Ну, часовой, как ночь прошла? — Отчаяние Артура Бернса — Тринадцать разных взглядов на черного дрозда — Доблестный Принц и протестантская этика — Работа и недовольные ею — Поверит ли General Motors в гармонию? — Поверит ли General Electric в истину и красоту? — О «позеленении», «посинении», Коттоне Мэзере, Винсе Ломбарди и популярности магии — Что мы будем делать утром в понедельник?

Кажется, дело уже шло к вечеру, и снег падал все гуще, и я спрашивал себя, что я делаю здесь, в баре Pink Elephant в Лордстауне, штат Огайо. Pink Elephant расположен на Шоссе 45, как и гостиница Seven Mile. Закусочная Rod’s Tavern от автострады чуточку в стороне, а само шоссе проходит мимо новенького стоимостью $250 млн завода General Motors, того самого, что выпускает автомобили Vega на самом автоматизированном сборочном конвейере в мире. Вместе с моим другом Биллом без всякой подготовки мы отправились в этот бар, набитый самыми разными типами, среди которых встречались настоящие хиппи с усами, бакенбардами и волосами до плеч. Я и мой друг Билл — социологи-любители, начинающие интервьюеры. Можно с вами поговорить? Я могу угостить вас пивом? Rolling Rock или Genesee? Вы работаете на заводе Vega? Ну и как там работается? Я в том смысле, посоветовали бы вы своему брату или сыну пойти туда? А чем вы там занимаетесь? Ваша жена тоже работает? Хотите еще пива? А где и на что вы тратите зарплату? В магазинах, чтобы заплатить за вещи, или за услуги — врачам, парикмахерам, водопроводчикам? А что вы скажете о молодежи на вашем заводе? О пожилых людях? О темнокожих? О бригадирах? Об администрации? Хотите еще пива? Что вы ждете от жизни?

И тут сзади подходит этот тип в кожаной куртке. С виду бывший футболист-профессионал: слегка подразмякший, но размеров все равно внушительных — рост под метр девяносто и вес за сто двадцать кило.

— Я слыхал, как вы тут толковали.

Мы ждем продолжения. Атмосфера мгновенно наэлектризовалась.

— Вы с Западной Виржиньи?

Мы не из Западной Вирджинии. Билл из Детройта, а я прилетел прямиком из каньонов Готэма[28].

— Я так и понял, что не тутошние. По говору как с другой страны приехали.

Ну, в общем, да, сказал я, практически из другой страны.

— Окей, поставлю вам по пиву. Люблю потолковать, особенно если кто с другой страны.

Сколько вам платят в час? Что вы предпочли бы: поработать сверхурочно или иметь больше свободного времени? Существует ли у вас на заводе конфликт поколений? Вы сами купили бы автомобиль, который выпускаете? Чем вам помогают профсоюзы? Почему вы работаете именно здесь? А чем бы вы предпочли заняться? Считаете ли вы, что в стране все идет как надо?

В этих вопросах явно просматриваются все ключевые аспекты современной социальной науки: Власть (отношение к ней), Больное общество (согласен/не согласен), Работа (отношение к ней) и т. д.

В этом деле амбиции у нас самые умеренные. Билл пишет статью. Может быть, он получит за нее еще одну Пулитцеровскую премию — почему бы человеку не иметь две? Что же касается меня, то я просто ищу следы, наводки, подсказки — что там, с Будущим американского капитализма? Я прохожу через макропроблематику финансового менеджмента нетрадиционным путем. Человек, работающий с деньгами, приходит в офис, надевает зеленый козырек, нарукавники, а потом говорит: Как там сегодня в мире? И как оно будет через полгода? Через год? И что он об этом знает? Он читает отчеты и цифры, но что они могут ему сказать?

Выше я уже представил вам некоторые события нашей недавней истории — события, в которых система выжила, но некоторые умные люди вылетели из игры. Так что, мы все-таки вернулись к норме? Можно спокойно вздохнуть, жизнь продолжается, а бизнес как обычно? Или все-таки Что-то еще происходит? Может быть, меняется система, а может, наше видение реальности все время было искаженным? В правительстве сидели очень умные люди, делавшие мир безопасным для демократии. Но мир не стал безопасным. Да что там мир — небезопасно и в Центральном парке, и в центре Детройта, и никто не хочет выходить из дома с наступлением темноты. Мы вкладывали деньги в жилье для малоимущих, а вылилось это в фиаско вроде того, что имело место в Прюит-Айго[29] в Сент-Луисе. И в еще 22 городах центральные районы выглядят словно Берлин образца 1945 г. Мы побывали на Луне, но умеем ли мы управляться здесь, на земле — и управляться эффективно?

Почтенный седовласый джентльмен с трубкой в зубах, председатель совета управляющих ФРС Артур Бернс приходит с докладом в объединенный экономический комитет Конгресса. В его руке — отчет за истекший год и прогнозы на будущее. Отчет посвящен исключительно проблематике ФРС, т. е. денежно-кредитной политике, и почтенный седовласый председатель говорит, что они готовы сделать все как надо: ФРС не позволит затормозить оздоровление экономики дефицитом кредитов, но в то же время их количество будет таким, что не вызовет очередного витка инфляции. Однако прежде чем зачитать отчет, Бернс хочет сделать кое-какие замечания, в отчете не содержащиеся. Не исключено, что «старые методы», т. е. доступные Бернсу, а именно кредитная политика, уже не помогут. Бизнесмены реагируют на все не так, как прежде. Потребители реагируют на все не так, как прежде. «Что-то случилось с нашими реакциями. Сложные и бурные времена оставили психологический отпечаток на людях. Американцы живут в сложном и бурном мире — да и сами они взбудоражены и встревожены».

В чем же дело? Что ж, здесь и «долгая и крайне неудачная война», и смешанные школы для белых и темнокожих учащихся, и предпочтения молодых избирателей, и беспорядки в университетах, и баррикады на улицах городов, плюс тот факт, что «женщины тоже устраивают демонстрации». О Боже — женщины и демонстрации!

«Если бы жизнь стала на время хоть чуточку спокойнее», — сказал председатель ФРС. Классическая экономическая политика, возможно, и заработала бы, если бы жизнь стала на время хоть чуточку спокойнее.

Так выразился председатель совета управляющих ФРС, который вовсе не был радикалом-бомбистом.

Что-то случилось с нашими реакциями. Если бы жизнь стала на время хоть чуточку спокойнее…

Бедный Артур Бернс… Он дергает за положенные рычаги, но нужной реакции нет, потому что проблема — сама жизнь. Но, может быть, жизнь такова и есть. Может быть, отныне и впредь будет именно так. Господи Боже, женщины, марширующие по улицам, и никто не реагирует так, как прежде. Голова кругом…

Это и было одной из причин, по которым я надувался пивом Rolling Rock в баре Pink Elephant на Шоссе 45 в Лордстауне, штат Огайо. Экономисты давали свои обычные радужные прогнозы — эх, было ведь времечко, когда Кейнс надеялся, что когда-нибудь экономисты будут иметь тот же профессиональный статус, что и хорошие зубные врачи, — а господа аналитики гонялись за акциями в новой игре под названием «После нас хоть потоп». Но, в отличие от них, мне не нужно демонстрировать результат каждую неделю или хотя бы каждый квартал, так что у меня есть время для размышления над метафизическими вопросами, до которых у рыночно-биржевой публики руки дойдут как-нибудь потом. Над вопросами, которые заставляют Артура Бернса глотать таблетки от изжоги.