– Ух ты! – восхищённо вздохнул кто-то.

– Вся эта бумажная хрень не для меня. Но мне кажется, я тут кое-кого перебил своим появлением. – Пират милостиво махнул рукой. – Продолжайте, парни, продолжайте. Так на чём вы там остановились? Кое-кто хотел заявить о себе громко, Крекер – или я ошибаюсь? Эх, молодёжь… Вы бы хоть в комнату дверь прикрывали. Уж если я вас сумел расслышать аж на лестнице, то и другие смогут, так-то!

Крекер смущённо потупил взгляд.

– Да, недоработка… – протянул павиан.

– Эта недоработка вполне может стоить любому извас его мохнатой башки! – сурово отрубил капитан. – А теперь, парни, давайте-ка ещё раз, и поподробнее… Посмотрим, что вы там насочиняли!

Вспотевший от смущения шимп принялся рассказывать. Ёкарный Глаз слушал его вполуха, внимательно разглядывая присутствующих. Парочка павианов, пяток шимпанзе и один подросток-горри. Ну что же… Им, конечно, далеко до прожжённых каторжан, составлявших костяк его прежней команды, да и воздушные корабли они наверняка знают лишь понаслышке… А, ерунда всё это! Верно ведь говорят – лиха беда начало!

– Довольно! – Он поднял ладонь. – Суть я уловил. Итак, вы раздобыли одну-единственную бутылку с флогистоном и тут же решили, что нет ничего лучше, чем швырнуть её в окно захудалой антиприматской газетёнки?

– Э-э… Но ведь…

– Нет-нет, не перебивай меня! Вы что, действительно думаете, будто это что-то вам даст? Ну-ка, парни, сейчас я задам вам один простой вопрос… Впрочем, ответ на него мне известен заранее… Вы наверняка даже не подумали поставить в известность Громилу, так?

– Ну, понимаете, мист… Просто ему всегда удаётся отговорить нас от таких акций, вот мы и решили, что сообщим ему, так сказать, постфактум… – Крекер не знал, куда девать глаза.

Ёкарный Глаз понимающе покивал.

– Ну да, ну да… Он же башковитый малый и соображает, что к чему, – в отличие от вас. Так, с чего же начать-то, даже не знаю… Ну, во-первых, я вижу перед собой сборище идиотов. Неужели вы думаете, что, грохнув какую-то там редакцию, вы заставите хоть кого-нибудь уважать себя?

– Конечно! – запальчиво возразил ему один из шимпов. – Ведь если мы сделаем это, остальные…

Пират резко наклонился вперёд и погрозил пальцем.

– Ц-ц-ц! Давай-ка немножко пораскинем мозгами, улыба! Что уважают здесь, в Биг Бэби, э?

– Силу… – подал голос гори л лоид.

– Деньги, конечно! – усмехнулся один из шим-пов, в тонком пенсне.

– В самую точку! Силу и деньги! Так какого вы пыжитесь, выдумываете предки знают что? Покажите свою силу, раздобыв денег – и раздобыв их столько, чтобы о вас заговорил весь город! Вот это дельце так дельце, не будь я Изенгрим Фракомбрасс! – Пират хряснул кулаком по подоконнику; посыпалась извёстка.

– Так вы что же, предлагаете нам совершить ограбление? – спросил сбитый с толку Крекер.

– Не просто ограбление, а Ограбление! С большой буквы, оторва! Короче, парни. – Ёкарный Глаз шагнул к столу, нагнулся и обвёл сидящих заговорщицким взглядом. – Как вы смотрите на то, чтобы взять Первый Бэбилонский банк?

* * *

Подметала, безусловно, был тёртым калачом, а уж ощущать направленные на его персону внимание и недоброжелательные флюиды он умел едва ли не с самого рождения – иначе вряд ли достиг бы таких высот в своём ремесле. Ведьма лишь саркастически усмехалась, наблюдая некоторую нервозность своего ведомого, его частые задержки перед роскошными зеркальными витринами и неожиданные манёвры. Ухайдакер, безусловно, чувствовал за собой слежку последние дни; чувствовал – и никак не мог её обнаружить, нервничая всё больше.

Подметала углубился в один из старых Вавилонских кварталов и свернул под низенькую арку, некогда украшенную гипсовой лепниной, ныне почти осыпавшейся. Ведьма наблюдала за ним из-за гребня крыши. Когда широкополая шляпа исчезла во мраке подворотни, она ухмыльнулась и полезла в карман кожаной куртки за трубкой. Кожан оказался весьма удобным одеянием, хотя и несколько жарковатым для здешних широт. Конечно, это был совсем не тот фасон, что она некогда носила: слишком много заклёпок и хромированных молний, слишком длинные рукава – но всё же, всё же… Он живо напомнил Перегниде старые добрые времена – хотя старые времена никогда не были такими уж добрыми. «Эх! Вернуть бы только медиатор! Тогда остальное уже не будет иметь никакого значения». Проклятые смоукеры! Кто бы мог подумать, что её собственность столько лет хранилась у этих мелких мерзавцев… Ведьма чиркнула спичкой о подбородок и закурила. Одно не отнимешь – табачок у них и вправду хорош! «Не буду изводить всё племя, – подумала Перегнида. – Ограничусь показательной экзекуцией. Три-четыре трупа, не больше».

