Она вся горела, ее руки и ноги стали ватными, сладкая песня страсти звучала в ее сердце. Найджел повернул голову, устраиваясь удобнее на белом шелку, и вздохнул. Фрэнсис сосредоточилась, успокоив водоворот мыслей и отбросив все личное, как будто это были всего лишь занятия во дворце махараджи. Меня учили именно этому. Это всего лишь ритуал. Одно из многих искусств. Боясь, что мужество покинет ее, Фрэнсис сбросила с себя одежду.

Ароматный воздух комнаты ласкал ее кожу. От ее движений дым курящегося ладана образовывал небольшие завихрения. Она доставала пальцами до самых потаенных уголков его тела, дрожа, как натянутая струна арфы. Отбросив сомнения, она вонзила ногти в его гладкие ягодицы и нажала, достаточно сильно, чтобы на коже остались отметки. Утпалапатрака. Лист лотоса.

Он напрягся и сделал резкий вдох, тело его внезапно покрылось гусиной кожей. Прежде чем он успел пошевелиться, Фрэнсис села на него верхом, прижав к кровати его бедра. Он резко дернулся под ней, перевернулся на спину и сжал ее запястья. Его возбужденная плоть требовательно пульсировала, прижимаясь к ее животу, но его глаза, огромные, черные, напоминали небо в безлунную ночь.

– Ради всего святого, Фрэнсис! Не делайте этого!

Она улыбнулась и наклонилась, ловя его дыхание. Ее отвердевшие соски коснулись его груди.

– Я уже сделала это, – прошептала она, касаясь губами его губ, и прижалась ртом к его рту.

Найджел ответил на поцелуй. Он отпустил руки девушки, сжал ладонями ее лицо и вновь поцеловал. Губы его были горячими и нетерпеливыми. Она была оглушена, потрясена до глубины души, затоплена нахлынувшей на нее волной страсти. Все поцелуи, которым ее учили, слились в одно невыразимо прекрасное ощущение. Она попыталась сопротивляться ему, затеять любовную игру – все эти легкие покусывания и посасывания, – но он оторвал ее от себя и приподнял, обхватив ладонями ее талию. Мышцы вздулись на его руках, а она беспомощно повисла над ним.

Губы его были припухшими, ноздри трепетали – демон чувственности, князь тьмы, мужчина поистине дьявольской красоты. Коса Фрэнсис расплелась, и ее золотистые волосы рассыпались по спине. В зеркалах отражалось бесконечное число пар сгорающих от страсти любовников.

– Я не могу… – Он на мгновение опустил веки, закрыв жаркие черные глубины глаз, а затем взглянул прямо ей в лицо. – Боже, помоги мне! Я больше не могу сопротивляться… Фрэнсис, умоляю тебя, остановись!

Остановиться? Фрэнсис схватила маленький кувшин и вылила бальзам на его грудь и живот.

– Это будет неправильно, – с жаром возразила она. – Это священный обряд Радхи и Кришны. Я профессиональная куртизанка. Отказываться нелепо.

Бальзам растекался по его плоским соскам, спускаясь к пупку и наполняя воздух ароматом сандалового масла. Одним быстрым движением Найджел перевернул ее на бок. Его благоухающая бальзамом кожа скользнула по ее телу. Она оказалась под ним, прижатая к белой шелковой простыне. Он вновь поцеловал ее, обхватив бедра и изо всех сил прижимая к себе.

– Боже мой, Фрэнсис, как я хочу тебя! Будь ты проклята! Дайте ему то, что он хочет, или мы все умрем! Страшась промедления, она схватила гирлянду цветов и надела на него. Он удивленно отпрянул. Любовник, усыпанный алыми лепестками, принц-воин, бог созидания и разрушения. Ярко-красные цветы отражались в бесчисленных зеркалах, как будто вся комната была забрызгана кровью.

Смущенная и сгорающая от страсти, она распростерлась под ним. На нее сыпались алые лепестки.

