Михаил нахмурился. Я не удержался и спросил то, что уже некоторое время меня волновало:

– Скажи, Михаил, а возможно ли, чтобы кваzи управляли людьми?

– Чушь, – отрезал Михаил.

– Ты уверен? Если Виктория такая сильная в управлении восставшими…

– Нет, нет, нет, – с напором повторил Михаил. – Не надо придумывать нам сверхспособности, которых нет. Мы и с имеющимися-то проблем нахлебались… Маркин, сама Виктория – там?

– Да кто же знает!

Из одного из окон высунулся седовласый, но крепкий старикан. Зорко оглядел окрестности. Помахал рукой людям за оцеплением, что-то неразборчиво крикнул и принялся вывешивать новый лозунг: «#free_quazi».

Толпа поддержала старика разноголосым гулом. Никто ничего толком не понимал, но всем было интересно.

– Они ведут трансляцию в твиттере, инстаграмме, фэйсбуке… – печально сказал Маркин. – Даже в каких-то экзотических социалках времён своей молодости. Лайвджорнал какой-то…

– Требования? – уточнил Михаил.

Маркин явно смирился с тем, что приходится делиться информацией. Может быть, ему просто хотелось выговориться.

– Полная чушь. Требуют принять закон об эвтаназии.

– Допустим, – кивнул Михаил. – А что… сами-то?

– Говорят, что сами боятся или не могут по религиозным соображениям.

Несмотря на всё безумие и трагизм происходящего, я едва не поперхнулся от смеха.

– По религиозным? Значит, стать живым покойником им вера не мешает, заложников брать – тоже, а вот самоубийство совершить…

Маркин мрачно посмотрел на меня, я задавил смешок.

– Подождать естественного хода вещей они не могут? – спросил Михаил задумчиво. – Им же недолго.

– Говорят, что умершие естественной смертью становятся кваzи гораздо позже и кваzи из них тоже некачественные.

– Что за чушь! – возмутился Михаил.

– А ты обидься, – не удержался я.

– Ладно, эвтаназия, – сказал Михаил. – Всё?

– Нет, не всё. Говорят, что власти скрывают способ, как быстро и легко стать из восставшего – кваzи. Поэтому требуют их эвтаназировать, а потом быстренько возвысить.

Маркин и Бедренец уставились друг на друга.

– Что за способ – не уточняют? – спросил Михаил.

– К счастью, нет. Говорят, что власти скрывают.

Я снова посмотрел на пансионат. Да, там и впрямь было несколько плакатов с этой чудесной мыслью, которую граждане повторяют во все времена, во всех странах и на все лады: «ВЛАСТИ СКРЫВАЮТ!»

– Бессмысленная акция, – сказал Михаил.

– У Виктории все поначалу так выглядят, – напомнил Маркин.

– Что в случае отказа? – спросил я.

Маркин пожал плечами:

– Туманно… но в целом сводится к тому, что запрутся вместе с заложниками и умертвят себя. А часть старичков грозятся с оружием в руках прикрывать эту акцию. Сколько потребуется.

– Недолго потребуется, – признал Михаил. – Что ж, только штурм.

– И по всему миру разнесётся история, как жестокие русские спецслужбы атаковали беспомощных стариков? – воскликнул Маркин. – С меня голову снимут за такое! Все мы сядем! Никому мало не покажется!

– Цель, – сказал я. – Не о том сейчас говорим. Цель её надо понять!

– Ты умный, попробуй, – согласился Михаил.

И даже Маркин посмотрел на меня с лёгкой надеждой.

Я закрыл глаза, будто это помогало мне думать.

А может, и впрямь помогало?

Пансионат со стариками.

Бессмысленная, судя по всему, акция.

Но смысл есть всегда. Обязательно есть смысл.

Сделать общедоступной информацию о том, как восставшие становятся кваzи?

Это можно сделать другим путём.

Да и не сильно улучшит образ кваzи такая информация.

Напротив.

Забота о пенсионерах?

Бред.

Тогда что?

Толпа пенсионеров, кем-то (самой ли Викторией?) взбудораженная, требует немыслимого.

Толпа сотрудников спецслужб ходит вокруг, не зная, что делать…

– Когда тебе позвонили? – спросил я. – Владислав?

Он прищурился.

– Виктория позвонила без десяти час.

– Через пять минут после того, как мы вышли от Руслана, – сказал я. – После моего звонка тебе, так?

– Почти сразу, – кивнул Маркин.

– Ты отправил людей выяснять, кто был в секции юных биохимиков?

Маркин на глазах начал бледнеть. Даже красные глаза побелели.

– Не успел, – отчеканил он. – Как раз говорил с помощником, когда на другой телефон поступил звонок.

– Понял, да? – не удержался я от резкой фразы.

– Роман! – выкрикнул Маркин.

Его помощник, тот самый, что возле приюта был с дробовиком, появился будто ниоткуда. Сейчас у него оружия никакого не наблюдалось.

– Кружок юных биохимиков при институте, где работал Томилин, – сказал Маркин. – Всех членов кружка. Задержать.

– Не кружок, – поправил я.

– Они же дети, – рассудительно сказал помощник. – Их задержать можно только с санкции прокурора…

– Взять под охрану! Как угодно сформулировать. Всех и немедленно! Весь кружок!

– Это не кружок, а научная секция, – заметил я.

Маркин свирепо посмотрел на меня, но, видимо, в благодарность за догадку поправился:

– Всю эту чёртову научную секцию! Всю! Всех, кто хоть раз за последний год туда приходил!

– Люди нужны, – заметил помощник.

– Бери сколько нужно, – сказал Маркин. – Всех бери, если надо! Пансионат – отвлекающий манёвр!

Выглядевший до этого неспешным тугодумом, помощник словно испарился.

Я понял, что через час все мальчишки и девчонки, имевшие несчастье заниматься с Томилиным, будут арестованы. Ну или взяты под надёжную охрану, как угодно.

А ещё я прекрасно понял, что мы уже опоздали. И кого-то из детишек не найдут. Интересно, кого? Входит ли в их число наш утренний собеседник? В чём зацепка?

Через мгновение я это понял.

– Маркин… – сказал я. – Пусть поднимают медицинские карты. Пусть в первую очередь берут тех, кто не болел ветрянкой.

Маркин смотрел на меня, и глаза у него были уже и не красные, и не белые, а какие-то безумные, чёрные – так расширились зрачки.

– Томилин не разменивался на лабораторных мышей, – сказал я. – Он сделал вирус и спрятал его в детях. Со дня на день они станут заразными.