«Как же ты мне надоел!» — тоскливо подумала девушка. Богиня свидетель, если б Альк вот прямо сейчас превратился в человека и оставил их в покое, Рыска б сама ему приплатила!

Девушка представила, как, повинуясь взмаху волшебного пучка колосьев (или чем там настоящие чаровники машут), крыса поднимается на дыбки и начинает расти. Лапки превращаются в руки-ноги, морда — в лицо, хвост… мм… пропадает, а шерсть на голове вытягивается в черные, а лучше с рыжиной или вовсе медовые локоны. Рыска видала такие у некоторых горожан — красотища! Особенно если чистые и по-благородному уложенные лесенкой. В общем, становится перед девушкой писаный молодец и (кто знает, вдруг дурной Альков нрав — тоже результат злого колдовства?) начинает велеречиво благодарить ее за избавление от чар…

Последняя часть мечтаний была такой сладостной, что девушка повторяла ее снова и снова, на разные лады. То Альк падал перед ней на колени и просил прощения за свое недостойное поведение. То Рыска гордо отказывалась от горы золота, и Альк, потрясенный ее бескорыстием, предлагал уже руку и сердце, а она снова отказывалась…

Мысли у девушки начали путаться, четким осталось только желание: вот бы вместо крысы…

…в кончиках пальцев знакомо защипало, и Рыска машинально их сжала.

Ворот пошел туго. Очень туго. Сосредотачиваться на нем было неимоверно трудно — так и норовит выскользнуть, раствориться. К тому же девушка сама не понимала, что пытается сделать: лишь бы попасть во-о-он на ту, неведомо чем приглянувшуюся дорогу.

В крысиной шерсти сверкнула золотая искорка, и в тот же миг ворот вырвался у Рыски из рук и исчез. Нащупывать его заново не стоило и пытаться, девушка чувствовала себя так, словно крутила настоящий, рудничный, выложившись подчистую.

Ничего не произошло. Только сон смело, как мучную пыль с мельничного жернова, — но она тут же начала оседать обратно.

«Напугал бы меня кто-нибудь, что ли, — с досадой подумала Рыска. — Как тогда, с лисой».

— Альк, — шепотом позвала она, приподнявшись на локте, — а у тебя какого цвета волосы были?

Крыс поежился и свернулся еще плотнее. Девушка вздохнула и тоже закрыла глаза.

* * *

— Вставай, девка.

— Ы-ы-ы… — простонала Рыска, не в силах разлепить веки. Самое подлое время для побудки — когда ты только-только заснул. Все равно что выгнать из-за праздничного стола не евшего с утра гостя, который едва успел взять в руки вилку. — Ну чего тебе еще надо?!

— Вставай.

Тон Алька оказался действеннее слов. Похоже, на этот раз крыс не выкобенивался.

— И этого разбуди.

Рыска села, толкнула друга в бок.

— Просто открути ему голову, — пробормотал вор, пытаясь свить глухой кокон из покрывала, но девушка затрясла его еще настойчивее.

— Просыпайся, здесь что-то происходит!

Встревожился не только крыс. Коровы беспокойно переступали на месте, а более пугливая Жарова сдыхоть еще и мотала головой, пытаясь стряхнуть с рогов веревку. Сосенка гнулась и потрескивала.

— Сидите на месте.

— Так она же сейчас вырвется! — Парень привстал, но было поздно: петля слетела. Милка рванулась за подружкой, но Рыска привязала ее куда добросовестнее. — А чтоб тебя приподняло да хлопнуло!

Корова отбежала недалеко, шагов на сто, и остановилась, прекрасно освещенная луной. Видно, там ей показалось еще страшнее, потому что скотина неуверенно оглянулась на людей и громко, жалобно замычала. Раз, другой, словно надеясь, что на помощь ей примчится родное стадо.

— Вот дура! — выругался Жар. — Пойду попробую ее поймать.

— Сиди! — Теперь пробрало и Рыску. Внутри как будто вибрировала толстая струна, и кто-то назойливый все поддевал и поддевал ее пальцем. Вскоре у девушка даже зубы заклацали. — Альк, что со мной такое? И вообще — что?!

— Мы вышли с перекрестка. Дальше — только прямо.

— И?

— И на этой дороге нам не понравится.

— Кончай загадками говорить! — не выдержал Жар. — Какая еще, к Сашию, дорога? Лес же кругом!

— Вот-вот, примерно к Сашию она и ведет.

Больше ничего сказать Альк не успел (да, похоже, и не собирался).

Под брюхом беглянки фонтаном брызнул песок, из которого высунулась огромная волосатая клешня, схватила корову за глотку и воткнула башкой в землю, по самые лопатки. Задние ноги отчаянно брыкали воздух, хвост извивался и хлестал, как змеиный. Земля приглушила двухголосый рев, но ее дрожь ощущалась даже сквозь хворост лежанки.

— Значит, приподняло да хлопнуло?

Ноги дрыгнули в последний раз и вытянулись, закостенели. Коровья туша осталась нелепо торчать из песка, еще немного в него погрузившись. Рыска никак не могла понять: то ли это ее колотит, то ли обведенный луной круп слегка покачивается.

— Как, говорите, та веска называлась? — Голос у Алька был возмутительно спокоен и вкрадчив. Еще бы: ему-то бояться нечего, взбежал на сосенку — и спасен. Человека же ни одно из здешних деревьев не выдержит.

— Ш-ш-шошенка, — прощелкал зубами Жар. — Ну или что-то вроде того, бабка шипела, как гадюка.

— Мо-лод-цы, — раздельно сказал Альк. — Вот скажите: если б вас в Гибельную Топь, Урочище Скелетов или Лес Голодных Челюстей ночевать отправили, вы б пошли?

— Вот еще! Мы что, идиоты-герои из Рыскиных сказочек?

— А какого ляда вас тогда к шошам понесло?!

Друзья дружно раззявили рты. Про «подземных волков» они, конечно, слыхали, но были уверены, что эти твари водятся только на юге, возле моря. И уж точно не подозревали, что веска названа в их честь!

— Ну мало ли, — начал неловко оправдываться Жар. — У меня вон дружок из Медвежьей Тропы — так это же не значит, что там медведи по улицам ходят!

— Здесь не улицы. Здесь песчаник. Идеальное место для шошовой паутины. Так их норы называются, — раздраженно пояснил Альк, глянув на совсем уж очумевшие лица спутников. — Много-много подземных ходов у самой поверхности. Шош бродит по ним всю ночь, и когда слышит шаги, то пробивает тонкий слой земли, как ледок, и набрасывается на жертву.

— Откуда ты это знаешь?

— Знакомый охотник рассказывал. Завалить такого зверя — большая удача. У него красивая шкура, очень густая и теплая, а в желудке порой попадаются безоары, которые ценятся на вес золота.

— А как на них охотятся?

— Судя по твоему мечу — безуспешно. Но все-таки держи его наготове.

— Думаешь, коровы ему не хватит?

— Этому — может, и хватит.

Парень неуверенно, чуть не выронив, поднял клинок. Дружки учили его махаться, вроде даже неплохо получалось, но одно дело — сцепиться с человеком, и совсем другое — с подземной тварью, с легкостью опрокинувшей корову.