- Я же сказала…

- Чтобы верить мне? Чтобы не бояться? Думаешь, я в это поверю? – тихий смешок. – Я могу рассказать тебе всё, что угодно. И выдать это за правду. И ты всё равно поверишь…

- Мне интересно. – произносит то, в чем боялась признаться даже самой себе. Ведь, ей не должно быть интересно! Она вообще не должна интересовать всем тем, что связано с ним.

- Интересно? Или это обычное женское любопытство? Знаешь, любопытство до добра не доводит…

- Знаешь что? – фыркает девушка, и делает ещё один глоток. – Пошёл ты… понял? Тычет пальцем в его твёрдую грудь. – Пошел. Ты. Ясно тебе? Я не собираюсь тебя умолять. – не выпуская из руки стакан, девушка скидывает ноги с кровати, намереваясь встать.

- А ну, стоять! – Руслан свободной рукой сгребает подол её халата, и тянет девушку обратно.

- Что ты..? Пусти! – Вспыхивает, понимая, что махровая ткань задралась на бёдрах, демонстрируя его жадному взгляду вид на её ягодицы, обтянутые спортивными трусиками-шортами. – Руслан! – успевает поставить стакан на прикроватную тумбу, и крутануться волчком, вырывая халат из его хватки. – Что ты творишь?!

- Залезай… - хлопает ладонью по покрывалу рядом с собой. – Давай. – допивает из стакана остатки, и ставит его на тумбу со своей стороны. – познакомимся поближе.

Сколько времени она уже вот так стоит? Мокрые волосы на кончиках стали сухими, а брюнетка всё продолжала водить по ним расчёской. Она даже отражения своего не видела. До сих пор парила в его голосе. Убаюкивающим, таким спокойным.

– Я убил своих родителей, Влада. – она слышала в каждом его слове едкую горечь, прикрываемую ироничной улыбкой.

– То есть… - запнулась, в попытке принять смысл сказанного. – как? Убил?

В горле застрял воздух. А пальцы машинально сложились в маленькие кулачки. Как такое возможно вообще?!

– Вот так. – мужчина пожимает плечами, и утыкается невидящим взглядом в стену напротив. – Животное. С самого раннего детства. Ты была права. – закрывает глаза и закидывает ногу на ногу.

– Анна сказала… - на миг девушка прикрывает рот, и сжимает губы зубами. Боясь взболтнуть лишнего.

– Ну? – Туз открывает глаза и переводит взгляд на брюнетку. Его брови вопросительно изгибаются дугой. – Говори, раз начала?

– Она сказала, что ты приёмный…

– Ясно. – поджимает подбородок. Говорить не хотелось от слова совсем. Но… его впервые просят рассказать. За всю свою жизнь он ни с кем и никогда не говорил об этом. Окунался в далёкое прошлое лишь мысленно. Ни слова вслух. Поэтому, каждое слово давалось с огромным трудом. – Что ещё она тебе рассказала?

– Ничего. – Влада переплетает пальцы в замок, и боязливо отводит взгляд. – Это правда. Она вообще не из разговорчивых.

– Иди сюда. – мужчина тянется к девушке рукой и двигает к себе. Очень близко. Вынуждает сесть не напротив, а бок о бок. – Давай, ложись. – зарывается пальцами в густые пряди и укладывает её голову на свою грудь, обнимая за плечо. – Я не кусаюсь. Если ты не будешь сверлить меня своими красивыми глазами, мне будет проще говорить.

Девушка ничего не отвечает. Послушно опускает голову, но понятия не имеет, куда деть руки. Замешкалась, но через пару секунд сложила их под щекой. Слушая его мерное сердцебиение.

Пока он говорил, брюнетка боялась не то, чтобы слово сказать, а даже пошевелиться. Руслан делал много пауз, мягко массируя кожу её головы. А она слушала. Пыталась представить, какого это? Всю жизнь тащить за собой груз вины. А он тащил. И тащит по сей день. Она была уверена. Люди внушили ему, что это он виноват. Что он убийца. И Руслан искренне верил в это.

Но ведь… он не хотел? Он даже не понимал. Не осознавал последствий. Ребёнок, которому в один миг пришлось стать взрослым.

Она всё дослушала. Не сомкнула глаз, хотя алкоголь и усталость с каждой минутой затягивали в паутину сна. Слушала до тех пор, пока не услышала «давай спать?»

Только тогда посмела пошевелиться, и сползти с его груди. Повернуться к нему спиной, и свернуться в клубок. Почувствовала его руку на своём животе и горячее тело сзади.

– Спокойной ночи, Влада. – шёпотом в волосы.

– Спокойной ночи.

Брюнетка оторвалась от зеркала, и отложила в сторону расчёску. Хотелось выть. От неприятия. От самоедства. От всего того, что маленькими толчками разрушало встроенную перед ней стену. На вид очень прочную. Но, как оказалось, сковырни кусочек, и она осыпается, будто сделана из песка.

Проснувшись утром, она не обнаружила его рядом. Вздохнув, то ли от тоски, то ли от облегчения, девушка нехотя поднялась с кровати. Сегодня тридцать первое... какого это будет? Встретить новый год в этом доме? С ним?

– Влада? – девушка встрепенулась от звонкого детского голоса за спиной. – К тебе можно?

Брюнетка натянута на лицо улыбку, и вышла из уборной.

– Кто это пожаловал? – светловолосая голова Арсения торчала из-за двери. – Заходи, конечно!

– Это ты выходи! Аня ругается. Говорит, уже почти полдень, а ты еще не спускалась есть! Чего ты тут спряталась? – Сеня осторожно протискивается в спальню, и оглядывается по сторонам. – Я, между прочим, уже все подарки упаковал.

– Ты молодец! – Влада проходится пальчиками по мягким волосам Сени. Должно быть, для него этот Новый год будет особенным. – Пошли вниз.

Откровенно говоря, она всё это время боялась спускаться. Боялась столкнуться с ним. Посмотреть ему в глаза. Потому что давящий стыд за свои слова вставал комом в горле. За то, что однажды бросила ему в лицо обвинение в жестокости. Такой, что он, не задумываясь убьёт своих родных. Кто бы знал, что она будет так близка к его боли.

Но Руслана не было в доме. Ни в доме, ни на улице. Ни вообще поблизости.

«У него дела». Коротко и ясно. В духе Анны.

Весь оставшийся день Влада потратила «самокопание». А ближе к вечеру она приходит в тихий ужас. От осознания того, что ждёт его возращения. Как истукан пялится в сторону прихожей, или в окно. Прислушивается к каждому звуку и голосу, пока они с Сеней и Анной сервируют праздничный стол.

Не думай. Перестань думать о нем, идиотка без гордости. Он так часто делал тебе больно. Унижал, играл, пользовался. А ты? Что ты? Стоило ему поведать слезливую историю детства, и ты растеклась как эскимо по палочке? А её спасённая жизнь? Да после всех его деяний - это мелочь… чтобы была хоть какая-то возможность искупить свои грехи. Дура… не думай о нём. Он ведь даже ни разу не извинился за всё то, что заставил тебя пережить!

А тебе стало бы легче, услышь ты слова раскаяния? Не ври себе.

Но она врёт.

– Тук-тук!

Брюнетка подскакивает на месте, оглядываясь на голос. Не его голос.