– Да? – Ответ прозвучал несколько грубовато. Это всё от нервов, исключительно от нервов. – И что же вы… ты хочешь обсудить?

Говорить на «ты» – дикость, но если наследница сама настаивает…

– Моего драгоценного брата, – улыбнулась (оскалилась?) Меренэ. Дэриэлл довольно успешно делал вид, что ничего не слышит и вообще хочет добавки. Крышки от кастрюль звенели ненатурально громко. – Твоё заявление изрядно осложняет ситуацию. В верхах начинают бродить слухи о новом претенденте на трон. Поддержка эстаминиэль много значит… И кое-кто может решить, – Меренэ томно сузила глаза, разве что не облизываясь от удовольствия, – что физическое устранение этого претендента может уберечь Пределы от смуты.

Внутри у меня всё мгновенно заледенело. В кончиках пальцев скопилось неприятное покалывание.

– Я от своих слов отступаться не собираюсь. Тронь его – и пожалеешь. И мне плевать на дипломатические последствия. Дэриэлл слишком дорог мне.

Вот я и сказала это. Целитель выронил вилку и замер. Меренэ усмехнулась.

– А ведь слухи венчают тебя с другим. Как его, Максимилиан? Северный князь? – нежно пропела наследница. Меня передёрнуло.

– Это моё личное дело.

– Тогда почему ты защищаешь Дэриэлла, если не он твой любовник?

Не покраснела я исключительно от приступа злости. Но ровный голос дался с трудом:

– Фактически и с Максимилианом отношения у меня чисто платонические. И любовь к нему, кажется, пока исключительно односторонняя. Дело не в этом. Я не могу позволить кому-либо причинить боль тем, кого я люблю. Это немыслимо.

– Но ведь Дэриэлл не твой лю…

– Похоже, мы с тобой по-разному понимаем слово «любовь», – сочувственно улыбнулась я. «Проглоти это, кукла несчастная». – Но я тебя не осуждаю. Сложно, наверное, говорить о том, чего никогда не испытывала.

– Ты!

Конечно, до меня доходили слухи о бешеном темпераменте Ллиамат, но я не думала, что наследница умеет швыряться тарелками. Да ещё так метко. Дэриэлл беззвучно рассмеялся, нисколько не удивлённый.

– Думаю, разговор можно считать оконченным. – Я аккуратно промокнула салфеткой пятно от свекольного салата на футболке. Это было скорее смешно, чем обидно. Чтобы два таких великих алхимика, как мы с Дэриэллом, не смогли справиться с какой-то свёклой!.. Ну… полтора великих алхимика.

Меренэ молча поднялась и вышла, хлопнув дверью.

– Ну, вот, разговор окончен, но вопрос не закрыт. И чего она так взбесилась, – философски вздохнула я. На душе было на удивление спокойно. – Это же меня оскорбляли. А я так, ответила.

– У Меренэ действительно проблемы с серьёзными отношениями, – злорадно рассмеялся целитель, и взгляд у него стал неприятным. Надо же, оказывается, Дэйр не концентрированная добродетель, он и ненавидеть умеет. И не только абстрактных шакаи-ар. – Точнее, со взаимностью… Впрочем, у нас это семейное.

Последняя фраза прозвучала мрачновато.

– Почему ты так решил?

Дэйр запустил пальцы в растрёпанную косу.

– Ты так и не ответила мне тогда.

Ой-ой. Приехали. Кто-то не знал, как начать разговор, да?

– Ну… я не… это всё так…

– Это просто – да или нет.

Дэйр резко повернулся, опуская руки на спинку моего стула. Лицом к лицу, так близко, что дыхание обжигало кожу. В висках застучало, словно разом перекрыли кислород.

– Но я…

Он пристально вглядывался в моё лицо, будто пытаясь прочитать там ответы на все вопросы. А я краснела и бледнела, старалась выдавить из себя хоть слово – и не могла. Открывала рот – и язык не слушался, губы немели. В памяти отпечатывались какие-то совершенно лишние, но очень чёткие детали – вытертый лак на светлых досках под ногами, замявшийся ворот Дэйровой рубахи и белый, как косточка, шрам на мочке уха…

– Понятно, – сухо произнёс Дэриэлл, прикрывая глаза – тёмные, блестящие, будто у больного лихорадкой. А потом наклонился и прикоснулся к моим губам. Пока только прикоснулся. – Вдруг это поможет тебе принять верное решение…

Последние слова я скорее угадала, чем услышала. А потом стало как-то всё равно.

Мне стоило бы лучше держать себя в руках. Если я не собираюсь говорить «да», зачем тянуться за ним? Зачем скользить ладонями по спине, теребить косу? Зачем?..

Губы у него не мягко-шёлковые, как у Ксиля, не детски нежные. Шершавые и твёрдые. И горькие от травяного настоя…

Я попыталась сбежать, отстраниться – но он держал крепко. Одна рука лежала на затылке, другая обжигала спину сквозь тонкую ткань футболки. Обжигала в прямом смысле, лучась изменчивой силой целителя. И от этого по нервам прокатывались ощущения, каких прежде я не испытывала… Никогда не думала, что на моих нитях можно играть такие мелодии…

Уже не кровь бежала по венам – раскалённая тьма.

Он отстранился сам, когда сознание у меня начало подёргиваться дымкой.

– Дэйр… – Я захлебнулась вдохом и умолкла, отводя глаза.

Всё-таки воспринимать кого-то как принца и как мужчину – две разные вещи. И я даже не представляла, насколько разные…

– Я не хочу на тебя давить, Нэй. – О, да, что же это было только что, если не давление? Вот она, твоя тёмная сторона, Дэйри… – Я знаю, ты считаешь, что любишь его. – «Считаешь, что любишь» – как наждаком по горлу. Несправедливо и больно. – И поэтому не прошу тебя принять решение сейчас. В конце концов, ты несовершеннолетняя, даже по человеческим меркам, и с моей стороны…

Дэриэлл отвернулся, и я наконец поняла, что его злило – не моя реакция, а собственное поведение. По аллийским меркам он поступал аморально – домогался ребёнка. Меня.

О, боги… Ну разве же это что-то значит!

– Дело не в возрасте, – тихо пробурчала я.

– И в нём тоже, – утомлённо возразил Дэриэлл, и я как-то сразу ощутила всю громаду той эпохи, лежащую между нами. Не просто между ним и мной – даже и между ним и цивилизованным человечеством. – Ты ещё ничего не видела в этой жизни. За тобой никогда не ухаживали всерьёз. И поэтому очень легко ошибиться и принять за любовь – влечение или влюблённость. Или дружбу, – добавил он еле слышно. – Поэтому прошу об одном – подумай.

Дэйр сунул руку в карман и протянул мне… кольцо на цепочке. Красное золото и тёмные изумруды, цвета Дома Ллиамат. У меня в горле появился горький комок.

– Я не могу.

– Надень это, – мягко перебил меня Дэриэлл, не отводя взгляда. – Кольцо как знак венчания – человеческий обычай, выбрось его из головы. Я всего лишь хочу, чтобы ты не забывала о моих словах. Считай, что это напоминание.

– Дэйр… – беспомощно выдохнула я, чувствуя, как застёгивается на шее цепочка. Металл холодил кожу, категорично и обязывающе. Словно ошейник.