Все переглянулись.

- Захватим корабль, Йон поднимет его, - сказал Реми. - Что дальше?

- Полетим в Колонию, - ответил Йон. - А лучше - сразу на Телем.

Реми покачал головой, но тут же сказал:

- Делать больше нечего. Помирать не хочется. Уж если сам Сардар говорил, что Ямамото - дьявол, значит, он и впрямь страшен. Я - за.

- Я - очень за, - сказал Эвис, чем несказанно удивил Йона.

- Все равно, лучше что-то делать, чем так помирать, - сказала Ирам. - Я - за.

Клю вздохнула.

- И я за.

Йон кивнул.

- Тогда с Богом. Ирам - к двери... так?

- Так. - Ирам подошла к двери вплотную. - Отойдите за края, они могут стрелять.

Йон сбоку потянулся к замку, глянул на Ирам.

- Готова?

Девушка распахнула плащ, расстегнулась, сдвинула шляпу на затылок, оттянула ворот.

- Давай.

Йон быстро провел пальцами по выпуклостям на кромке замка, и дверь распахнулась.

Астлины Хелауатауа, видно, и впрямь были "толковыми" воинами по сравнению с рядовым хелианином. Во всяком случае, реакция у них была отменная. Снимаемые с предохранителя арбалеты заскрипели, еще когда раскрывалась дверь, а когда она ушла в стену полностью, раздался согласный глухой щелчок трех или четырех тетив, и прямо в лицо Ирам брызнули стрелы. Она инстинктивно отшатнулась, но не зажмурилась, и древняя астлинская магия, когда-то спасавшая ее предков в длинных войнах древности, спасла и ее. Сантиметрах в сорока перед ее лицом стрелы веером разлетелись в стороны: две вонзились в пол, одна ударила в обрез двери над ее головой, еще одна звякнула где-то сзади.

Йон выглянул на секунду - пока стрелки перезаряжают, подумал он; однако стрелки ничего не перезаряжали. Йон увидел белые, как мел, безбородые мужские лица с одинаково вытаращенными глазами; затем один из полураскрытых ртов проорал что-то вроде:

- Амэва Валаваихва! - и пятеро здоровенных мужчин в серых суконных плащах рухнули перед Ирам на колени, а затем уткнулись бритыми головами в пол.

Ирам сделала шаг вперед. Один из астлинов, не поднимая головы, о чем-то горячо и просительно заговорил. Йон не знал астельского языка, кроме нескольких общеизвестных словечек типа "здравствуйте" и "спасибо", но астлин говорил так выразительно, что не понять его было трудно. Он просил прощения у Великой Госпожи за то, что они посмели богохульно напасть на нее.

Ирам оглянулась на Йона; она еле заметно улыбалась, но, когда она заговорила с воинами на своем языке, голос ее был суров.

На жесткие вопросы девушки астлины отвечали покаянными голосами. Помолчав, Ирам махнула рукой, делая какой-то ритуальный жест, и что-то торжественно сказала. Приподнявшиеся было астлины при ее словах опять стукнулись лбами об пол и принялись повторять:

- Бирванэ! А бирванэ!

Это Йон понял: они благодарили.

Ирам смягчившимся тоном произнесла длинную фразу. Тогда астлины встали, поклонились ей и быстро, один за другим, спустились в наружный люк.

Йон, а за ним Реми и Эвис выскочили в холл и на цыпочках подбежали к внешнему люку; опустившись на корточки, они увидели, как астлины пробежали по пустоши, нырнули за палатки и исчезли в кустах.

- Они сказали, что в богохульном войске сил зла их удерживал некий долг чести, - сказала сзади Ирам. - Я освободила их от долга и велела немедленно покинуть войско и вернуться домой, в горы. Они ушли.

- Теперь закроем люк, - выпрямился Йон. - Дежурный отреагирует. По идее, он должен выйти из рубки.

Йон провел по замку рукой, люк стал закрываться, и они бросились к дверям рубки, сбрасывая плащи и шляпы.

Ожил интерком у рубки.

- Эй, охрана! - послышался оттуда голос Уолли. - Кто там с люком балуется?

- Нацальник, у нас не полуцаетца, - жалобно прогнусавил Эвис, имитируя астлинский акцент, и восхищенный его находчивостью Йон показал ему большой палец.

- Идиоты, ну сейчас я вам, - пробормотал Уолли, и дверь рубки открылась.

Это, конечно, был не "торчок из уличных", вроде Тофика. Если Уолли и не был пилотом, то, во всяком случае, бойцом он был очень сильным. Он не предполагал, что в холле - не охранники-астлины, поэтому оружия в руках у него не было, но среагировал он моментально.

На несколько секунд Йон увидел все столь медленным и подробным, что можно было бы книгу написать. Вот Уолли, высокий и плечистый негр, делает первое инстинктивное движение назад. Вот Реми ужом ныряет в дверь, чтобы не дать ей закрыться. Вот на лице Уолли вспыхивает ненависть и ярость, вот он разворачивается, чтобы схватить свое оружие. Вот в рубку прыгает Эвис и повисает на плечах Уолли; вот Уолли резко наклоняется, и Эвис, взмахнув в воздухе сапогами, рушится прямо на Реми.

Тогда в рубку прыгнул Йон. Он видел, что Уолли долю секунды колебался - сначала подать сигнал тревоги или перебить чужаков; и ненависть победила. Уолли схватил с пульта толстоствольный офицерский скрэчер и стремительно повернулся, поднимая страшное оружие.

И тогда Йон ударил его.

Он занимался форсблейдом лениво и давно бросил, да и когда еще занимался, его больше увлекал бой на мечах и техника владения телом, чем рукопашный бой без оружия. За всю жизнь ему только трижды приходилось применять форсблейд вне тренировочного зала: много лет назад на Мордоре - обороняясь от озверевшего наркомана, три недели назад на Акаи - восстанавливаясь после страшного удара в лицо и неделю назад во дворе лоринского купца - выбирая оружие. Этот раз был четвертым. Йон даже не успел ни о чем подумать. Тело сработало само: увидел ствол скрэчера и ударил. Уолли был выше, Йон прыгнул и в прыжке нанес незамысловатый прямой удар ногой в голову. Ему показалось, что он не попал, потому что Уолли почти успел поставить блок и нога чуть скользнула по его руке.

Йон вышел в оборонительную стойку и с некоторым даже удивлением увидел, что голова Уолли мотнулась в сторону, пальцы выпустили скрэчер, ноги подкосились, и враг рухнул навзничь, ударившись всем телом о пульт и кресло.

Мимо Йона стремительно проскочила Клю, схватила скрэчер и остановилась, наведя оружие на поверженного врага. Эвис и Реми поднялись с пола, все замерли.

Уолли не двигался.

В рубку вошла Ирам, приблизилась к Уолли и наклонилась.

- Осторожно, - звенящим голосом сказала Клю.

Ирам несколько секунд смотрела на Уолли, потом тронула его шею рукой, выпрямилась и обернулась к Йону.

- Он мертв. Отличный удар, братик.

Йон опустил руки и перевел дыхание. По лицу потек пот.

Эвис присел у тела, посмотрел, поднялся и изменившимся голосом сказал:

- Мертв. Ты спас нас всех, высокоученый писатель.