Она догадывалась, зачем Подметала посещал это место: старые районы города изобиловали проходными дворами, и тот, кто не изучил их досконально, запутался бы в два счёта. Старуха знала, что будет дальше: Подметала некоторое время проведёт, пытаясь обнаружить за собой «хвост», потом юркнёт в какую-нибудь щель и в буквальном смысле слова исчезнет, чтобы вновь появиться уже совсем в другом месте… Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Попыхивая длинной чёрной трубкой, старуха уверенно вела метлу над крышами, пока наконец впереди не замаячил высокий дом с коваными решётками на окнах и узорчатыми перильцами немногочисленных балконов. Некогда стены его покрывала тёмно-красная, винного оттенка штукатурка; но годы и городская грязь сделали своё дело, и теперь они казались серо-бурыми, лишь кое-где из-под многолетних наслоений проглядывал благородный багрянец. Как и большинство зданий в этом, когда-то престижном районе, он носил следы прежней роскоши и архитектурных изысков. В те времена, когда здесь велось строительство, в моду как раз вошёл псевдоготический стиль, поэтому фасад дома украшали высокие и узкие окна, а углы венчали изящные остроконечные башенки – довольно симпатичные, но явно бутафорские.

Перегнида сделала «горку» над крышей, напугав вольготно чувствовавших себя тут ворон (те с заполошным карканьем заметались в воздухе), и приземлилась во дворе, среди десятка растянутых верёвок, на которых сушилось бельё. «Это ещё откуда? Прачечная у них, что ли, тут рядом?» – мимоходом удивилась ведьма, отбрасывая черенком метлы влажные полотнища со своего пути. Зайдя в подъезд, она снова оседлала свой транспорт: во-первых, долгий подъём по ступенькам представлял для неё некоторую трудность ввиду костяного протеза, а во-вторых… Во-вторых, метла обеспечивала одно очень важное качество: бесшумность передвижения. Преодолев примерно половину лестницы, Перегнида остановилась напротив окна. По её расчётам, Подметала должен был появиться у дома минут через пятнадцать-двадцать.

Потянулось ожидание. Дважды мимо неё проходили жильцы; в этом случае старуха делала вид, будто подметает лестничную клетку; впрочем, никто так и не обратил на неё внимания. Наконец знакомая долговязая фигура вынырнула из-под арки на противоположной стороне улицы, размашистым шагом пересекла дорогу и взялась за ручку двери. В одно мгновение вскочив на метлу, Перегнида заставила её подняться в воздух и вся обратилась в слух. Шаги Подметалы звонким эхом разносились по лестнице. Перегнида мысленно считала пролёты: вот ухайдакер миновал первый этаж… Вот и второй… Когда между ними осталось два этажа, ведьма тихонько тронулась вверх, не переставая считать. Так, половину всех дверей он уже прошёл… Неужели его этаж – последний? Но тогда они неминуемо столкнутся нос к носу, и как бы не пришлось драться… Нет, конечно, она не боялась поединка; возможно даже, что где-то в глубине души хотела его, дабы расквитаться за прошлое своё поражение, и не важно с кем… Но в таком случае её нынешняя миссия останется незаконченной, а вот этого экс-комиссар допустить не могла. Ну что же, при ней метла, и в крайнем случае она всегда может вылететь в окно! Всего-то – тихонько отворить раму… Многократно покрашенную и не открывавшуюся, наверное, последних лет пятьдесят… Вот только не надо этого негативного мышления! Так, последний этаж… Проклятье, проклятье, проклятье! Перегнида едва слышно заскрежетала зубами. Окна, на которое она так надеялась, здесь попросту не существовало – её остановившийся взгляд упёрся в ровные ряды кирпичей. Мысленно пожелав архитектору, придумавшему такую нелепицу, воскреснуть и тут же в страшных мучениях скончаться снова, ведьма затравленно огляделась. Ни люка на чердак, ни ниши, ни закутка: только облупившаяся дверь последней квартиры и щербатая стена напротив. Весь последний пролёт к тому же ярко освещала электрическая лампочка в толстой металлической оплётке. Шаги звучали всё ближе… Ну да, наверняка его халупа здесь! Внезапно её осенило. Взмыв под самый потолок, старуха наклонилась к проволочной сетке и смачно плюнула на раскалённое стекло. Лампочка, естественно, тут же с громким треском взорвалась, и весь последний этаж погрузился во тьму. Шаги Подметалы на несколько мгновений затихли, потом зазвучали снова – ближе, ближе… Ведьма под потолком затаила дыхание; как назло, у неё тут же засвербило в носу, затем зачесалось под лопаткой.