Это произошло в августе 1945 г., когда императорская ставка Японии приняла наконец решение не препятствовать подобной помощи, оказываемой Соединенными Штатами Советскому Союзу, через ее территориальные воды. Более того, когда в том же месяце арендованный СССР в США танкер сел на мель в проливе у северной оконечности о. Шумшу (Северные Курилы), японский гарнизон этого острова спас и содержал за свой счет экипаж этого судна до его репатриации в Советский Союз. Как уже говорилось ранее, такую же помощь в марте 1944 г. японцы оказали советской команде арендованного в США лесовоза «Белоруссия», по ошибке торпедированного американской подводной лодкой «Сэндлэнс» у о. Итуруп.[410].

По ленд-лизу Советскому Союзу временно передавались не только торговые, но и военные суда. Всего по этой линии СССР получил 261 корабль — 77 тральщиков, 28 сторожевых кораблей, 78 больших охотников за подводными лодками и 78 сторожевых катеров, некоторые из которых в августе 1945 г. приняли участие в военных операциях против вооруженных сил Японии у берегов Северных Курил, Южного Сахалина и Кореи[411].

В 1943–1944 гг. Япония по-прежнему сохраняла свой мощный военно-экономический потенциал и для ее разгрома союзники СССР нуждались в его вооруженной поддержке.

Это видно, например, из итогового документа открывшейся 12 мая 1943 г. Вашингтонской конференции с участием Рузвельта и Черчилля, составленного англо-американским Объединенным штабом вооруженных сил, в котором ставилась задача после разгрома Германии приложить все усилия для скорейшей безоговорочной капитуляции Японии при сотрудничестве с СССР и другими государствами бассейна Тихого океана[412].

Через неделю после решающих контрударов советских войск на Курской дуге, 19 июля того же года, советник президента США Г. Гопкинс сообщил временному поверенному в делах СССР в Вашингтоне о том, что Ф. Рузвельт собирается в ближайшее время официально поставить этот вопрос перед советскими представителями на конференции союзников с участием Советского Союза[413].

При этом, как стало известно из материалов состоявшейся в августе того же года первой конференции в Квебеке (Канада), главы правительств США и Великобритании руководствовались документом о целях американской внешнеполитической стратегии с учетом перспектив советско-японских отношений, который гласил: «По окончании войны Россия будет занимать господствующее положение в Европе. После разгрома Германии в Европе не останется ни одной державы, которая могла бы противостоять огромным военным силам России… Наиболее важным фактором, с которым должны считаться США в своих отношениях с Россией, является война на Тихом океане. Если Россия будет союзником в войне против Японии, война может быть закончена значительно быстрее и с меньшими людскими и материальными потерями. Если же войну на Тихом океане придется вести при недружественной или отрицательной позиции России, трудности неимоверно возрастут и операции могут оказаться бесплодными»[414].

Намерение высшего руководства США официально подойти к данному вопросу в условиях обозначившегося коренного перелома в войне СССР с фашистской Германией свидетельствовало об озабоченности Вашингтона перспективой вести войну с Японией без СССР в условиях резкого военного усиления роли Советского Союза в мировых делах в результате его близящейся победы над Германией и ее союзниками в Европе.

Такой демарш со стороны США вынуждал СССР также официально, хотя пока и в секретном порядке, решить вопрос о вступлении в недалеком будущем в войну против Японии.

Предположение, что Советский Союз в виду «коренного конфликта интересов» с Японией после победы над Германией выступит на стороне союзников, сформулировал в подготовительном документе первой Квебекской конференции в Канаде в августе 1943 г. объединенный комитет начальников штабов США[415].

Это предположение получило свое официальное подтверждение в заключительный день работы Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. 30 октября 1943 г. на банкете И. Сталин прямо заявил государственному секретарю США X. Хэллу, что Советский Союз поможет американским и британским войскам одержать победу над Японией после разгрома Германии, сделав оговорку, что это — заверение, которое он просит передать Ф. Рузвельту в совершенно секретном порядке[416].

К. Хэлл немедленно направил эту исключительно важную информацию своему президенту, зашифровав ее первую часть шифром сухопутных сил, а вторую — шифром ВМС США, не уведомив о ней своего британского союзника[417].

Позднее на том же банкете в ответ на предложение посла США в СССР А. Гарримана тоста за наступление того дня, когда «союзники будут вместе сражаться против Японии», Молотов, согласившись с его предложением, уверенно заявил, что «это время придет»[418].

Как явствует из документов, внешне это выглядело так, как будто бы Сталин лишь удовлетворял настойчивую просьбу напасть на Японию, руководствуясь исключительно союзническим долгом. Но в действительности, как об этом свидетельствует его упомянутая ранее беседа с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом, состоявшаяся еще 20 декабря 1941 г., советское правительство намеревалось в будущем вступить в войну с Японией с целью обеспечения долговременных стратегических интересов по обеспечению безопасности СССР на Дальнем Востоке и расширению «фронта социализма».

Развивая высказанные тогда Сталиным положения по этому вопросу, зам. наркома иностранных дел СССР Лозовский в секретной записке Сталину и Молотову о подготовке Комиссии по послевоенным проектам государственного устройства стран Европы (№ 2612-А от 26 декабря 1941 г.) излагал интересы СССР следующим образом: «Хотя война в полном разгаре и неизвестно, когда она кончится, но исход войны уже ясен: Германия, Япония, Италия и их союзники будут разгромлены. В связи с этим пора уже начать подготовку мирной конференции, задачи которой будут гораздо сложнее задач Парижской мирной конференции, собравшейся после разгрома Германии в войне 1914–1918 гг. Сложность обстановки будет заключаться в том, что из строя выйдут четыре великие державы (Германия, Япония, Италия и Франция), и решать дело придется СССР, Великобритании и Соединенным Штатам… (среди трех групп вопросов). Надо уже сейчас продумать весь вопрос о наших границах. Мы не можем дальше терпеть, чтобы японские военные корабли могли в любой момент отрезать нас от Тихого океана и наших портов и закрыть Лаперузов пролив, Курильские проливы, пролив Сангарский и Цусимский пролив. Само собой разумеется, что если Япония ввяжется в войну против нас, то придется… (в обеих комиссиях — финансово-экономической и политической) подумать и о послевоенных отношениях между Советским Союзом и Японией и особенно о нашей дальневосточной границе и о свободе коммуникаций между портами Советского Союза и портами всего Тихоокеанского побережья»[419].