Марио переместился на диванчик и только сейчас заметил, что руки и колени у него трясутся мелкой дрожью. И на этот раз он не винил себя за столько явное проявление страха. Не хотелось даже представлять, что бы случилось, заметь бешеный Магистр у себя в тайном логове чужака. Лучше не задумываться о пыточном арсенале магов-медиков. И, судя по всему, в Башнях сейчас разыскивают не только Марио Риччи и Джулио Пальи. Сбежавший от инквизиторов Магистр Шестой Башни представляет собой большую опасность, чем тусарские аристократы. Мозг Марио заработал с огромной скоростью, перебирая различные варианты дальнейшего развития его ситуации. Главное теперь – узнать точно, что же замыслил Магистр Дитер и за кем так поспешно куда-то отправился.

Итак. План по перехвату бумаг у принца Джордано с треском провалился. И это означало показания выживших свидетелей, суридских наемников, от которых изначально предполагалось избавиться. Только Млет ведает, откуда одному из них было известно его имя и таланты, но теперь это уже не важно. Герцога Лючано унесло искаженным порталом, а принца Джордано повезли в Четвертую Башню для снятия заклинания парализации. Как только он очнулся, и наемники заговорили, Магистр Джованни сразу же собрал совещание и после предпринял соответствующие меры по его, Марио, поискам. В этот же день должны были вызвать и Джулио Пальи для предварительного допроса. Если платок, столь старательно подброшенный Марио, был найден, то придворного мага задержат. Упомянуть в разговоре с белобрысым наемником имя графа Джулио Пальи – грубая работа. А вот сделать срочный заказ белошвейке и получить белоснежный платок с гербом Пальи, было озарением свыше. Придворный маг был всего на три года старше Марио и, соответственно, подходил на роль шантажиста. Именно так должен будет рассудить герцог Леонардо. Однако подумав о кузене короля, Марио помрачнел. Даже если Лючано выжил, его свидетельство окончательно и бесповоротно погубит графа Риччи. Если же, что скорее всего, мальчишка мертв, то от мести Леонардо его спасет только добровольный уход из жизни. Или смерть самого герцога Синих Камней. В этом месте своих рассуждений Марио глубоко вздохнул и безнадежно покачал головой. И зачем только глупый юнец вцепился в него?

В такой ситуации возможен только один выход: воспользоваться шансом, неожиданно предоставленным Млетом, и сдать безумного Магистра Дитера Башням. Вероятно, тогда к графу Риччи отнесутся со снисхождением и хотя бы выслушают. Кодекс Магнума Марио не нарушал, из коллег навредил только графу Пальи, да и то – это еще надо будет доказать. Поэтому в Башнях ему не грозит жестокая казнь, что, несомненно, случится, если он попадет в руки короля Лоренцо. Марио кивнул сам себе. Пожалуй, сейчас это наилучший выход. Покровительство и убежище в Башне в обмен на сведения о логове Магистра Дитера. Теперь осталось только дождаться возвращения безумца, чтобы до конца понять, что же он задумал.

Марио снял птиц с костра, дал им немного остыть и, быстро покончив с ними, вернулся в свое укромное убежище за диваном. Сумасшедший Магистр сейчас важнее размеренного вдумчивого завтрака.

Дворец эмира, Сурида

– Эмира, говорят, басэмиран Озан хазретлери эфенди прибыл.

Гюльбахар приподняла голову и непонимающе посмотрела на служанку, растерянно теребящую край своего головного покрывала.

– Куда? – хриплым со сна голосом спросила эмира и прокашлялась.

Девушка открыла рот и захлопала глазами. Она всегда туго соображала. Вероятно, ее давно следовало отослать к семье или выдать замуж, но эмира всегда ценила преданность выше ума.

– Так… сюда, во дворец. Сказали, в общем зале приемов ждет. С ним Кадир хан эфенди и какой-то маг.

Гюльбахар села в кровати и осмотрелась по сторонам. Медленно и с огорчением она осознавала, что ей не привиделось, и эмир действительно скончался вчера вечером. Она помнила все, что говорила, делала, как будила Эсму и Нюлефер, чтобы сообщить о трагедии, как проверила, надежно ли охраняют Джайлан, но теперь казалось, что все это происходило с кем-то другим. Словно Гюльбахар читала серьезную и страшную книгу на полный желудок, а после всю ночь смотрела кошмары. На самом деле, ей удалось заснуть почти под утро, несколько часов назад, и то после того, как лекари напоили ее успокаивающим напитком. Озан прибыл как нельзя вовремя. Мустафа паша должен сегодня собрать совет. Гюльбахар скривилась. Вовремя для того, чтобы узнать, что трон отдалился на шесть месяцев, если не потерян навсегда. Год назад Озана бы порадовали такие вести, сейчас же ничего нельзя сказать наверняка. За год, бывает, люди меняются, и очень сильно. Все-таки Кадир нашел своего беспутного брата и убедил вернуться. Ей следовало больше верить в своего сына.

– Одеваться, – приказала Гюльбахар. – И поскорее.

Кадир похудел и, как с беспокойством заметила Гюльбахар, даже осунулся. Однако матерям всегда свойственно сильно беспокоиться о детях, особенно если они давно выросли и перестали нуждаться в их опеке. Озан выглядел мрачным и недовольным. Он ходил по комнате, время от времени бросая нетерпеливый взгляд на дверь. В очередной раз этот взгляд встретил вошедшую Гюльбахар.

– Матушка, здравствуй. – Кадир поднялся с дивана и поспешил к ней. – Как твое здоровье? – Он взял ее за руку и, склонившись, поцеловал ее. Гюльбахар захотелось прижать его к себе и взъерошить волосы на непокрытой голове, но она сдержалась.

– Все в порядке, Шаллиах милостива, – ответила она и, ласково скользнув взглядом по похудевшему лицу сына, посмотрела на Озана. – Здравствуй. Я полагаю, вам известны последние новости.

– Доброе утро, мама. – Озан в свою очередь склонился к ее руке. – Да, Али паша сообщил нам, что мой дядя… скоропостижно скончался. Сердце. – Он замолчал, вопросительно глядя на нее.

– Али паша не с вами? – поинтересовалась Гюльбахар, посмотрев на мага, худого человека с гладкими каштановыми волосами, одетого по иноземной моде, скромно сидящего в уголке. – Ему пришлось отбыть по вызову первой важности.

– Али паша задержан. – Лицо Озана стало еще мрачнее. – Он обвиняется Башнями в соучастии преступлению.

Гюльбахар заметила, как Кадир кинул на брата умоляющий взгляд, и испугалась. Слишком много неприятностей свалилось на них последнее время. Неужели никакого вызова не было, и Али паша ушел в Башню только за тем, чтобы признаться? Спустя столько лет рассказать ту правду, что он знал о пожаре во дворце Айташа? Иначе в каком еще соучастии его могли обвинить?

– Матушка, тебе плохо? – услышала Гюльбахар обеспокоенный голос сына. Он взял ее за руку и усадил на диван. – Не волнуйся. Я считаю, сейчас не время говорить об Али паше и том, что случилось слишком давно, чтобы переживать об этом. – Он кинул теперь сердитый взгляд на Озана. Тот всплеснул руками, отвернулся и снова зашагал по комнате, словно тигр по клетке. – Нам нужно попрощаться с эмиром и узнать, когда соберется совет