Когда Сатиа вытащила тихо воющую от боли девушку из канализационного коллектора и сказала, что госпожа берет ее горничной, что больше никто не станет ее мучать, Лея просто не поверила. Не бывало такого, чтобы ее не мучали. Или бывало? Нет, она такого не помнила. Разве что выдавалась небольшая передышка когда Мак-Ардоу отправлял Даяну куда-то. Но оставались ее подруги, еще более жестокие, чем сама предводительница. Редко они покидали резиденцию клана все вместе. В такие дни у Леи случался праздник, хоть поспать вдоволь удавалось. Однако когда еврейка поняла, что Сатиа не лжет, она едва не обезумела от радости и готова была молиться на госпожу Елену. Правда, Даяна тоже стала горничной той, но госпожа запретила ей трогать кого-либо. К тому же критянку постоянно забирали японки, делая с ней то же самое, что она сама творила раньше с Леей. Какое счастье испытывала еврейка при виде слез мучительницы словами описать было бы трудно. Понимала, что грех радоваться чужой беде, но не радоваться не могла. Слишком много горя причинила ей Даяна.

– Спи, девочка… – вздрогнула Лена, не успевшая закрыть чувственное восприятие и разделившая с несчастным существом страшные воспоминания. – Спи. Все будет хорошо.

– Спасибо вам, госпожа… – плакала Лея, ловя и целуя руку, поглаживающую ее волосы. – Спасибо…

Молодая женщина оставалась с ней, пока девушка не уснула. Она все еще пребывала под впечатлением от воспоминаний бедняжки. Даяна… Как же можно быть такой сволочью? Из года в год, из десятилетия в десятилетие измывалась, измывалась и измывалась. Постоянно придумывала новые издевательства. Не было, наверное, в мире пыток, через которые не прошла бы Лея. Кошмар.

Вскоре Лена и сама уснула, искупавшись перед тем при помощи как всегда невозмутимой Эдны.

Странный дом. Бёрн как-то сразу понял, что он внутри куда больше, чем снаружи. Опять колдовские штучки. Оборотень поежился – не любил он такого. Только никуда не денешься, слава Эру, что ненадолго здесь. По дороге то и дело попадались высшие вампиры, от чего его передергивало, рука пыталась найти оружие. Бёрн едва сдерживался, чтобы не перекинуться и не задрать кого-нибудь своими немаленькими когтями. Но все-таки сдерживался, помня, что в гостях, что здесь свои порядки. И кому только пришло в голову кровососов приручать? Зачем? Не проще ли было их передавить? Увидев человека, желтокожую девушку в непонятном одеянии, он решил спросить где кухня, самостоятельно найти ее так и не сумев.

– Спуститесь на первый этаж, – ответила на заданный вопрос незнакомка, совсем еще ребенок на вид, – там спросите у любого вампира, они отведут.

– Да мне у них спрашивать, так легче удавиться, – проворчал гигант.

– Почему? – удивленно взметнулись вверх выщипанные в ниточку брови девушки.

– У нас дома с ними война уж полтыщи лет идет, – поморщился Бёрн. – Стольких моих друзей они погубили, что…

– Понимаю, – кивнула незнакомка. – Хорошо, я сама вас отведу. Меня зовут Юкио.

– Бёрн из Дорга, – представился оборотень. – А вы здесь кто?

– Воин Пути.

– Женщина?! – не поверил он.

– У нас так принято, – скользнула по губам Юкио вежливая улыбка, в которой, однако, легко ощущалась ирония. – Женщина может сделать то, на что не способен мужчина. И там, куда мужчине не проникнуть.

Внезапно внимание Бёрна привлекла жмущаяся к стенке очень красивая смуглая вампирша. Очень старая и редкостно сильная, подобной ауры у кровососов он еще не видал. Жуть, да и только – десяток подобных ему оборотней в клочья порвет и даже не запыхается. Тварь попыталась проскользнуть мимо, с таким непередаваемым ужасом смотря на стоявшую рядом с ним юную девушку, что гигант даже удивился. Это чем же можно было до такой степени запугать Высшего?

– А ты что здесь делаешь, Даяна? – заметила вампиршу Юкио.

– Мне сказали, что я больше не нужна, госпожа… – простонала та, затравленно смотря на японку. – Меня отпустили…

– Рано. Спустись на второй этаж, там найдется кому тобой заняться.

– Пощадите, госпожа! – взмолилась Даяна, падая на колени. – Я не могу так больше!

– Не можешь? – в голосе Юкио появился намек на удивление. – Никого не интересуют твои желания, арвад. Иди куда сказано! Спросишь Фумико, она знает, что с тобой делать. Тебе понравится ее богатая фантазия.

Вампирша глухо завыла от отчаяния, размазывая слезы по лицу.

– А ведь когда-то и перед тобой вот так стояли на коленях и умоляли пощадить их… – задумчиво протянула девушка. – Если честно, то мне интересно, а ты на моем месте пощадила бы? Только честно, я ведь все равно пойму, если ты солжешь.

Критянка вздрогнула, как будто ее ударили и съежилась. Потом глухо сказала:

– Нет…

– Так чего же ты от меня хочешь? – развела руками Юкио. – Иди к Фумико, там тебя ждут несколько интересных сюрпризов.

– Ей было так же больно и страшно… – вдруг невпопад сказала Даяна, остановившимся взглядом смотря перед собой. – Так же больно и страшно…

– Да, так же, – подтвердила японка. – И даже больше.

Она подошла к критянке, наклонилась и добавила:

– Иди, Даяна. Иди и испытай все, что должна испытать. Ты на правильном пути.

– На правильном? – подняла наполненные слезами глаза вампирша, ее всю колотило.

– Да. Иди и прими свою судьбу с достоинством.

Даяна больше ничего не сказала, тяжело поднялась на ноги и поплелась прочь, держась за стенки. Ее продолжала бить крупная дрожь, критянка глухо всхлипывала, но шла.

– Извините, – повернулась Юкио к ошарашенному увиденным Бёрну, – но она – порученное мне дело. Очень неприятное дело, однако долг есть долг.

– Эт точно, – согласился оборотень, провожая недоуменным взглядом ковыляющую по коридору Высшую. – Долг – он и в Мордоре долг, орку ясно. Токо что оно значит? Чего эта кровососка так рыдала?

– Она – одна из самых жестоких в прошлом. Пытала из любви к искусству. Занимаемся ее перевоспитанием, для чего пришлось заставить пройти через то, что она заставляла проходить своих жертв.

– Нечто вампира чему-то научить можно? – пренебрежительно повел плечами Бёрн. – Пропащие они твари.

– Не скажите, – улыбнулась Юкио. – Тем более, что они и не вампиры уже, Повелитель изменил их природу. Им больше не надо ни крови пить, ни силы из человека высасывать. Даже души кое к кому возвращаются. Вот есть, например, среди них одна девочка, которая умереть согласна была, но кровь человеческую пить отказывалась. Чего с ней только не делали, отказывалась. Они тоже разные, к каждому нужен свой подход, а понять любой может, если правильно учить.

– Может, оно и так, – растерянно почесал лохматую голову оборотень. – Нам как-то не до того, отбиться бы от сволочей. Вкрай обнаглели, жить не дают.