— Думаю, до нас они раньше чем послезавтра не доберутся, да и то, если круглосуточно пахать. Кстати…

Не зря осекся. «Банановые республики» потому и зовутся таковыми, что главной статьей их дохода является экспорт фруктов. Тут даже не две смены может быть, а все четыре, при этакой дешевизне рабочей силы! Отсюда вывод, что уходить придется подобно актерам с освещенной сцены, только аплодисменты вряд ли последуют. Если не примут за воров и не кинутся догонять, то уж властям сообщат непременно. Источник света здесь, кстати, всего один — прожектор на возвышении…

— Что ты хочешь делать? — обеспокоилась Кира, глядя на кинжал в Богдановской руке.

— Просто, вентиляция, — клинок чиркнул по брезенту, вспоров его сантиметров на десять. — Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю. Если без балды, то пришло нам время сваливать, дамы и господа. Аккуратно, по моему сигналу.

Патронов в трофейном пистолете осталось всего два, постараться надо. Не предназначено это оружие для таких дистанций!

— Я, вообще-то, не снайпер… — пробормотал Богдан высовывая короткий, толстый ствол в прореху.

Чпок! Блеснула левее прожектора искорка рикошета, горячая гильза ударилась о брезент. Упаковщикам хоть бы хны, знай себе, фрукты ворочают. Делаем поправку, вдох-выдох, остановка дыхания… чпок! Звонкий удар и кромешная темнота.

— Всё, пошли!

Кира высадилась первой, подстраховала снизу пана клиента, а там уже и Богдан ощутил почву под ногами. Огляделся быстро, по-волчьи, потянул Суханова за руку в дальний конец склада, где ни работяг, ни коробок, ни машин. Вот «черный ход» там быть просто обязан — из служебных помещений, прямиком на улицу.

— Коллега, давай в арьергард, — распорядился, нащупывая дверную ручку. Первым шагнул в проем, двинулся вкрадчиво по коридору туда, где горел свет. Столкнулся тут же лицом к лицу с человеком в военной форме, пузатым, вполне азиатской внешности.

— Хой плиат! — воскликнул тот по-своему (а прозвучало почти по-русски), тараща глаза на военизированных гостей.

— Ты кто такой? — спросил телохранитель на «пиджике», жестко и требовательно, уловив уже запах крепчайшего перегара. — Как стоишь перед офицером, сукин сын?! Смирно! Отвечать! — для убедительности можно бы засветить пузану по морде, но этого не потребовалось. Сайбанец, коротко икнув, вытянулся во фрунт, вскинул руку к козырьку на британский манер и попытался придать голосу должную четкость:

— Ланс-капрал Дуо Кьян, сэр! Назначен для охраны склада командованием… а-а, с кем имею честь? — это он разглядел-таки, что форма у собеседника хоть и имеется, однако без всяких знаков различия.

— Ты почему пьешь на посту?! — заорал Богдан, не давая ланс-капралу опомниться окончательно, и тут же палец ткнулся под чужой кадык. Щадяще ткнулся, не смертельно. Подхватив оседающее тело, приземлил аккуратно, подал знак спутникам оставаться на месте. Сам с «береттой» в руке, дошел до освещенной комнаты. Пусто там оказалось. Стол, шкаф, пара стульев — типичная подсобка советско-российского образца, для отдохновения от трудов праведных. Полупустая бутыль виски и неведомая бурда в горшочке на столе дополнили картину идеально. Спустя минут несколько, обморочный воин был общими усилиями (тяжелый, собака!) затащен в комнату и усажен на свое рабочее место. Богуславский, приоткрыв ланс-капралу рот, сунул туда горлышко бутылки и содержимое быстро переместилось в живот потребителю.

— А он не помрет от такой дозы? — усомнился Суханов. — Тут же литр!

