На несколько минут профессор, казалось, выключился из неспешного разговора друзей и, придвинув к себе карту Забайкалья, долго всматривался в неё.

— На Ангаре новых поселений пока организовывать не будем, кроме Свирска. А будем укрупнять имеющиеся. Ангара и так постепенно обживается. Сейчас задача номер один — застолбить Амур, — объявил Соколов.

Соколов рассказал, что новости с Амура идут ободряющие. Сазонов прочно уселся в Албазине и установил контакт с местными, сделав ставку на одного из князей. Достаточно молодого, чтобы полностью попасть под влияние Алексея, и сироту, что исключало поползновения его родни. Пока с ним всё в порядке. Задача Сазонова была с ним обговорена — он должен был, набравшись сил и средств, занять устья Зеи, Сунгари и Уссури.

— А на Амур нам нужно перебрасывать молодые бездетные пары с Ангары. Новичков туда конечно же слать не будем.

— Тамара говорила о совхозах, — заметил профессор. — Думаю, это дело здравое — новичков надо понатаскать работой с новыми для них культурами, в первую очередь я говорю о картофеле и о помидорах. Помнится из истории, что именно с ними у крестьян были проблемы — вплоть до Екатерины Великой их заставляли растить картошку.

— Ну и работа с теми же сеялками и прочими девайсами, — добавил Саляев.

— Дарья, а в каком состоянии здоровье наших новичков? — скрестив пальцы, спросил старшего медика княжества Радек.

— На слабую троечку, не более, очень много ослабленных. Зубы у многих в ужасном состоянии. А дети совсем слабенькие — они сейчас активно отпаиваются куриным бульоном. Люди говорят, что около трёх десятков человек в пути погибло.

— Да уж, в пути их не особо потчевали, — проговорил Саляев. — Разносолов не предлагали.

— Но ничего, у нас с голоду не помрут, отъедятся. — Дарья вынула из печи котёл с томившимся там борщом и осторожно приоткрыла крышку, выпустив гулять по комнате великолепный аромат.

— Пусть немного остынет, давай пока салатик, зря, что ли, я овощи стругал? — Саляев демонстративно похлопал себя по животу.

Дарья поставила на стол большую миску с нарезанным салатом.

— Душераздирающее зрелище! Оливье в тазике, как дома, — рассмеялся Ринат.

— А майонез как в прошлый раз? — уныло спросил Радек.

— Нет, я добавила уксуса в замес. Ещё бы перцу чёрного — и вообще было бы отлично, — ответила с улыбкой княгиня.

— Ну, я пойду Стаса позову. Да и Ярику скоро просыпаться. — Соколов ушёл в детскую.

Вскоре в комнате появился старший сын ангарского князя — Станислав, от обиды надутый до невозможности. Ещё бы, только наши захватили позиции врага, пустив в ход танк, как маршала зовут обедать! Он не принимался за еду, пока не расставил на краю стола всех своих солдатиков.

— Молодца, Стас! — подмигнул пареньку Ринат. — Подрастёшь, ко мне в Удинск давай, будем из пушек стрелять.

Стасик тут же расцвёл от удовольствия, правда, пострелять ему хотелось уже сейчас.

Профессор тем временем, склонившись над столом, негромко спросил Соколова:

— Как думаешь, а царь-то примет наших послов?

— Примет конечно же, — убеждённо ответил князь, — да только из-за одного любопытства уже примет! Вон, алтанхановских послов принимал же, а мы чем хуже?

Радек согласно закивал, а Вячеслав погрозил пальцем Стасу, чтобы тот не ковырялся ложкой в тарелке, а ел налитый матерью борщ.

Карпинский передавал из Енисейска, что Беклемишев предложение ангарцев о встрече с царём воспринял как само собой разумеющееся. Он посоветовал отправляться в путь вместе с царским караваном ясака. Да приготовить подарков монарху побольше.

А вечером из Удинска пришло сообщение. Помощник Саляева по боевой подготовке молодёжи прапорщик Афонин докладывал, что паробот с енисейцами прошёл мимо острова. Это значило, что через трое суток Беклемишева можно ждать в Ангарске. Соколов решил встретить Василия Михайловича по-домашнему, поселив в гостевой половине своего дома. Ночью, при свете свечи, князь прокрутил в голове возможный сценарий предстоящего разговора с царским чиновником, выписав на бумагу основные вопросы, которые ему хотелось бы обсудить, да предложения, которые он хотел озвучить.

Три дня спустя

Ужин был великолепен. Хозяйки Ангарска постарались на славу. Мясное рагу с овощами, запечённый с сыром и мясным фаршем картофельный пирог, салат «Столичный», хлеб с кедровыми орешками и ягодный морс — всё было съедено до крошки. Супруга Беклемишева и два его взрослых сына были довольны приёмом, что им оказали в доме ангарского князя. Беседы на житейские и бытовые темы в гостиной продолжались, а мужчины тем временем уединились на веранде, чтобы обговорить более серьёзные дела.

Пожилая тунгуска вынесла им горячий чайник с медовым напитком, настоянным на травах, — по рецепту княгини. Проводив её глазами, Соколов повернулся к сидящему в кресле Беклемишеву:

— А как тебе, Василий Михайлович, новый воевода енисейский?

— Молодой да бойкий. Предан он отечеству и царю нашему батюшке. А отец его геройски погиб при Смоленске, за Отечество своё стоя, потому Василий Артёмович царём и обласкан, — отвечал тот.

— Смоленск теперь у Руси, это хорошо, — заметил ангарский князь.

— Без сомнения! Богатый город, прибыток Отечеству учиняет немалый, да и Полоцк тако же, — соглашался царский чиновник.

— А ещё хорошо бы и русские порты на Балтике иметь для торговли? — спросил, отхлебнув горячего напитка, Соколов.

Беклемишев сверкнул глазами:

— Не в силах нам со свеем совладать нынче. Свей силён да с ляхами дружен стал. Не совладать… Чую, сызнова война будет с ляхами, не иначе те себе короля нашли нового, тако же свейских кровей.

— А если мы сможем помочь? — поднял глаза Соколов.

— Что? Нешто вы… — Брови Беклемишева поползли вверх. — Не пойму я тебя, князь.

— Сколько стрельцов ты можешь привести в Ангарию сейчас? — продолжал удивлять собеседника Вячеслав.

— Под восемь десятков, не более…

— Мои люди могут обучить их палить из ангарских ружей да лить для них пули, — внимательно смотрел на собеседника Соколов. — А также стрелять из пушек.

— Те, что не каменьем, а бонбами палят? — недоверчиво, с удивлением вопрошал Василий Михайлович.

— Ими самыми, — кивнул Вячеслав и добавил: — Плата обычная.

Беклемишев поморщился:

— Не реки оное уплатой али покупкой. Государь наш не может людьми православными торговлю учинять. Ибо церковь наша святая, православная, проклянёт его.

— А что же он учинил уже? Не продажу ли? — усмехнулся Соколов.

— Не смейся, князь! То государевы людишки были, на волжские землицы посаженные, а нынче они в Ангарское княжество определены. Тако и далее будет! А слова твои я в уши царские сам передам.