тишина. И вот в один из дней все изменилось: из лабиринта показался

Тесей, весь в пыли и засохшей крови, и крикнул Ариадне, обнажая меч:

«Отойди от зверя! Я не потерплю поражения и не успокоюсь до тех пор, пока

не отсеку эту ужасную голову от тела…»

На следующий день, ближе к шести, Лили отправилась к пруду в «Хартс-Фолли». Небо начало уже приобретать розовато-лиловый оттенок, солнце клонилось к горизонту, а птичий хор завел свою вечернюю песню. Большинство сгоревших деревьев и живых изгородей вырубили за те несколько дней, что она отсутствовала, оставшиеся растения покрылись бледно-зеленой весенней порослью, и впервые Лили увидела, как будет вскоре выглядеть парк.

Только вот для Лили это не было возвращением к жизни, потому что ей в спину упиралось дуло пистолета, который держал в руках Джордж Грейвс. Не к месту подумалось, что он, наверное, топтал молодую траву, на которую Лили старалась не наступать.

Все то время, что оставалось до назначенной встречи, он не отходил от нее ни на шаг. Даже если ей нужно было отлучиться в уборную, он стоял у запертой двери. Если раньше он просто не нравился Лили, то за эти часы она его возненавидела: жестокий, грубый, к тому же жадный. Он даже лодочнику отказался заплатить за услуги, когда они причалили к берегу возле парка.

И Лили собиралась из-за этого ничтожества предать свою любовь.

— А теперь ни звука, — процедил он сквозь зубы, и у Лили мороз пробежал по коже. — Дождемся твоего любовника, и катись на все четыре стороны.

Лили сомневалась, что он вот так просто ее отпустит, но у нее не оставалось выбора, поэтому она продолжала идти до тех пор, пока впереди не заблестела голубая поверхность пруда.

Лили остановилась.

— Мы пришли. Здесь я договорилась с ним встретиться.

Джордж огляделся по сторонами, и губы его изогнулись в презрительной усмешке.

— Что же, видимо, грязная лужа — самое романтичное место в глазах безумцев и их любовниц-шлюх.

Лили закатила глаза, не утруждая себя защитой честного имени Аполлона. Ей почему-то казалось, что Джорджу прекрасно известно, что его кузен никого не убивал, а его слова — не больше чем провокация. Для чего? Бог весть…

— Стой где стоишь! — приказал Грейвс, прячась в тени кустов. — И не смотри в мою сторону. Только попробуй намекнуть, что пришла не одна, я пристрелю сначала его, а потом тебя, поняла?

Лили сложила руки на груди.

— Вполне.

На минуту в саду воцарилась тишина, и Лили показалось, что даже слышны крики чаек на Темзе.

— Где твой сын? — с ужасающим спокойствием спросил Джордж. — Оставила с няней, надо полагать?

Лили не удостоила его ответом: если она выдаст местонахождение Индио, то все будет напрасно.

Джордж мерзко захихикал:

— Мы обсудим это позже, уж будь уверена.

У них за спинами раздался какой-то шорох, и Лили повернула голову, но тут же все стихло.

— Собака, что ли? — насторожился Джордж.

Нет, вряд ли: если бы в саду жила бродячая собака, Лили бы знала об этом.

Но тут послышались уверенные шаги: тот, кто шел сюда, знал это место как свои пять пальцев.

Лили напряглась.

Он приближался.

Проклятье, он пришел раньше!

Джордж поднял пистолет.

Лили сглотнула, хотя и не смотрела в его сторону.

— Я думала, вы собираетесь его арестовать.

— Он опасный убийца, — прошептал Джордж в ответ. — Не хочу потом ни о чем сожалеть. Не волнуйся, я отличный стрелок, так что вреда тебе не причиню.

Лили сделала шаг назад, но он тут же зашипел:

— Стой на месте.

Но Лили не послушалась и сделала еще один шаг в его сторону, когда Аполлон появился в пределах видимости. На нем был простой коричневый костюм и черная треуголка: ни дать ни взять доктор, хозяин магазина или главный садовник — в общем, кто-то равный ей по положению, тот, кого она могла любить и с кем могла жить до тех пор, пока не состарится.

И в тот момент, когда Аполлон поднял голову и улыбнулся ей, Лили быстро развернулась, и схватила Джорджа за руку, направляя пистолет вниз, прочь от ее возлюбленного, ее жизни и ее любви, в сторону собственной груди.

Прогремевший в тишине выстрел получился поистине оглушающим.

Аполлон успел заметить, как Лили бросилась к Грейвсу, видел вспышку и облако черного дыма, слышал грохот. Видел, как Лили пошатнулась и упала замертво.

Аполлон не помнил, как выбил пистолет из руки Джорджа, как изо всех сил ударил его по лицу. Даже когда он рухнул как подкошенный.

Аполлон продолжал наносить удар за ударом.

Брызги крови разлетались во все стороны вместе с осколками зубов. Наверное, он что-то говорил, умолял, но Аполлон ничего не слышал.

Что-то хрустнуло под костяшками его пальцев, и Аполлон вдруг понял, что широко улыбается, только улыбка эта напоминала сейчас звериный оскал, превращая его в чудовище, коим считала его поначалу Лили.

Но теперь все это больше не имело значения.

Джордж харкал кровью, но глаза его все еще оставались на месте — глаза, видевшие смерть Лили, — и Аполлон занес кулак, чтобы исправить это упущение.

— Нет… — раздался чей-то слабый голос.

Лили? Но ведь этого не могло быть, потому что…

Ее руки, такие родные и нежные, обхватили его окровавленные пальцы, мягко прекращая избиение.

Внезапно Аполлона атаковали звуки.

Джордж хрипло дышал, Аполлон, не веря своим ушам и глазам, издал звук, похожий на всхлип, а Лили… Господь всемогущий, она еще и еще раз произносила его имя.

Аполлон поднял глаза и увидел ее милое, только перепачканное сажей и кровью лицо.

Он отпустил Джорджа, которого держал за грудки, и его голова глухо ударилась о землю.

Аполлон развернулся на коленях. Обхватив лицо любимой грязными руками, он с трудом выдавил:

— Как? Я же собственными глазами видел, как ты упала замертво.

— Нет, выстрел ушел в землю, меня даже не задело, — прошептала Лили. — Аполлон, что ты с ним сделал? И что с твоими бедными руками?

— Господи! — не слушая ее, бормотал Аполлон, прижимая лицо Лили к своему, покрывая поцелуями нос, щеки и веки, дабы убедиться, что она жива и дышит. — Господи, Лили, никогда больше так со мной не поступай.

— Не буду, любовь моя. — Слезы ручьем текли по перепачканным сажей щекам, оставляя грязные дорожки. — Ой, щиплет.

Тут на месте развернувшейся драмы неожиданно появился еще один персонаж и потребовал:

— А ну-ка отойди от нее.

Ричард Перри, барон Росс.

— Да пошел ты! — огрызнулся Аполлон, которому до чертиков все надоело.

— Отойди,