Разведотдел не имел своей агентуры в указанных населенных пунктах и местах базирования японской армии. В связи с этим отсутствовала информация о результатах нанесенных ударов по портам авиацией, не было данных о силах противника в этих портах.

Заведенное флотскими контрразведчиками розыскное дело под кодовым названием «Черная переправа» как раз было направлено на обезвреживание этой напасти. Анализ материалов по этому участку деятельности разведотдела ТОФ, проведенный военными контрразведчиками, показал, что на тот момент практически вся агентурная сеть этого разведывательного подразделения состояла из агентов-двойников или работала под контролем японцев.

Об этих безобразиях в разведывательном отделе штаба ТОФ руководитель СМЕРШ генерал-лейтенант В.С. Абакумов был вынужден докладывать лично И.В. Сталину.

Следует отметить, что уже примерно за несколько месяцев до начала войны с Японией закордонные агенты активизировались и стали запрашивать инструкции о характере их деятельности в случае возникновения боевых действий.

Разоблаченные двойные агенты на допросах признавались, что такие запросы они делали по прямому указанию японской разведки, как и подаче сигналов о работе под контролем советских органов госбезопасности. Основная причина такого положения лежала в области подбора негласного контингента, отличавшегося низким уровнем деловых и интеллектуальных качеств.

Происходило все это из-за спешки и общеизвестного ведомственного вала под названием «птичка». Главное, чтобы в графе «Вербовки» стоял конкретный псевдоним.

* * *

Во время учебы автора в Высшей школе КГБ при СМ СССР, в далекие шестидесятые годы, перед слушателями часто выступали чекисты-фронтовики. Они делились своими воспоминаниями и впечатлениями о проведенных интересных операциях на полях незримых сражений.

Молодежь – будущие военные контрразведчики – с интересом слушала ветеранов. Почему-то особенно запомнился один из таких зубров тайной войны – моложавый, как тогда показалось, генерал-майор Павел Васильевич Крамар. Рассказывал он о конкретных операциях против местных резидентур, действующих под прикрытием японских военных миссий (ЯВМ), называл имена своих сослуживцев – собратьев по оружию, даты и места проведения операций, но время, к сожалению, приближается медленно, а уходит быстро, выветривая услышанное и увиденное.

Правда, через повесть «Расплата», написанную П.В. Крамаром на документальной основе, посвященную деятельности советской военной контрразведки по разгрому японских разведорганов в Маньчжурии в 1945 году и последующему розыску их агентуры, удалось восстановить ту давнюю его беседу со всеми подробностями и часть из эпизодов предложить читателю.

Павел Васильевич родился и вырос в Сибири. В 1945 году он в звании капитана служил заместителем начальника отделения в отделе контрразведки СМЕРШ 1 – й Краснознаменной армии. Именно ему руководство отдела поручило сформировать оперативную группу, получившую задание вместе с наступающими войсками войти в город Лишучжень, захватить здание, в котором располагалась ЯВМ, и организовать розыск агентуры и офицеров миссии.

Начальник отдела контрразведки СМЕРШ 10-й армии полковник Михаил Абрамов заметил:

– Павел Васильевич, ваше задание важно тем, что реализация его позволит избежать нежелательных потерь среди личного состава Красной Армии, тем более в конце войны. Каждый агент миссии – это убийца наших солдат и офицеров. Это диверсант и террорист. Обезвредить их – наша первейшая задача.

Опирайтесь в своей работе на местное население, основу которой в Маньчжурии составляет большая русская диаспора. Не все остались сторонниками белогвардейщины и ее носителя Колчака. Не забывайте, что действовать придется под «крышей комендатуры» – у них щепетильность на втором плане, но помните свою истинную цель.

Появилось новое поколение россиян, лояльно относящихся к Советской России. Мы вам оказываем большое доверие и считаем, что справитесь с поставленной задачей.

Что оставалось молодому офицеру первичного руководящего звена военной контрразведки, каким являлось отделение? Взять под козырек, изречь обычные в таких случаях слова «Постараюсь оправдать высокое доверие» и действовать, сообразуясь с обстановкой.

Перед отбытием на командный пункт 2-й танковой бригады капитан Крамар проверил у подчиненных наличие и состояние оружия и боеприпасов, заложил в специальные водонепроницаемые капсулы списки сотрудников и агентов вражеской разведки, отпечатанные на тонкой рисовой бумаге, и закамуфлировал (зашил) их в обмундирование.

Танкисты ворвались в Лишучжень 11 августа 1945 года. Хорошее отношение китайского населения и русских эмигрантов к советским войскам действительно значительно облегчало задачи оперативников, выступавших под видом представителей «советской военной комендатуры». Армейские колонны встречали тысячи жителей с красными флажками, цветами и возгласами «шанго» («хорошо»).

Искренняя теплота местного населения, пострадавшего от японской военщины, деморализовывала японских пособников. Нередко отмечались случаи явки с повинной и признанием в преступлениях против Советского государства.

Но группа смершевцев Крамара не расслаблялась, каждый из них знал, что сдавшие город японские войска наверняка оставили здесь своих людей.

Первостепенной задачей группы было приобретение из числа местных жителей, владевших японским языком, тех, кто мог бы эффективно посодействовать в разоблачении японских разведчиков, то есть доверенных лиц. И такие люди находились. Группе стали помогать русская учительница Мария Ивановна – дочь белоэмигранта, бывшего колчаковского офицера Ивана Николаевича, работавшего теперь служащим хлебопекарни у местного китайца.

Крамар вышел на них после предварительного изучения через других лиц.

– Как вам жилось тут? – спросил капитан отца и его дочь.

– Оккупация самураями была тяжелой. Они в одинаковой степени ненавидели как китайцев, так и русских. Нас простить не могли за 1905 и 1921 годы, за Хасан и Халхин-

Гол, да и нынешнее явное поражение, – торопливо поясняла Мария Ивановна.

– Я соскучился по России, которой служил и с которой пришлось по молодости воевать в армии Колчака, но я готов умереть за нее сегодня, – как показалось Крамару, искренне произнес Иван Николаевич.

В дальнейшем они действительно много помогали группе в поиске вражеской агентуры.

Военным контрразведчикам надо было в первую очередь определиться с изучением самого помещения ЯВМ в городе. Оно представляло собой обнесенный двухметровым бетонным забором большой одноэтажный каменный дом с дюжиной комнат. Перед чекистами предстала картина, свидетельствующая о спешном бегстве японцев. Скомканные и разорванные листы бумаги, в пепельницах пепел от сожженных листков документов, какие-то материалы в папках, раскрытые чемоданы с одеждой, недоеденные продукты питания. Тюремные камеры, располагавшиеся здесь же, еще источали тяжелый, спертый воздух недавних сидельцев. На стенах следы крови. В некоторых комнатах стояли закрытые металлические шкафы.