Майк оглянулся, и Генри увидел, как широко раскрылись его глаза.

– Хватайте его! – проревел Генри.

Майк на мгновение застыл, а потом сорвался с места, зная, что его жизнь зависит от быстроты ног.

Неудачники шли сквозь бамбуковые заросли Пустоши колонной по одному, выстроившись в следующем порядке: Билл, Ричи, следом за ним Беверли, стройная и красивая, в синих джинсах и белой блузке без рукавов, в плетеных сандалиях на босу ногу, за ней Бен, стараясь не пыхтеть слишком громко (хотя температура в этот день поднялась до 27 градусов, он надел один из своих мешковатых свитеров), Стэн и в арьергарде Эдди, у которого из правого переднего кармана брюк торчал ингалятор. Билл представлял себе, что это «сафари в джунглях», как часто случалось с ним, когда ему приходилось пересекать эту часть Пустоши. Высокий белый бамбук ограничивал видимость тропой, которую они здесь проложили, черная земля хлюпала под ногами, и встречались участки, которые приходилось обходить или перепрыгивать, если не хочешь измазать обувь. Лужи стоячей воды покрывала тонкая радужная пленка. Пахло свалкой и гниющей растительностью.

Едва Кендускиг скрылся за поворотом, Билл остановился и повернулся к Ричи:

– В-впереди ти-игр, То-озиер.

Ричи кивнул и повернулся к Беверли.

– Тигр, – выдохнул он.

– Тигр, – передала она Бену.

– Людоед? – спросил Бен, задержав дыхание.

– Вокруг него кровь, – подтвердила Беверли.

– Тигр-людоед, – пробормотал Бен, повернувшись к Стэну, и тот сообщил эту новость Эдди, маленькое лицо которого раскраснелось от волнения.

Они растворились в бамбуке, сойдя с тропинки черной земли, которая петляла по зарослям, чудесным образом не зарастая. Тигр прошел перед ними, и они все увидели его чуть ли не наяву: большущего, весом, наверное, в четыреста фунтов, с мощными мышцами, грациозно перекатывающимися под шелковистой полосатой шерстью. Они увидели чуть ли не наяву зеленые глаза тигра, капельки крови вокруг пасти – все, что осталось от последней кучки воинов-пигмеев, которых тигр сожрал живьем.

Бамбук чуть слышно зашелестел, зловеще и музыкально, и замер. Возможно, подул и стих летний ветерок… а может, африканский тигр прошел по Пустоши в сторону Олд-Кейп.

– Ушел. – Билл шумно выдохнул и вернулся на тропинку. Остальные последовали его примеру.

Только Ричи пришел в этот день вооруженным, и теперь он держал в руке пистолет с пистонами.

– Если б ты дал команду, я бы его пристрелил, Большой Билл, – мрачно упрекнул он Билла и мушкой поправил сползающие с носа старые очки.

– Во-округ ва-а-атузи, – ответил Билл. – С-сстрельба – бо-ольшой риск. Т-ты же н-не хо-очешь, ч-чтобы о-они на-абросились на н-нас?

– Нет, – признал Ричи правоту Большого Билла.

Билл махнул рукой – мол, вперед, – и они вновь двинулись по тропе, резко сужавшейся на выходе из зарослей бамбука. Тропинка вновь привела их на берег Кендускига, там, где выступающие из воды камни позволяли переправиться через реку. Ранее Бен показал им, как и где их нужно установить. Ты берешь большой камень и кладешь в воду. Потом берешь второй камень и кладешь в воду, стоя на первом. Берешь третий и кладешь в воду, стоя на втором, и продолжаешь переступать и класть, пока не добираешься до противоположного берега (в это время года глубина реки не превышала фута, и во многих местах виднелись коричнево-желтые песчаные отмели), не замочив ног. Идея была столь простой, что могла прийти в голову и младенцу, но никто из них не смог до этого додуматься, пока Бен не объяснил что к чему. Насчет этого котелок у него варил отлично, но, показав, как и что надо сделать, Бен не давал тебе понять, что сам ты – тупица.

Колонной по одному они вышли на берег и двинулись через реку по сухим пятнам-камням, которые они положили поперек русла.

– Билл! – вдруг воскликнула Беверли.

Билл застыл, не оглядываясь, вытянув руки перед собой.

– В воде пираньи. Я видела, как два дня назад они съели целую корову. Через минуту после того, как она упала в воду, от нее остались обглоданные кости. Не свались!

– Понял, – кивнул Билл. – Осторожнее, парни!

Они двинулись дальше, переступая по камням. Товарный поезд загромыхал по насыпи, когда Эдди Каспбрэк добрался до середины реки и едва не потерял равновесие от внезапного рева тепловозного гудка. Он посмотрел в сверкающую на солнце воду и на мгновение среди солнечных зайчиков, которые стрелами света били в глаза, действительно увидел кружащих в воде пираний. И они не были частью игры, которая основывалась на джунглевой фантазии Билла; в этом Эдди нисколько не сомневался. Рыбы, которых он видел, выглядели как золотые рыбки-переростки, с отвратительными челюстями сома или окуня. Острые зубы во множестве торчали между толстых губ, и пираньи цветом не отличались от золотых рыбок. Были оранжевыми, как пушистые помпоны, какие иной раз видишь на костюмах клоунов в цирке.

Они кружили в мелкой воде, скрежеща зубами.

Эдди замахал руками. «Сейчас я упаду, – подумал он. – Сейчас я упаду, и они сожрут меня живьем…»

А потом Стэнли Урис крепко ухватил его за запястье и помог удержать равновесие.

– Еле успел. Если бы ты упал, мать устроила бы тебе взбучку.

О матери в тот момент Эдди как раз и не думал. Остальные уже выбрались на другой берег и теперь считали вагоны товарняка. Эдди бросил дикий взгляд на Стэна, потом вновь всмотрелся в воду. Увидел проплывающий мимо пакет из-под картофельных чипсов, но ничего больше. Вновь вскинул глаза на Стэна.

– Стэн, я видел…

– Что?

Эдди покачал головой.

– Наверное, ничего. Я просто…

(но они там были, да, они там были, и они сожрали бы меня живьем)

…немного струхнул. Из-за тигра. Пошли.

Западный берег Кендускига – берег Олд-Кейпа – превращался в море грязи при дожде и весной, когда вода со всей Пустоши стекала в Кендускиг, но сильного дождя в Дерри не было уже больше двух недель, так что грязь высохла, и берег покрылся потрескавшейся коркой, из которой торчали бетонные цилиндры, отбрасывающие короткие тени. В двадцати ярдах ниже по течению бетонная труба обрывалась над Кендускигом. Из нее в реку стекал поток грязной, бурой воды.

– Здесь жутковато. – И Бен выразил общее мнение, потому что остальные кивнули.

Билл повел всех вверх по берегу и в густые заросли кустарника, где жужжали насекомые и стрекотали цикады. Время от времени слышалось тяжелое хлопанье крыльев – какая-то птица поднималась в воздух. Однажды тропу перед ними перебежала белка, а пять минут спустя, когда они подходили к невысокому гребню, который огораживал городскую свалку, большая крыса с кусочком целлофана, застрявшим в усиках, прошмыгнула мимо Билла, следуя тайному пути, проложенному в ее собственном природном микрокосме.