того, как я рассказала ему, как сильно Макс схватил меня.

Алек сжимает кулак.

— Я убью его.

Я закатываю глаза.

— Макс не причинял мне вреда. Это был Лон.

— Хорошо, — шепчет Алек в ответ. — Я причиню боль Лону через Макса.

Я бросаю на него многозначительный взгляд.

Он вздыхает.

— Знаю, знаю. По правде говоря, я не причиню ему вреда.

— Лон когда-нибудь делал что-нибудь подобное раньше?

— Вселялся в кого-то? — он качает головой. — Я не думаю, что он когда-либо чувствовал в этом потребность, а это значит, что он либо находит новые способы развлечь себя, либо…

— Либо?

— Либо он думает, что на этот раз мы действительно можем представлять угрозу.

ГЛАВА 55

НЕЛЛ

ЖЕЛАЯ ДЕРЖАТЬСЯ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ от кладовки и Макса, я помогаю Алеку в саду до конца утра. Мы проводим вторую половину дня, сражаясь с прибоем, позволяя воде и песку смыть грязь и пот с наших тел. Я стараюсь не думать ни о Лоне, ни о Максе, но мой телефон продолжает гудеть от извинений.

Мне очень жаль, Нелл.

Я не знаю, что сделал не так, или почему ты злишься на меня.

Как я могу всё исправить?

— Я не знаю, что ему сказать, — говорю я Алеку. — Я не могу сказать, что всё хорошо, когда это не так.

Наконец, я говорю Максу, чтобы он немного отдохнул и, возможно, несколько дней провёл вне отеля.

Он не отвечает.

В шесть вечера мы с папой ужинаем вместе. Я стараюсь присутствовать, насладиться этими последними мгновениями с ним, прежде чем вернусь в прошлое, но я беспокоюсь о Максе. Я надеюсь, что если буду держаться подальше от Макса, то и Лон тоже, особенно теперь, когда он высказал свою точку зрения.

Но я ошибаюсь.

Очень сильно ошибаюсь.

— Мистер Мартин? — спрашивает Макс, подбегая к нам в коридоре четвёртого этажа, когда мы с папой возвращаемся в нашу комнату.

Папа смотрит на часы.

— Макс? Что ты здесь делаешь так поздно? Сжигаешь полуночный жир? — он смотрит на меня. — Или ты здесь, чтобы увидеть Нелл?

Я понимаю, что это не Макс, как только он улыбается.

— Нет, сэр. Я уверен, что она получает достаточно моего общества на работе, — он подмигивает, заставляя мои внутренности дрожать. — Мама послала меня найти вас. На регистрации есть гость, которому в чём-то требуется помощь.

Папа вздыхает.

— Обязанности менеджера по работе с гостями никогда не заканчиваются. Не могла бы ты положить это в мини-холодильник для меня? — спрашивает он, протягивая мне коробку с остатками.

— Конечно, — говорю я, мой голос дрожит под пристальным взглядом Макса.

— У тебя есть ключ? — папа спрашивает меня.

Я не хочу говорить «да», когда Макс стоит прямо здесь, но у меня нет другого выбора. Я киваю.

— Хорошо, — говорит папа. — Вы, дети, веселитесь.

А потом он уходит, и мы с Максом остаёмся одни в пустынном коридоре.

Макс смотрит на меня чужими глазами.

— Если ты подойдёшь ко мне, — говорю я ему. — Я буду кричать.

Он смеётся. Мой желудок переворачивается от этого холодного, гулкого звука.

— О, моя дорогая, — говорит он, делая шаг вперёд. — Ты уже должна была знать, что мне нравится, когда ты кричишь.

Я пинаю его между ног так сильно, как только могу. Он отступает, но я не жду, чтобы увидеть, насколько ему больно.

— Извини, Макс, — выпаливаю я, вытаскивая ключ-карту из кармана, и бегу к своей двери.

Если я смогу просто попасть внутрь номера и запереть дверь, Лон не сможет добраться до меня, не покинув тело Макса.

Я вставляю ключ в считывающее устройство.

— Ну, давай же, — шепчу я, ожидая, когда вспыхнет светодиод.

Макс уже поднялся на ноги и направляется ко мне.

Индикатор мигает зелёным. Я рывком открываю дверь и практически врываюсь внутрь, закрывая за собой дверь…

Рука Макса блокирует дверь.

— Макс, отпусти, — говорю я ему. — Я не хочу причинять тебе боль.

Он врезается плечом в дверь. Я прижимаюсь спиной к другой стороне, толкаясь изо всех сил, но мои ноги устали от утренних тренировок и дрожат под давлением. Я лезу в задний карман и достаю телефон. У Алека нет мобильного, поэтому я звоню единственному человеку, о котором могу вспомнить.

Она берёт трубку после первого гудка.

— Алло?

— София.

Дверь ударяется о мой позвоночник, когда Макс врезается в неё.

— Ты всё ещё в отеле?

— Да, но я как раз собиралась уходить. Что случилось?

— Найди Алека, — говорю я ей. — Сейчас же отправь его в мою комнату.

Она колеблется.

— Что происходит?

Дверь снова врезается в меня, на этот раз сильнее.

— Это Макс, — говорю я ей. — Лон овладел им. Ты должна немедленно привести Алека сюда.

— О, Боже, — бормочет она. — Я сейчас буду.

Дверь снова врезается в меня, лишая равновесия. Мои ноги подкашиваются, и я падаю на пол, а Макс врывается в комнату. Я рвусь вперёд, но Макс сжимает мои волосы в кулак и рывком поднимает меня на ноги.

— Думаешь, ты победила? — говорит Лон устами Макса. — Думаешь, я не могу прикоснуться к тебе здесь? Думаешь, я не смогу причинить тебе боль?

Он отбрасывает меня к стене. Я вскрикиваю от боли, пронзающей мой бок. Он снова пытается схватить меня, но я отталкиваюсь от стены и хватаю настольную лампу, стоящую рядом с шезлонгом. Я держу её над головой, готовая нанести удар.

— Макс, если ты там, — говорю я, — если ты меня слышишь, я не хочу причинять тебе боль. Ты должен воспротивиться ему, хорошо? Ты должен вернуться.

— Он тебя не слышит, — отвечает Макс. — И даже если бы он мог, сомневаюсь, что он остановил бы меня.

Я колеблюсь.

— Что ты имеешь в виду?

Макс ухмыляется.

— Мальчик заботится о тебе, — говорит он голосом Лона. — Было слишком легко манипулировать этими эмоциями. Отторжение, которое он почувствовал от тебя, гнев и ревность из-за того, что кто-то другой добрался до тебя первым. Он оставил своё сердце широко открытым. Вот почему я смог овладеть им. Почему я смог надеть его кожу точно так же, как надеваю каждую стену, пол и потолок этого отеля. Он хотел причинить тебе боль.

— Макс это не ты, — выплевываю я. — Он не причинил бы мне вреда из-за этого.

— Почему нет? — отвечает он, делая шаг вперёд. — Ты причинила ему боль.

Я поднимаю лампу повыше.

— Ни шагу больше.

— Будет справедливо, если он причинит тебе боль в ответ.

— Макс! — я кричу. — Макс, пожалуйста, не позволяй ему этого делать. Борись!

— Я уже говорил тебе, — он крутит шеей, хрустя каждой косточкой. — Макс не хочет