– Я публичная женщина. И ничего больше. Доставь себе удовольствие, Найджел. Давай, я готова.

Он издал глухой стон, похожий на всхлип, и провел ладонями по ее скользкому от масла животу, сбрасывая алые цветы.

– Готова? Шлюхи всегда готовы. Ты именно это мне предлагаешь – путь к забвению? Проклятие! Проклятие!

Он обхватил ее талию, приподнял, а затем перекатился на спину и посадил ее на себя верхом. Ароматы масла и ладана окутывали их. Одной рукой он схватил прядь ее длинных волос и потянул назад, заставив ее выгнуть спину. В поисках опоры она вынуждена была упереться ладонями в его бедра, выставив вперед свои обнаженные груди. Бесчисленные зеркала отразили эту эротичную картину, напоминавшую изображения в древнем храме.

Его свободная рука – как будто он больше не управлял ею – двинулась вверх по телу Фрэнсис, скользнув между грудей и остановившись на шее. Он обхватил ее подбородок, затем прижал ладонь к горлу и погладил чувствительное место под ухом. Она выгнулась от наслаждения. В зеркалах миллионы рук ласкали миллионы обнаженных женщин, изнемогающих от желания.

Очень медленно его пальцы двинулись вниз, нежно пройдясь по груди, задержавшись на талии и опытными, уверенными движениями поглаживая бедра. Фрэнсис была совершенно беспомощна в его руках, открыта и беззащитна. Спина ее изогнулась, как натянутый лук. Он осторожно коснулся бока и ребер девушки, как будто ее тело было загадкой для него. Найджел удерживал ее за волосы, натягивая, как струну, звеневшую в его руках неистовой и безумной музыкой. Затем его ладонь обхватила грудь девушки, а большой палец погладил отвердевший сосок. Она вскрикнула. Все чувства ее обострились, и желание, подобно острой стреле, пронзило ее живот.

Он безжалостно теребил ее сосок, и музыка в ее теле становилась все неистовее. Она сглотнула, боясь раствориться в этом потоке страсти. Его возбужденная плоть мощно пульсировала под ней, нетерпеливая и жаждущая. Это уже не абстрактные представления, почерпнутые из рисунков, и не урок в гареме. Это реальность.

Набрав горсть цветов, он провел ими сверху вниз по ее животу, как будто двигался вслед за необузданными ощущениями, которые сам же будил в ней. Она беспомощно раздвинула бедра.

Лепестки, подобно крошечным пальцам, ласкали ее нежную, трепещущую плоть. Дрожа и задыхаясь, она почувствовала, как его скользкая от бальзама рука коснулась средоточия ее желаний. Его пальцы погладили увлажнившееся лоно и скользнули внутрь. Он не узнает. Крови не будет. Она тренировала свое тело так, как это не делала ни одна английская девушка: верховая езда, энергичные танцы, йога. А на случай, если этого окажется недостаточно, в гареме обо всем позаботились.

С уверенностью отчаяния Фрэнсис высвободила свои волосы из его руки, наклонилась вперед и прижалась к его губам. Когда он ответил на ее поцелуй, она укусила его. Он выругался, но она запустила пальцы в его волосы и вновь вонзила зубы ему в шею.

– Капатадьита – шалость, – сказала она, прихватив зубами его нижнюю губу. Потом она отпустила его и лизнула, а затем укусила сильнее. – Джихвайодха – битва языков.

Он вновь, выругавшись, возбужденно рассмеялся, положил ладони на ее бедра и с неумолимой силой потянул ее тело вперед. Ее колени заскользили по шелковым простыням. Язык Найджела ласкал округлости ее грудей, а его напряженная, пульсирующая плоть прижималась к ее лону. Он несколько мгновений держал ее так, а она отчаянно пыталась заглушить рвущиеся из горла стоны. Затем он скользнул под нее, и его губы пришли на смену руке. Она услышала свое бурное дыхание – волны наслаждения распространялись от его языка, пугающие своей остротой и бросающие в жар.