Мне кажется, что я больше ничего не знаю. Я не знаю, о чем думает Дэн, я не знаю, чего он хочет, и я все еще не в курсе, что это за «миллион фунтов, может, два». Я совершенно не представляю, зачем ему и моей маме хранить что-то в тайне от меня. Если он собирался устроить сюрприз, то где же этот сюрприз?

Я думала, наш брак был подобен твердой горной породе. Единой, плотной, ну, может быть, с небольшой линией разлома. А что, если этих трещин и сколов было намного больше, а я этого просто не замечала? Далеко ли до того, как эти трещины образуют бездонную пропасть? Далеко ли до того, когда все близкие люди окажутся по-над обрывом?

Иногда бывает, я чувствую себя дальтоником. Как будто все вокруг видят что-то, недоступное моему глазу. Даже мама. Иногда она вроде готовится что-то сказать, но потом ее взгляд останавливается на мне, и она внезапно говорит: «Ой, кажется, я потеряла мысль». Почему? Почему?!

Или, с другой стороны, у меня могла начаться паранойя. Такое тоже возможно.

Мне не помешали бы советы доброго, понимающего друга, но единственная, кому я готова довериться, это Тильда, а она все еще мотается на работу в Андовер ни свет ни заря, а приезжает очень поздно. Вчера я дошла до того, что вбила в строчку поиска в интернете: «Как удержать мужа в семье», и ответ выскочил мгновенно: «Никак. Если он захочет уйти от тебя, он уйдет». (Как же я ненавижу интернет!)

Одиозные «посиделки с друзьями» сегодня. Дэн суетится над всем, буквально над всем, как курица-наседка: над едой, вином, даже над кофейными чашками. (С каких это пор его волнуют кофейные чашки? Ему всегда было на них плевать!)

Мы с Дэном как будто поменялись местами. Теперь я хожу везде взвинченная и раздражительная, жду не дождусь, когда все это закончится. Продолжаю убеждать себя: все не так уж плохо. А потом голос в моей голове вкрадчиво шепчет: «Все именно так плохо», а потом добавляет: «И может стать еще хуже». (Честно говоря, не представляю, что может сделать этот вечер еще кошмарнее, но и что может его спасти, не понимаю.)

А вот теперь и Дэн подхватил мое напряжение (еще бы он не подхватил!). При Дэне я все сваливаю на неприятности на работе (радует хотя бы то, что я могу так сделать). Несмотря на шикарнейшую вывеску, проблем на работе не стало меньше. Мой несуществующий бюджет все еще… не существует. Я обратилась ко всем нашим покровителям, меценатам и филантропам, о которых только смогла вспомнить. Но до сих пор мы не получили ничего, кроме ста фунтов наличными в конверте, анонимно оставленном в нашем почтовом ящике (я подозреваю миссис Кендрик), и большую жестяную банку печенья от «Fortnum». Должно быть, кто-то из наших добровольцев использовал свои «тайные связи». (Лицо Роберта в то мгновение, когда он увидел печенье, было бесценным; не помню, когда я в последний раз так смеялась, учитывая довольно безрадостные события, происходящие в моей семье.)

Так что теперь я готова столкнуться лицом к лицу (ну, или над тарелкой ароматной баранины) со своей главной соперницей.

Так, стоп. Успокойся, Сильви. У тебя нет никаких доказательств. Помни об этом. Не слишком ли ты рано записала девушку в соперницы? Неважно.

Появляюсь на кухне в симпатичном повседневном наряде, при этом не лишенном элегантности – облегающие белые брюки, цветастый топ с небольшим вырезом плюс капелька чудесного парфюма. Втайне надеюсь, что Дэн оторвется от готовки, когда увидит меня, его глаза загорятся огоньком страсти, и он заключит меня в свои объятия, да так крепко, что никакая Мэри не сумеет нас разъединить, даже если очень сильно захочет.

