— Но я не влюблен в Анаис!

— Ты робок с ней, — заметил старик.

— Я учтив.

— Давай, уговаривай себя. — Гилберт похлопал принца по руке.

— Ты — сумасшедший! Ты не понимаешь, о чем говоришь!

— Я слеп, но знаю тебя с детства, и мне не нужно зрение, чтобы видеть гораздо дальше, чем видишь ты.

— Уже поздно. — Ричард поднялся из-за стола. — Пойду, пройдусь.

Принц отошел от стола под ехидное покашливание Гилберта.

* * *

Ричард долго бродил вокруг лагеря, ощущая состояние внутреннего и внешнего спокойствия. Но не такого спокойствия, что грозит обернуться какими-то неприятностями, а такого, что рождает желание в кои-то веки спокойно лечь спать перед дальней дорогой, словно это обычное путешествие, которое должно закончиться непременно хорошо.

Ричард отвел глаза от полной луны, налюбовавшись ее томным, как у Мадонны, ликом, и собрался вернуться в лагерь, где уже стихла музыка и слышна была только перекличка часовых, как вдруг ему показалось, что в близких кустах кто-то дышит. Это было похоже на настороженное дыхание собаки, когда та следит за дичью или другим объектом для нападения, иногда высунув язык, а иногда только посвистывая влажными ноздрями.

Принц резко обернулся и увидел в кустарнике два светящихся голубым огнем глаза. Они тут же исчезли. Дыхание послышалось с другой стороны. Ричард не обманывался: кто-то наблюдал за ним. Принц стоял в напряжении, готовясь принять удар с любой стороны.

Вдруг высокая трава метрах в пяти от него зашевелилась, и он увидел огромную собаку. Она рысцой убегала прочь, позвякивая тянущейся по земле оборванной цепью.

Собака не останавливалась и не оглядывалась и вскоре слилась с темнотой.

«Должно быть, пес сбежал из какой-нибудь деревни, — подумал Ричард, — и теперь не может найти дом».

Впрочем, это объяснение вызывало у него сомнения. Принц подошел ближе к тому месту, где появилась собака, и с удивлением обнаружил, что трава покрыта мелкой изморозью, которая таяла на глазах, не позволяя проследить, куда побежал пес.

Принц не стал ломать над этим голову, хотя, вернувшись в лагерь, на всякий случай усилил охрану, выставив еще десяток кинокефалов.

* * *

Ричард отправился спать. Проходя мимо своей палатки, которую он уступил Анаис, принц заметил, что там мерцает свет. Ричард приблизился и позвал:

— Леди Анаис!

— Входите, принц, — послышался голос девушки.

Принц вошел в палатку и застыл у входа.

Рядом с Анаис сидел Мессилиот. Ричард склонился в приветственном поклоне.

— Здравствуй, Ричард, — сказал драг. — Я ждал тебя.

Принц внимательно посмотрел на Мессилиота. Драг жестом предложил ему присесть. Ричард опустился на небольшой табурет.

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказал Властелин Времени. — За Анаис.

— Не меня. Кристофера. Но почему ты не сказал мне раньше, что Анаис в заточении у Сионы?

— Я не мог. Это было рискованно. Никто из драгов Гильдии Мудрейших не знал об истории с Анаис, иначе мне могли не позволить помогать тебе в этом походе. Меня упрекнули бы в пристрастном отношений. ОСОБЕННО если бы я признался в том, что поручил тебе пойти в Аквазию лишь для того, чтобы спасти мою дочь. И их бы не удовлетворил довод, что мы забрали основной козырь у Сионы, который она хотела очень выгодно разыграть.

— Отец! — Анаис вскочила на ноги. — Господи, и ты туда же! Похоже, что и ты, и мать используете меня в своих целях. Кому же мне верить? — В глазах девушки сверкнули слезы.

— Ну что ты говоришь, дорогая? — Мессилиот попытался обнять дочь, но она отстранилась. — Ты прекрасно знаешь, как я люблю тебя…

— Я уже ни в чем не уверена! — Анаис бросила гневный взгляд на отца и выбежала из палатки.

Ричард хотел ее догнать, но Мессилиот жестом остановил его:

— Не надо! Позволим ей побыть одной, ей это сейчас нужно. Анаис много пережила, ей нужно время, чтобы прийти в себя. — Мессилиот сделал паузу. — Но я здесь не только ради Анаис. Тебя хочет видеть Совет Гильдии Мудрейших.

— И как мне туда попасть?

— Я помогу тебе, — ответил драг. — Ты будешь присутствовать на Совете через меня. Я буду говорить на Совете, а ты будешь слушать.

— Не понимаю…

— Ты будешь во мне.

Мессилиот подошел к принцу и приложил ладони к его вискам.

Ричарду показалось, что в его голову хлынул горячий воздух. Он моргнул — и понял, что все изменилось.

Принц увидел каменный свод, расписанный растительным орнаментом, стены, освещенные факелами, и… Круглый стол. Трудно было не узнать это место. Он присутствовал на Совете Гильдии Мудрейших.

Ричард посмотрел на сидящих за столом драгов. Раньше, в обличье людей, воспринимать их было куда привычнее, но зато теперь они были самими собой. И хотя выглядели все они по-разному, от каждого исходило подлинное величие, выдающее их божественную природу.

Пожалуй, именно сейчас Ричард смог ощутить подлинную атмосферу заседания Гильдии Мудрейших, на котором принимались самые важные для человечества решения.

Принц пробежал глазами всех заседателей, и по правую руку от Мессилиота увидел отца. Собственные странствия показались Ричарду невыносимо долгими, словно он не был дома несколько месяцев. Он ощутил радость от встречи, желание по-сыновьему обнять отца, почувствовать скупую ласку короля и его тяжелую отеческую ладонь на своей голове. Но лицо короля было серьезным, а взгляд отстраненным. Ричард для себя объяснил это тем, что королю было неудобно выражать свои чувства сыну, поскольку тот пребывал сейчас в образе Мессилиота.

— Что ж, — сказал Леосфер, — Мессилиот помог Ричарду связаться с нами, и теперь мы можем начать наше заседание. — Он поднялся с места. — Положение дел очень серьезно. Добравшись до Камелота и получив возможность пользоваться Призмой Рубикона, Даркан обрел новую силу. Его план оказался гораздо более хитроумным, чем мы предполагали вначале. Мало того, что он окружил своими многочисленными войсками подходы к Камелоту, не давая нам возможности даже приблизиться к Вечному городу, так он еще и решил двинуть армию своей нечисти на мир людей. И если раньше Даркан ограничивался варварскими набегами на города, с которыми люди могли еще справиться, то теперь, когда его страшные орды из самой темной нечисти ринутся в бой… — Леосфер покачал головой. — Нам придется посвящать простых людей в новую реальность, от которой мы их так долго оберегали. Весь тот порядок, что мы устанавливали веками, рухнет в один момент.