Кошка практически не спала, большую часть времени проводила в медотсеке с ребенком, параллельно изучая мою библиотеку и осваивая язык на лету, потом уходила в джунгли, где несколько часов собирала травы, затем возвращалась на базу, выжимала из меня все соки, и вновь бралась за учебу.

Подобная работоспособность мне и не снилась. Все, что я успевал сделать за день, можно было уместить в несколько слов: ремонт, реабилитация и изучение цеха.

Система управления машинами джаргаров была не слишком сложной, однако пришлось создавать калькулятор перевода объемов и масс. Голова пухла, когда я пытался перестроить одну систему под другую и хоть как-то заставить это работать. Тренировки немного помогали, конечно, разрядить мозги, но вечером работа уже продолжалась. Однако прогресс все же был.

Модель нового протеза после того разговора была серьезно изменена. В него я вшил несколько инъекторов — тоник из пары десятков веществ, кровеостанавливающее и парализующее. Плюс к этому в