В то же время на предпринимательском поприще И. С. Мальцеву сопутствовал успех. Он являлся одним из крупнейших землевладельцев на Рязанщине. В одном Касимовском уезде ему принадлежало более 37 тыс. десятин земли, где в 11 селениях насчитывалось 524 двора и 2180 душ мужского пола. На его семи стеклянных предприятиях работало 654 мастеровых, живших при фабриках. В 40-е годы на каждой из крупнейших мальцевских фабрик производилось хрустальных изделий на сумму до 150 тыс. рублей серебром. Мальцеву впервые удалось «производство рубинового стекла, выкрашенного медью, равным образом и уранового стекла, зеленовато-желтого», пользующегося особым спросом. С его именем связано и формирование заводской коллекции гусевского художественного стекла. Именно он положил начало сбору при фабрике уникальных изделий из стекла и образцов массового производства.

Мальцев быстро справился с кризисом, возникшим вследствие отмены крепостного права, успешно, в отличие от других Мальцевых, перестроив управление своими предприятиями на капиталистический лад. После реформы мальцевское производство двинулось еще быстрее. В Гусе строятся каменные дома. В 1876 году в селе Никулине на базе закрытого стеклянного завода начинает действовать кирпично-черепичное производство. Гусевская начальная школа для мастеровых была преобразована в 1875 году в двухклассное министерское училище с несколькими параллельными классами: мужскими и женскими. В 1876 году двухклассное училище было открыто на Великодворском (Дирдурском) заводе.

Ко времени кончины И. С. Мальцева из его стеклянных и хрустальных заводов два крупнейших (Гусевский – 517 рабочих и Уршельский – 375 рабочих) были оснащены паровыми машинами. Годовой оборот Гусевского завода составлял 900 тыс. рублей.

С Сампсониевской бумагопрядильной фабрикой ситуация оказалась более сложной. В 1838 году мануфактура заработала на полную мощность и начала давать доход. Но в начале 1850-х годов бумагопрядильня была сильно повреждена страшным пожаром. Будучи свидетелями того, как их состояния буквально превратились в дым, Мальцев и Соболевский продали фабрику в купеческие руки. Соболевский, который поместил в это дело весь свой капитал, оказался на грани разорения. Тем не менее фабрика просуществовала еще несколько десятилетий.

Пожар на Сампсониевской фабрике стал большим потрясением и для самого И. С. Мальцева, сыграв немалую роль в развитии таких и ранее присущих ему негативных черт, как корыстолюбие и скаредность. Именно после этого события его скупость стала приобретать характер затяжной болезни. «Потеряв в течение нескольких часов большие деньги, когда сгорела Сампсониевская бумагопрядильня, замечает один из близко знавших его мемуаристов, Мальцев с годами вдруг стал впадать в быту в болезненную скупость, чередовавшуюся, впрочем, и с помощью родственникам, попадавшим в затруднительное материальное положение».

Иван Сергеевич Мальцев оставил о себе память как о человеке умном и образованном. Но колоссальное богатство сделало его не только хозяином жизни, но в известном смысле и его пленником. Он неохотно оказывал помощь даже близким друзьям и компаньонам. Письма Соболевского к нему полны упреков по этому поводу.

Нельзя не отметить при этом, что образование и просвещенный практический взгляд на жизнь побудили его сделать щедрый дар: он завещал 500 тыс. рублей на учреждение технической школы во Владимире для бесплатного обучения ремеслам, а также общеобразовательным и техническим наукам. В дополнение к этому его наследник Ю. С. Нечаев-Мальцев подарил земству землю во Владимире под строительство школы и 250 тыс. рублей. В 1885 году училище было выстроено по проекту инженера Максимова. Техническая школа «для обучения в течение 5 лет 100 детей всех званий и вероисповеданий» по устройству и оснащению была признана современниками одной из лучших в Европе. Вероятно, следуя скорее традиции, чем своему внутреннему побуждению, И. С. Мальцев завещал также 80 тыс. рублей гусевским рабочим на «помин его души».

Тем не менее, в силу некоторых свойств своего характера (эгоизма, корыстолюбия, практицизма), при жизни заводчик не испытывал большого стремления к филантропической и меценатской деятельности, хотя его образованность, литературная одаренность, тонкое знание искусства (есть сведения, что он проявил себя и художественным критиком) могли бы способствовать этому. Однако по иронии судьбы именно расчетливый и прижимистый Иван Сергеевич Мальцев подготовил материальную базу для небывалой по масштабу меценатской и филантропической деятельности последнего из династии промышленников Мальцевых – Ю. С. Нечаева-Мальцева, сделав его своим единственным наследником и передав ему огромное по тем временам, нерастраченное и нераздробленное состояние. Но прежде чем перейти к портрету последнего представителя мальцевского рода, мы должны вызвать из небытия одну из самых ярких личностей прославленной промышленной династии, генерала и крупнейшего заводчика России – Сергея Ивановича Мальцева.

С именем С. И. Мальцева (1809 или 1810–1893) связана одна из самых ранних, смелых и поражающих воображение своими масштабами попыток представителей частного капитала России на основе накоплений в легкой промышленности создать тяжелую отечественную индустрию, современное машиностроение. Трагизм и горький урок этой попытки, закончившейся неудачей, заключался не только в том, что она была, по-видимому, преждевременной, основанной на старых формах хозяйствования и управления, но и в том, что она не была в полной мере поддержана государством – участь многих предпринимателей России, обладавших дальним видением, работавших с размахом и перспективой.

Сергей Иванович Мальцев, двоюродный брат И. С. Мальцева (Гусевского), был представителем дятьковской ветви рода Мальцевых и прославился как один из выдающихся организаторов промышленного дела в России. М. П. Межецкий, работавший с ним в Дятькове, писал позднее: «Встречаются личности, деятельность которых, хотя и не имевшая официального характера, тем не менее оставляет крупный след в развитии страны». И заключал свои размышления о Мальцеве следующими словами: «Много на Руси богатых вельмож, состояние которых превосходит мальцовское! Многие из них основали и поддерживали разного рода фабрики и заводы, но не думаю, чтобы кого-либо из них можно было поставить рядом с Сергеем Ивановичем по живому непосредственному участию в деле и служению ему с забвением собственных выгод». «Этот человек, – добавлял он, – был воплощением труда, и причем труда не из узких видов личного прибытка, а исключительно для широкого понимания общественной пользы».

С. И. Мальцев получил хорошее домашнее образование: кроме гуманитарных дисциплин, изучал механику, химию, физику, металлургию и другие науки, прекрасно знал французский, английский, немецкий языки, мог объясняться по-итальянски, по-польски и по-чешски. Одним из его учителей был известный профессор Московского университета Иван Михайлович Снегирев, преподававший детям Мальцевых древние языки и историю.

По полученной Мальцевыми привилегии юный Сергей Иванович был, по достижении необходимого возраста, определен в гвардейскую кавалерию, где и проходил военную службу. Произведенный в офицеры, он быстро достиг высших чинов. Несколько лет состоял адъютантом в свите принца Петра Ольденбургского – одного из членов царской семьи. Служба эта была необременительна, давала ему много свободного времени и возможность часто ездить с поручениями за границу, что он использовал для того, чтобы глубже изучить металлургическое дело, познакомиться с новейшими достижениями в технике и производстве. В частности, в 1837–1838 годах Мальцев совершил большое путешествие по Европе, давшее ему много полезных знаний для ведения предпринимательских дел. Порою он сам становился к заводским печам в качестве простого рабочего, чтобы лучше усвоить технологию производства.