— Судя по его носу, еще и добавки потребует, — отмахнулся телохранитель, исследуя шкафы. Добыл оттуда охапку тряпья, бросил спутникам:

— Пришло нам время переодеться в цивильное, ледиз энд джентльменз. Правда, подозреваю, что в таком виде ни джентльмены, ни леди из нас не получатся!

— Ты уверен, что тут нет вшей? — осведомилась Кира, разглядывая рабочий комбинезон из синей хэбэшки, грязный сверх всякой меры. — Лично я это не надену!

— Наденешь. Хотя, дело твое — можешь в зеленую «пижаму» экипироваться, чтобы ни один полицейский мимо не прошел.

— Это шантаж! Сам такое носи!

— Да с удовольствием. А тебе взамен могу предложить вот этот — они тут все одинаковые, видишь ли…

Спустя еще четверть часа, преображение охотников в люмпенов завершилось. «Черный ход» на складе всё-таки отсутствовал, а потому ретироваться пришлось через зал, мимо работяг, устроивших по случаю «конца света» грандиозный перекур. На три молчаливые тени, просочившиеся за ворота, никто не обратил внимания

* * *

Государство Сайбан находилось под властью Британии много десятилетий, но кое-что здесь устроено было, скорее, по-американски. Столица, например. Как и в Штатах, главный город страны Кухьяб отнюдь не являлся самым большим. Пятьсот тысяч жителей, куча административных зданий и минимум развлекательных объектов. Сугубо функциональный городок, серьезный.

Порт Калайбо, согласно последней переписи населения, давал приют полутора миллионам человек — не считая сотен тысяч незаконных мигрантов, бродяг, уголовников и прочего сброда, никем не учтенного. Юго-восточная оконечность города, примыкающая к морю и промышленной зоне, являла собой набор злачных кварталов: ночлежки, ресторанчики, казино, бордели. Именно сюда доставлялись партии наркотиков, уходящие затем контрабандой за бугор, здесь активно велась торговля «живым товаром» — женщинами, девочками и мальчиками. Боссы местных «триад» решали здесь свои вопросы и крутили миллионный бизнес, а временами устраивали разборки со стрельбой. Трущобы, короче. Гарлем, Восточный Лос-Анджелес и бразильские «фавелы» в одном лице. Полиция сюда старалась не соваться, лишь изредка совершая массированные набеги с участием привлеченных солдат. Шантрапа об акциях узнавала заранее — улицы вмиг пустели, бары закрывались, исчезали с натоптанных мест пушеры и шлюхи обоих полов. Ураган «зачистки» выметал отдельных неудачников, накрывал кой-какие, заранее вычисленные склады и завершался, давая силовикам основания для победоносных докладов. В Порт-Сити все продолжалось по- прежнему…

— Короче, это… вон те штаны мне заверни. Да не джинсы, а вон те! Слышь, брат, а чего они сюда девчонку не поставили, а? Кому приятно на твою рожу смотреть?!

— За своей последи, — отозвался продавец беззлобно — к подобному стилю общения в ЭТИХ магазинах вполне привыкли. — С тебя тридцать кулов.

— Сколько?! За это дерьмо?!

— На «блошинном рынке» дешевле купишь, — пожал плечами тот, отодвигая сверток в сторону.

— Да ладно, что ты, в самом деле?! — кривой оскал Богуславского должен был означать улыбку, а несколько купюр окончательно сняли вопрос.

Магазинчик для бедных, со всеми вытекающими. Вывеска над входом гласила, что зовется заведение не как-нибудь, а «Парадиз» — рай, то бишь. Пятачок по соседству облюбовали юнцы лет шестнадцати, с глазами, затянутыми наркотической поволокой.

— Эй, дядя! Закурить не найдется?! — привычное, затасканное, хоть и сказано по-английски. Гопники везде одинаковы. Обернувшись, телохранитель, взглянул на шпанцов задумчиво, как и положено мужику прижимистому, но благоразумному. Достал, наконец, из кармана початую пачку местной фабрики (элемент имиджа на случай задержания), кинул в руки, не глядя: