Он повернулся и зашагал назад.

— Погодите, — окликнула его Анастасия. — Но кто же вы?

— Странник, — бросил через плечо Басов.

Холодный ноябрьский ветер нес опавшую листву по улицам Магдебурга. Группа рабочих, размахивая винтовками с прикрепленными к штыкам красными флажками, прошла в сторону замка. "Наверное, на арсеналах кайзеровской армии изъяли, — подумал Янек, но присмотревшись, решил: — Ха! Да винтовки-то мосинские и штыки русские. Не иначе как советское полпредство в Берлине позаботилось. Да уж, хитры немецкие генштабисты, но не умны. Финансировали Ленина, а теперь их же собственные рабочие из русских винтовок расстреливают. Как говорится, получите и распишитесь, господа кайзеровские офицеры. И это еще только начало".

Вокруг замка, где при кайзере содержались наиболее опасные политические преступники и самые именитые пленные, столпилось уже много народу. Заключенных начали выпускать. Янек протолкнулся в первый ряд встречающих. Вскоре в воротах тюрьмы появился Пилсудский. У него был усталый и несколько растерянный вид. Генеральский мундир, с которого были сорваны все знаки отличия, изрядно обтрепался и висел мешком.

— Здравствуйте, пан генерал, — подскочил Янек к своему патрону. — С освобождением!

— А, Гонсевский, — рассеянно посмотрел на него Пилсудский. — Почему вы в штатском?

— Революция, пан генерал. Во всей Германии, В офицерской форме перемещаться небезопасно. Не беспокойтесь, скоро мы вернемся в Польшу и наденем мундиры. Мундиры Войска польского, не подчиняющегося никакому иностранному правительству! Вас, я полагаю, ждет маршальский мундир.

— Неплохо бы.

— Идемте, пан генерал. Здесь неподалеку есть гостиница, где вы сможете отдохнуть, пообедать и умыться. Завтра утром отбывает наш поезд в Варшаву.

Они вырвались из толпы и зашагали по улице.

— Из Варшавы прибыла целая делегация временного правительства, — сообщил Янек. — Я приехал с ней, но пошел встретить вас. И временное правительство, и вся Польша хотят видеть вас во главе государства.

— Это справедливо, — без тени смущения ответил Пилсудский. — Особенно для временного правительства, которое подчинилось оккупантам.

— Не совсем так, пан генерал. Временное правительство было создано поляками уже после поражения немцев.

— Все равно это все мелочи, — небрежно бросил Пилсудский. — Настоящая борьба за Великую Польшу только начинается.

Навстречу им валила, горланя какую-то песню, группа пьяных немецких солдат с красными бантами в петлицах. Янек и Пилсудский благоразумно уступили им дорогу.

— Идиоты! — прошипел им вслед Пилсудский. — Купились на эти посулы социалистов. Я сам когда-то в это верил, но вовремя остановился.

— Нам это на руку, — заметил Янек. — Мало того что Германия полностью разгромлена в ходе войны, у Них еще и революция. Пока они со всем этим разбираются, им будет не до Польши. В Австро-Венгрии тоже революция: династия Габсбургов свергнута, Чехословакия выходит из состава империи. Похоже, отделится и Венгрия. Вена из столицы империи превратится в столицу маленькой европейской республики. У них даже общей границы с нами не будет. Оттуда опасности не предвидится. Что творится в Германии, вы сами видите. Магдебург еще спокойный городок. Берлин — это просто кипящий котел. Враг у нас остается один — Советская Россия.

— Россия всегда будет врагом Польши, — наставительно произнес Пилсудский, — советская она, царская или республиканская. Кстати, представить себе республику в России я просто не могу. По-моему, этим народом может управлять только самодержец.

— Как бы то ни было, сейчас Германия разгромлена, и Советы обязательно откажутся от Брестского мира, чтобы оттяпать побольше территории на западе. Между нами Литва и Белоруссия. Эти тоже провозгласили независимость, но я не думаю, что они остановят продвижение коммунистов. Нам надо готовиться к войне.

— Матерь Божья, мало того, что украинцы объявили о создании своего государства, так еще и независимая Белоруссия появилась! Бред какой-то. Нет такого народа — белорусы. А к войне, подпоручик, надо готовиться всегда. Это основа государственной политики.

— С вашего позволения, пан генерал, теперь я поручик.

— Вы, кажется, сделали неплохую карьеру при регентском совете, — ревниво заметил Пилсудский.

— Я служил Польше. С разрешения регентского совета мы с группой офицеров провели несколько боевых операций против красных отрядов в Белоруссии. За это я и получил повышение.

— Ну ладно, — одобрительно буркнул Пилсудский. — Это тоже неплохо. Но настоящая драка начнется сейчас. Вы готовы к боям за Великую Польшу?

— Готов пан… маршал, — отчеканил Янек. — Ще Польска не сгинела.

— Это хорошо. — Пилсудский как-то приосанился. Его походка стала похожа на строевой шаг. — Кстати, вашего оптимизма по поводу Германии я не разделяю. Коммунисты, если они победят, скорее всего, договорятся с Петроградом и ударят нам в тыл.

— Это возможно, но мне почему-то кажется, что этого не будет. Скоро начнется путч немецкого офицерства, к которому примкнут обиженные революцией мещане и крестьяне. О тех ужасах, которые творятся в Советской России, здесь ходят легенды, так что народная поддержка армии гарантирована. Путчисты разобьют красных. А Антанта, разумеется, не позволит путчистам создать крепкое государство и сильную армию. Условия мирного договора очень жесткие. Так что мы Германии можем еще лет пятнадцать не опасаться.

Пилсудский удивленно посмотрел на Янека.

— Меня всегда удивляли ваши предсказания и то, с какой уверенностью вы пророчите. А еще больше — с какой точностью. Вы что, провидец?

— Нет, я просто тщательно анализирую ситуацию, пан маршал. С вашего позволения, к гостинице мы уже подошли. — Янек указал на здание небольшой гостиницы.

— Что ж, покажите мне мой номер, пан капитан, — усмехнулся Пилсудский.

— Вы ошибаетесь, я поручик, — поправил его Янек.

— Я никогда не ошибаюсь в таких вещах, — надменно ответил Пилсудский. — Мой офицер для поручений должен иметь достойное звание. С этой минуты можете считать себя капитаном Войска польского.

Ледяной ветер гнал снег по заледеневшей глади залива. Город Гельсингфорс, а вернее, Хельсинки казался вмороженным в землю, припаянным к глыбам гранита. Чигирев плотнее закутался в шубу и уверенно зашагал к президентскому дворцу.

"Последняя попытка, — твердил он себе. — Второго шанса не будет. Действуй, или можешь считать все годы, проведенные в этом мире, напрасно потраченным временем".

К удивлению Сергея, Маннергейм принял его достаточно быстро. Всего через полчаса историк уже стоял перед первым президентом Финляндии.