Но на кухне Дэна нет. В окно вижу, что он в саду рвет мяту с наших бедных потрепанных зарослей, пробивающихся прямо из одного из игровых домиков. (Я знаю, как выглядит мята. Мята и розмарин. Забудьте про другие травы: спасти меня сможет только ярлычок на пакетике приправ из супермаркета.)

Выхожу через черный ход, продираюсь через нашу высокую траву (о газоне тоже забудьте), лихорадочно придумываю, что бы такое сказать Дэну. Когда подхожу к нему, слова вылетают сами собой:

– Мята прекрасно подойдет, не правда ли?

Ну и банальщина. Тут же жалею, что вообще раскрыла рот. Но Дэн, похоже, даже это не услышал. Он с отсутствующим взглядом растирает в пальцах листочек мяты. С кем сейчас его мысли? С Мэри? Он вспоминает свои золотые деньки рядом с ней?

И опять же когти тревоги явно не хотят отпускать мое сердце. Доказательств у меня нет, но и черт с ними. Важно лишь то, что сейчас Дэн крайне уязвим. Что-то случилось в том чертовом саду. Разбередило его душу. А сейчас эта женщина собирается приехать (если она и вполовину выглядит так же хорошо, как на фото, то у меня есть причины для волнения) и напомнить ему, какой была жизнь до брака, детей и растяжек на теле его жены. (Нет, у Мэри тоже могут быть растяжки, но что-то я в этом сомневаюсь.)

Помогаю Дэну нарвать еще немного мяты, и мы возвращаемся внутрь – не знаю, каким образом мне удается вести безопасную беседу, в голове моей полнейший разброд.

– Расскажи мне о своих друзьях, – прошу я, когда он промывает мяту; мне стоит огромных усилий говорить беспечным тоном: – Расскажи мне о… Мэри.

– Ну, я не видел Джереми и Адриана много лет, – отвечает он, и я готова взвыть от разочарования. Да пошли эти Джереми с Адрианом! Разве ты не слышал, что я сказала «Мэри». Мэри!

– Джереми, насколько я знаю, работает в налоговой службе, – продолжает Дэн, – а Адриан, я думаю, преподает. Я не совсем понял, чем он занимается, с его странички в интернете.

Мой мозг совершенно отключается, когда Дэн вещает мне про Джереми и Адриана, какими хорошими приятелями они были, как ездили в Брекон-Биконс[41].

– А Мэри? – вставляю я, как только у меня появляется возможность. – Какая она? Мне уже пора волноваться? Все-таки бывшая девушка… Ха-ха! – безуспешно пытаюсь выдать легкий, бездушный смешок, на деле выходит нервный, режущий слух хрип.

– Не говори глупостей, – отрезает Дэн; мне показалось или в его голосе прозвучали гневные нотки? Я в ужасе смотрю на него; должно быть, по моему лицу он понял, что был слишком резок, потому что в следующую секунду он улыбается и мягко произносит (как и любой любящий муж): – Я ведь не волнуюсь из-за того, что ты чуть ли не каждый день видишься с Ником Ризом?

На лице моем не дрогнул ни один мускул, хотя внутри меня все кипит. Ник Риз – совершенно другой случай. Да, он мой бывший парень, но я что, виновата, что его дочь в одном классе с нашими девочками? Ну столкнулась я с ним пару раз в школьном коридоре. Да, мы виделись на родительских собраниях и школьных мероприятиях, но – алло? – мы обязаны их посещать. Я не приглашала Ника на ужин, не готовила ему особое жаркое из баранины, не надевала для него специальный наряд. (Дэн сегодня в одной из своих самых лучших рубашек, я не могла этого не заметить.)

– Просто хотела узнать, какая она, – пожимаю плечами.

– Ох, ну… – Дэн на секунду умолкает, и глаза его вновь устремляются в какую-то запретную для меня даль. – Она… Она – носитель жизни. Мудрая. Спокойная. У некоторых людей просто нет таких качеств, ты же знаешь. У многих просто отсутствует желание дарить добро другим людям. А Мэри… Она очень мирская, успокаивающая… Похожа на тихую заводь.