Ему было невыносимо думать об этом, но он должен был сделать и это!

Прежде он полагал, что найдёт в себе силы вручить ее тому шотландцу, но только теперь стал понимать, что сил может не хватить… Потому что он играл с настоящим огнем.

* * *

Утром на подносе с любимым завтраком Клэр стояла вазочка с маленьким букетиком ландышей.

Утром пятого дня, проведённого в пути, Эрик стоял во дворе гостиницы и ждал появления Клэр, не собираясь теперь оставлять ее одну. Он понимал, как мучительно будет для него видеть ее, но он должен был убедиться в том, что она в целости благополучно сядет в ждущую их карету.

Сжимая руку, Эрик старался дышать и уверял себя, что сумеет вынести эту встречу. И все последующие, которые потребуются, чтобы довезти ее до места назначения.

Было необычайно теплое и солнечное. Совсем скоро наступит лето, цветы распустятся и станут благоухать во всю силу. Птицы начнут петь более заливисто, жизнь обретет новые краски. Но ему ничего этого не придётся увидеть. Они проделали половину пути, и если смогут придерживаться строгого графика и двигаться без задержек, через два-три дня они окажутся в Эдинбурге… Эрик леденел от этой мысли, всю ночь меря шагами свою комнату. Он не мог уснуть, то дрожа, то цепенея от того, что собирался сделать. Прежде ему казалось, что он справится, ему просто нужно было привезти Клэр в Эдинбург и оставить ее там, но теперь…

Теперь, когда он еще больше узнавал ее, теперь, когда узнал силу ее объятий и вновь почувствовал тепло ее улыбки, которая вернулась к нему…

Это было невыносимо.

Едва дыша, Эрик провёл ладонью по своим спутанным волосам и надел шляпу, изо всех сил стараясь взять себя в руки, но, чёрт побери, он не мог этого сделать.

Еще и потому, что заметил в проёме входной двери Клэр.

У него замерло сердце, когда их взгляды встретились.

Боже, она была великолепна! Так красива, что сердце могло разорваться в груди. Такая стройная, такая грациозная, когда она шагнула к нему. Цепенея от ужаса, он наблюдал за тем, как она приближается. Вместе с этим напряглось всё тело, а потом взорвалось мучительным желанием. Господи, он продолжал желать ее! Желать так, как не желал никого. Всю ночь, сидя на стуле и пытаясь с этим бороться, Эрик поражался тому, как стремительно чувство отвращения сменилось незапятнанной и непорочной святостью того, во что Клэр обернула его чувства. Его желание к ней было столь велико и неодолимо, что это буквально сокрушило. Он хотел бы вот так же спокойно подойти к ней, хотел обнять ее, прижать к себе… Господи, он так многого хотел, но у него не было право ни на что!

Стоя неподвижно, Эрик смотрел, как Клэр с аккуратно уложенными на макушке блестящими заплетенными волосами и в том самом лимонного цвета платье из атласа, в котором он нашёл ее три ночи назад на лестничной площадке в гостинице, оказывается всё ближе и ближе. Глаза ее сияли непостижимой тайной, которая пугала еще больше. Эрик позабыл обо всем на свете, глядя на девушку, которая даже сейчас продолжала переворачивать его мир.

С букетом отосланных ей цветов!

Он не должен был так пристально смотреть на нее, но вся его сдержанность мгновенно разбились об острые камни того светлого и прекрасного, что она заставляла его испытывать.

— Доброе утро, — прошептала она, остановившись перед ним. Лучи утреннего солнца запутались в ее восхитительных волосах, которые он расчесывал и заплетал еще совсем недавно. — Как ты себя чувствуешь?

Она так и не забыла произошедшее ночью. Эрик проглотил образовавшийся ком в горле и сумел всё же ответить ей.

— Хорошо, а ты как? Как твоя рука?

Она быстро взглянула на забинтованную руку, в которой держала букет.

— Заживает.

Внезапно вскинув голову, Клэр пристально посмотрела на него. А потом улыбнулась. Она вновь улыбалась. Ему! Улыбалась так, что вокруг всё засияло и чуть было не ослепило его.

— Спасибо.

У него было такое ощущение, будто его ударили в солнечное сплетение.

Ее улыбка творила с ним невероятные вещи, переворачивая сердце, и Эрик не смог устоять. Сделав шаг вперед, он оказался рядом с ней и, подняв руку, осторожно коснулся пальцами ее нежных губ. Коснулся ее улыбки, ощутив тепло ее дыхания. Так отчетливо, что дрожь прокатилась по всему телу.

— Ты снова улыбаешься, — прошептал он, умирая от желания поцеловать ее.

На этот раз улыбка не сошла с ее милого лица. Будто она поняла, что значит для него ее улыбка.

— Где ты нашёл цветы?

Тяжело дыша, Эрик опустил руку.

— Неважно.

Она вдруг сделала шаг в его сторону, почти вплотную приблизившись к нему и, подняв свободную руку, дотронулась до его щеки. Эрик застыл, затаив дыхание.

— Для меня важно, ведь сейчас конец сезона цветения ландышей.

У него возникло желание прислониться к ней, сжать ее в своих объятиях и никогда больше не отпускать. Господи, если бы только это было возможно! Если бы только он знал до встречи с ней, что она любит другого! Если бы у него была хоть бы малейшая возможность претендовать на ее сердечко!..

Задыхаясь, он с трудом заставил себя отстраниться от ее нежной руки и выпрямиться, понимая, что если еще немного дольше будет стоять рядом с ней, он забудет все свои обещания и заветы, которым должен был придерживаться, и испортит то последнее, что связывало их.

— Пойдем, — сказал он чуть более резко, чем хотел, но у него не было больше сил выносить ее близость. Эрик стоял у кареты до тех пор, пока Клэр не подошла. Открыв дверь, он старался не смотреть на нее, ожидая, пока Шоу, который оказался рядом, помог Клэр взобраться в карету. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.

Шоу уже ушёл, поэтому Эрик сам должен был закрыть дверь. И только тогда он позволил себе на мгновение взглянуть на нее. Клэр выглядела удивлённой, даже больше, почти ошеломленной тем, как он повёл себя. Почти равнодушно и отстранённо. Особенно после того, как сам вызвался заплести ей волосы. И его подарок, который она держала в раненой руке, прижатой к груди, будто в ней было нечто невероятно ценное, с чем она не желала расставаться. Глядя в застывшие тёмно-золотистые глаза, Эрик не мог понять, почему она так и не смогла возненавидеть его. Так было бы легче контролировать себя и свои чувства. Так было бы легче избегать ее… Так и ей было бы легче держать его на расстоянии.

Но вся ирония заключалась в том, что даже это не умаляло силу его желания. Силу того, что разрывало на части его сердце.

Поэтому он быстро прикрыл дверь, понимая, что прежний ад, через который ему пришлось пройти, сейчас выглядел лишь простой прелюдией к тому, что ждало его впереди.

* * *

Клэр была безмерно рада тому, что увидела его утром в добром здравии, но только-только ей стало казаться, что она понимает его, только у нее появилось желание не просто довериться ему, но и оберегать и защищать, как его лицо вновь превратилось в холодную маску, и Эрик стал тем самым незнакомцем, который начинал не на шутку пугать ее.