Я прочел имена врачей:

Доктор Стефан Бауэн;

Доктор Фрэнсис Константный;

Доктор Ричард Дилалло;

Доктор Мигуэль Феско;

Доктор Келли Кларк.

И снова я задумался, не могли ли сразу несколько человек быть причастны к дому ужасов. Или все-таки Вик Сакс – наш человек? Он – Казанова?

– Ты у нас большой дока по этой части. – Дэйви Сайкс внезапно прикоснулся к моему плечу. – Так кто же он, скажи нам, учитель? Помоги нам. Помоги деревенщинам. Поймайте чудовище, доктор Кросс.

Поздним вечером Казанова снова отправился в путь. На промысел. Вот уже несколько дней он был лишен этого удовольствия, но нынешняя ночь должна принести ему удачу.

Он без труда проник на большую территорию охраняемого Медицинского центра университета Дьюк через мало кому известную железную калитку частной стоянки, предназначенной только для врачей Центра. По пути к пункту своего назначения он прошел мимо группы чирикающих медсестер и серьезного вида врачей. Некоторые из докторов и сестер кивали и даже улыбались ему.

Как всегда, Казанова легко вписывался в окружающую обстановку. Он мог пройти куда заблагорассудится… что он и делал.

Торопливо шагая по стерильно-чистым больничным коридорам, он был погружен в сложные подсчеты и размышления, касавшиеся его ближайшего будущего. Деятельность его была необычайно успешна здесь, в Университетском треугольнике, и на юго-востоке, но ее явно пора было прикрывать. Начиная непосредственно с нынешней ночи.

Алекс Кросс и другие дотошные ничтожества подобрались к нему чересчур близко. Даже даремская полиция начинала представлять опасность. Его классифицировали – совершенно неверно – как территориального убийцу, действующего только на своем пятачке. Ему известна была их терминология. Настанет день, и кто-нибудь доберется до дома. Или того хуже, по злой иронии судьбы кому-нибудь удастся обнаружить его самого.

Да, пришла пора сниматься с места. «Может быть, им с Уиллом Рудольфом поехать в Нью-Йорк? – думал он. – Или в солнечную Флориду? В Аризоне тоже было бы неплохо. Провести осень в Темпе или Таксоне… шумные университетские городки, где полно превосходной дичи. Или осесть в одном из огромных учебных центров Техаса? В Остине тоже неплохо или в Урбане штата Иллинойс? Мэдисон, Висконсин? Колумбия, Огайо?

А еще его очень тянуло в Европу. В один из трех городов – Лондон, Мюнхен или Париж. Собственный вариант кругосветного турне. Наверное, это более всего годится при нынешних обстоятельствах. Поистине грандиозное турне двух лихих ребят.

Кому захочется тащиться в кино на «Дракулу», когда вокруг денно и нощно бродят настоящие чудовища?

Казанова пытался сообразить, не мог ли кто-нибудь пробраться вслед за ним в лабиринты Медицинского центра, Алекс Кросс например. Вполне возможно. У доктора Кросса чрезвычайно упрямый нрав. Он вычислил в Вашингтоне того самого весьма неизобретательного детоубийцу, заурядного шизика. Кросса надо ликвидировать до того, как они с Рудольфом отправятся на новые подвиги, иначе он последует за ними в ад и обратно.

Казанова прошел сложными лабиринтами во второй корпус клиники. Там располагался больничный морг и производственные помещения, куда мало кто наведывался.

Он оглянулся и посмотрел в глубь серовато-белого коридора. Позади никого не видно. Видимо, кроме него, желающих окунуться в этот безжизненный, безрадостный мир не нашлось.

А может быть, о нем все-таки еще не знают? Еще не вычислили? Если и так, скоро все выплывет наружу. Есть слабые места, за которые можно уцепиться. И потянется ниточка обратно, к Ро Тирни и Тому Хатчинсону. Нераскрытое убийство золотой парочки. Самое начало их с Уиллом Рудольфом пути. Господи, как он рад, что друг вернулся. В присутствии Рудольфа он всегда лучше себя чувствует. Рудольф понимал, что такое желание, и безоговорочно признавал свободу отсутствия запретов.

Казанова теперь бежал трусцой по сверкающему чистотой коридору второго корпуса Медицинского центра. Стук его башмаков эхом разносился по пустым помещениям. Несколько минут спустя он был уже в четвертом корпусе, оставив позади всю северо-восточную часть клиники.

Он еще раз оглянулся. Никого. Никто еще не догадался. Может быть, и не догадается никогда.

Казанова вышел на ярко, до рези в глазах, освещенную стоянку. Черный джип стоял у самого здания, и Казанова с ходу, без колебаний вскочил в него и сел за руль.

На номерном знаке машины стояло ДМ[27], штат Северная Каролина. Еще одна из его масок.

Он снова почувствовал себя полным сил и уверенности. Это было удивительное ощущение свободы и бодрости духа. Его звездный час! Ему казалось, что он способен взлететь к затянутому черным шелком небу.

Он наметил жертву.

Ею снова должна стать доктор Мактирнан.

Он так тосковал по ней.

Он любил ее всей душой.

Доктор Уилл Рудольф устремился сквозь ночь к своей ничего не подозревающей добыче. Его раздирало желание. Пьянило. Ему следовало посетить пациентку на дому. Так должен поступать любой настоящий врач, по крайней мере тот, кто неравнодушен к состоянию своего больного.

Казанова не желал, чтобы он появлялся на улицах Дарема или Чепел-Хилла. Вернее, просто запретил. Вполне понятно, абсолютно правильно, но совершенно нереально. Они снова работали на пару. Кроме того, опасность по ночам сводилась к минимуму, а награда стоила любого риска.

Второй акт драмы должен был разыграться в ближайший час, и главную роль в нем сыграет он. Уилл Рудольф был в этом уверен. Он не таскал за собой эмоционального багажа. И ахиллесовой пяты у него не было. А у Казановы была… и звали ее Кейт Мактирнан.

«Она каким-то странным образом стала его конкурентом», – подумал он. Казанову связывают с ней особые узы. Она почти совпадала с образом «возлюбленной», которую он настойчиво искал повсюду. А в силу этого она становилась опасной для их, его и Казановы, сложных взаимоотношений.

Въезжая в Чепел-Хилл, он размышлял о своем «друге». Что-то изменилось между ними, они стали еще ближе один другому. Разлука длиной почти в год позволила ему глубже оценить удивительные отношения. Они были теперь теснее, чем когда-либо. Нет на свете больше никого, с кем он мог бы поговорить, ни единого человека, кроме Казановы.

«Как это печально, – подумал Рудольф. – Как удивительно».

В течение года, проведенного в Калифорнии, Уилл Рудольф часто вспоминал мучительное чувство одиночества, не покидавшее его в детстве. Родился он и вырос в Форт-Брэге, Северная Каролина, затем переехал в Эшвил. Он был сыном полковника авиации, привыкшим к муштре, истинным выходцем с Юга. Ему хватило ума создать себе подобающий имидж: отличник учебы, вежливый, услужливый, добродетельный ко всему прочему. Настоящий джентльмен. И никому в голову не приходило, чего он хочет, к чему стремится на самом деле… и это была истинная причина его невыносимо глубокого одиночества.