Некоторые женщины засмеялись, другие захлопали.

— Надеюсь, вам это понравилось. Но основное изменение, которое произошло в Дженнингс, — это приватизация. Теперь управлять тюрьмой будет не администрация штата, а фирма «ДРУ Интернэшнл». При этом я останусь начальницей, но произойдут другие перемены, которые должны улучшить нашу жизнь здесь.

И снова Гвен заметила в глазах своих слушательниц подозрительность. Нужно было найти нужные слова, чтобы убедить их, что перемены бывают не только плохими, иначе все планы реорганизации провалятся еще до начала их внедрения. Но тут ее осенило.

— Хочу вам сообщить, что одной из первых перемен стало увольнение охранника Бирда.

Наступило молчание, а затем раздались такие радостные крики, каких еще не слышала эта столовая. Гвен заслужила аплодисменты не менее громкие, чем оперная примадонна. Ее поразила подобная реакция: она не знала, что женщины так ненавидят Бирда.

Когда шум немного утих, Гвен продолжила.

— Надеюсь, что остальные перемены заслужат такое же одобрение, — сказала она.

— Мне так не нравится! — вдруг заволновалась Веснушка. — Мне так совсем не нравится.

Неожиданно она бросилась к Хардинг, и охранники не успели помешать ей. От этой безумной женщины можно было ожидать чего угодно. Все замерли, но Веснушка только прошептала что-то на ухо Хардинг. В ответ Гвен кивнула, и Веснушка ушла вместе с двумя охранниками.

— Продолжайте завтрак, — сказала Гвен заключенным.

Пока они ели, Хардинг рассказывала, как будут реализовываться новые планы. О программах обучения, об улучшении медобслуживания, о введении еще двух дней для приема посетителей — понедельника и воскресенья. Заключенные теперь смогут посещать церковные службы вместе со своими гостями, а для свиданий с детьми будет отведена отдельная комната.

Кто-то из женщин от радости застучал ложкой по подносу, и к ней тут же присоединились остальные. Гвен тоже почувствовала себя счастливой. Она улыбалась и кивала. Теперь она по-настоящему могла стать для них матерью, медсестрой и учительницей.

Хардинг подняла руки, призывая всех к тишине.

— У нас есть для вас еще один маленький сюрприз.

В этот момент в столовую вошла Веснушка с большим подносом. На нем в пластмассовых стаканчиках стояли ноготки, которые эта странная женщина вырастила на маленькой клумбе перед тюрьмой. Послышалась песня «Битлз» «Здравствуй, утро, здравствуй, солнце», и под звуки музыки Веснушка расставила стаканчики на столах.

У многих есть мечта о деле, которым они хотели бы заниматься. И у меня тоже. Эту тайну знает только моя дочка Ямора. Я всегда хотела стать модельером. Может быть, вам это покажется смешным, но моя мечта сбылась в тюрьме. Мне поручили разработать новую модель униформы.

Поверьте, я об этом никого не просила. Мне кажется, что, если попросить о чем-то, никогда этого не получишь. У меня и так отличная работа в конторе Хардинг, а двух шансов у одного человека не бывает. Особенно у негритянки, сидящей в тюрьме. И все-таки это случилось. Неисповедимы пути господни!

Когда Хардинг и Дженнифер спросили, не хочу ли я заняться униформой, я на некоторое время онемела.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — только и могла я ответить.

И вот теперь я сижу за своим столом в конторе и рисую на бумаге цветными мелками, потому что карандашей нам не дают — считается, что карандаш может стать опасным оружием. Я знаю всех в этой тюрьме. У каждой свои вкусы и свои претензии. Я не жду, что меня будут хвалить: я рада самой работе. У меня миллион идей.

Первое, что надо изменить, — это материал, из которого сшиты наши комбинезоны. От этого полиэстерового барахла ужасно чешется кожа; кроме того, он очень быстро изнашивается и покрывается отвратительными катышками. Заниматься в таком комбинезоне физическим трудом — средневековая пытка. Он натирает везде: под коленками, под мышками, в паху.

Я решила, что новая форма будет из хлопчатобумажной ткани: она намного мягче, и тело в ней дышит. Дженнифер сделала приблизительный расчет, а мисс Ринглинг — хотите верьте, хотите нет — поручили помочь мне приобрести ткань у одного из наших постоянных поставщиков. Но когда я показала Дженни их прайс-лист, она расхохоталась.

— Понятно, это семисотдолларовые сиденья для унитазов! Видишь ли, я имела дело с одной фирмой, которая продавала штату сиденья для унитазов по семьсот долларов за штуку. — Она покачала головой. — Мы купим материал в Нью-Йорке, у дилера, который связан непосредственно с индийскими ткацкими фабриками, по три доллара за ярд. Кстати, я попрошу его прислать нам образцы тканей. Вот увидишь, он ухватится за наше предложение обеими руками.

Когда мы получили эти образцы, это был такой праздник для меня! Дилер прислал не только ситец, тут был и китайский шелк. Причем в каталоге значилось десять тысяч цветов тканей, один красивей другого. И вы не представляете, какие они были дешевые!

Тут мне пришло в голову, что мы можем сшить занавески для столовой из нежно-голубого ситца, а в комнату для свиданий — из ярко-розового. А еще я решила, что мы купим материал разных цветов и будем продавать в нашем магазинчике, тогда женщины смогут сшить себе из него занавески и покрывала на кровати. Когда у тебя есть возможность купить что-то красивое, это очень поднимет настроение. Кроме того, наши унылые, абсолютно одинаковые камеры будут казаться разными за счет цвета и покроя занавесок и покрывал. Конечно, сначала пришлось обсудить это с Хардинг, Дженнифер и Мэгги, но они все были за мое предложение.

Затем у меня появилась идея еще лучше. Почему мы должны ограничиваться только комбинезонами? Почему бы не сшить майки, пояса и шарфики из цветного шелка? Так мы сможем убить сразу двух зайцев: женщины будут носить униформу и при этом смогут проявить свою индивидуальность.

Моя мысль лихорадочно работала. Почему мы обязательно должны носить комбинезоны? Ведь мы не рабочие на стройке! Можно сшить брюки и блузки, это намного удобнее и красивее.

Я решила, что непременно поговорю об этом с начальницей, и тут в контору пришла Тереза. Только этого мне не хватало. Я уверена, она считает, что разбирается в одежде лучше меня.

— Что ты делаешь? — спросила она, как будто чертовски хорошо не знала, чем я занимаюсь.

— Я разрабатываю проект новой униформы для нас, — ответила я. — А ты постарайся мне не мешать.

— Я не собираюсь мешать, — обиделась Тереза. — Но ты ведь не будешь против, если я выскажу свое мнение, правда?

— Да нет, но я ведь только начала. Пока я решала, из чего нам лучше сшить одежду.

— Одежда делает женщину женщиной, — важно заявила Тереза. — Она должна быть красивой и подчеркивать ее достоинства. И не быть мятой. Значит, нам опять придется довольствоваться синтетикой: не можем же мы здесь постоянно гладить.