Еще через несколько секунд он миновал застывший бульдозер и наконец увидел въезд на гору.

Лечи оглянулся и повернул. Его лицо исказила гримаса. Это была улыбка. Лечи везло. Склон горы уже закрывал его от преследователя. У Лечи было время, чтобы оторваться и успеть превратить этот проклятый рынок в братскую могилу.

Из последних сил он рванулся наверх. Сил оставалось мало, и Лечи понял, что до вершины ему не добраться. «Еще десять метров! – решил он. – И все!»

Непросто давались эти метры Лечи, но область поражения отравляющими веществами напрямую зависела от высоты распыления. Каждый метр – это несколько тысяч жизней неверных…

И Лечи карабкался вперед. До намеченной цели оставался всего-то шаг, когда что-то ударило Абдарханова в бок. Он упал, и две пули просвистели над ним.

– А-а, шайтан! – простонал чеченец.

Ему было больно, так больно, что не хотелось жить. Но у него было еще одно дело. Последнее дело, после которого он мог умереть с улыбкой на губах. Надо было только взорвать баллон, поскольку открыть его было невозможно – вентиль отсутствовал.

Лечи сунул руку в карман и нащупал ребристый бок гранаты. Потом достал запал. Два этих движения, казалось, отняли у чеченца все силы.

Но оставалось еще вкрутить запал и выдернуть чеку…

И Лечи дрожащими руками попытался сделать это. Он был уже наполовину труп и не слышал, что кто-то взбирается по склону горы напрямик к нему. А если бы и слышал, это ничего бы не изменило.

Лечи помнил только одно – он должен вкрутить запал и выдернуть чеку. Все остальное было неважно…

Логинов, держа в правой руке пистолет Вахида, полз вперед. До угла оставалось еще около десяти метров, когда Виктор услышал какой-то приглушенный топот.

Но на ноги он не вскочил – забор был не сплошным, а сваренным из стальных прутьев. А прутья плохая защита от пуль. Логинов ужом проскользнул до угла и только там высунулся.

В тот же миг он увидел мелькнувший за трактором силуэт. Виктор вскинул оружие, но опоздал. Силуэт скрылся за горой мусора, и стрелять было уже бесполезно.

Зато Виктор теперь точно знал, что не угодит под пули. Вскочив на ноги, он метнулся следом за чеченцем. Бежал Виктор намного быстрее Лечи, но у того была фора.

Пока Виктор домчался до трактора, чеченец уже карабкался на гору. Логинов его не видел, но шаги слышал. По прямой до беглеца было совсем недалеко, только вот склон закрывал его…

И тут Логинова осенило. Он резко затормозил и метнулся к трактору.

Обогнув его, он запрыгнул на левую площадку и выглянул из-за кабины.

Беглец все еще находился в «мертвой зоне», но Виктор смог разглядеть его мелькнувшую за буртиком дороги голову.

«Куда он прет?»– промелькнуло в голове Виктора. Спасаться от погони на мусорной куче было верхом безумия. Впрочем, за этими мыслями Логинов уже запрыгнул на капот трактора и скользнул на его крышу. Куда бы ни бежал Лечи, его нужно было убить, поскольку о том, чтобы взять боевика живьем, речи уже не было…

Едва оказавшись на кабине, Логинов увидел цель. Вскинув руки, он поймал сгорбленного Лечи на мушку. Видно его было по грудь, но и этого оказалось достаточно.

Пистолет трижды беззвучно дернулся в руках Логинова, цель исчезла.

В следующий миг Виктор уже прыгнул вниз и стал прямо по склону горы взбираться наверх.

Огромная куча мусора была присыпана глиной. Глина под ногами проваливалась, но по сравнению с марш-бросками «Альфы» этот подъем был детской прогулкой. Виктор вскарабкался наверх, метнулся вдоль буртика дороги чуть в сторону и осторожно выглянул…

Лечи Абдарханов лежал в четырех метрах от него. Оружия в его руках не было. Лечи пытался ввинтить запал в гранату. Но до этого было еще далеко.

Логинов выскочил из-за буртика, скользнул к боевику и приставил пистолет к его голове.

– Именем Российской Федерации! – сказал он.

Напрасно. Лечи никак не отреагировал, продолжая совать непослушный запал в отверстие. Логинов выстрелил. Лечи обмяк и завалился в сторону.

И только тут Виктор увидел то, на чем чеченец лежал. Баллон с черепом и какой-то надписью.

– Мать-перемать! – сиплым голосом произнес Логинов.

Он хотел наклониться к баллону, чтобы рассмотреть надпись, но в этот миг снизу, от калитки, донеслись голоса. Логинов метнулся к буртику дороги и осторожно выглянул.

У брошенного микроавтобуса Виктор увидел двух людей. Они были ярко освещены, и Виктор сразу вспомнил, что с этими людьми он уже сталкивался сегодня на рынке. С одним – прямо у контейнера чеченцев на Банановой.

– Ага! – пробормотал Логинов, приседая. – Коллеги из СБУ свое сало лопают не зря…

В следующий миг Виктор отер платком пистолет Вахида и швырнул его рядом с Лечи. После чего метнулся по дороге вниз. Он выполнил приказ, и теперь самое главное было не оказаться застигнутым на месте казни. Или с оружием в руках. Поэтому уже у подножия горы Виктор сбросил и второй пистолет.

Теперь оставалось только незаметно вернуться на рынок. А там пусть бравые эсбэушники выловят его… А выловят, пусть докажут, что он не может просто что-то покупать на барахолке.

Мамонт с Петровым разделились. Ворот, через которые можно было покинуть вторую контейнерную площадку, было несколько. Петрову достались дальние. Подскочив к последним из них, он рывком повернул к себе охранника.

– Эй, ты че?.. – дернулся тот.

Петров сунул под нос парню ксиву и прошипел:

– СБУ, дятел!.. Синий микроавтобус «Рено» выезжал недавно?

Вид у Петрова был очень решительный. Охранник понял, что отвечать лучше быстро и четко, как в армии. А то и в бубен можно схлопотать.

– Нет. Не выезжал!

– Точно?

– Стопудово!

– Работай… – отпустил охранника Петров.

Нырнув в толпу, он тут же отзвонился Мамонту.

– Шеф, у меня появлений нет!

– У меня только въезд! – быстро сказал Мамонт. – Он где-то здесь! Твоя Лазурная и последний проезд! Я беру Фиолетовую и Синюю! А там посмотрим!

– Понял!

Петров нырнул в Лазурную. Микроавтобуса там видно не было. Прочесав улицу до первой «авеню», Петров свернул влево.

В нескольких десятках метров от него Мамонт проверял Фиолетовую и Синюю. Микроавтобус кавказцев словно сквозь землю провалился…

Мамонт находился уже где-то в полусотне метров от конца Фиолетовой, когда позвонил Петров:

– Шеф, я, кажется, вижу его!

– Где?

– В самом углу, у крайнего проезда!