– Вряд ли, – усомнился Эрик. – Эти жертвы с поцелуем смерти не так давно в городе появились, а Ирма, кажется, лет двадцать при храме служит. Давно бы кто-нибудь догадался. Да и если бы жрица забирала чужую силу, комитет по магконтролю прознал бы. Вы же в курсе, что все маги в Ингвольде раз в неделю сдают излишки эргов для накопителей, а комиссары фиксируют в документах магические всплески, потом вопросы неудобные задают.

– Фиксируют, если маг стоит на учете. А если нет? Хотя идею ты мне подкинул хорошую, надо бы проверить на магический всплеск всех, кто сдавал эрги в день убийства Фионы и после того.

– И не только на всплеск, но и на опустошение. Если верить Удо Брагге, убийца – пришлый, необученный, плохо контролирует свой дар. Он мог не рассчитать силу, забрать больше, чем положено, и выгореть, – выдвинул гипотезу Эрик, а детектив внимательно его слушал. – Я как-то в драке участвовал, их было шестеро, а я один. Конечно, выкрутился, но сил потратил целую прорву. На следующий день нужно было сдавать эрги, еле смог передать остатки накопителю. Чуть полное магическое иссушение не наступило.

Эрик не стал добавлять, что именно тогда, после очередной схватки с железнорукими, ему и пришла идея усовершенствовать подарок Марвел – магический хронометр. Он не только укрепил защитное поле и создал иллюзию, но также встроил накопитель для сбора магии эфира. Конечно, артефакт не заменит стихийный дар, но позволит подпитаться для восстановления сил. А на пустыре Эр обнаружил еще одну удивительную способность прибора – магхронометр с артефактом был способен обесточить врага, забирая у того часть силы.

– Не всплеск, а опустошение, говоришь? – зацепился за идею Фриз. – Надо бы проверить. Но если наш убийца свой истинный, темный, дар скрывает, значит, преступником может оказаться любой – прихожанин, послушница, бродяга в парке… Тпр-ру! – вскрикнул детектив. – Тормози, гер Клаус! Приехали!

За разговором Фрайберг не заметил, как они чуть не пропустили нужный дом.

Сдав назад, он оставил мобиль у ворот и в компании детектива направился в ювелирный салон. Через окна они увидели, как двое служащих раскладывают на витринах украшения, молодая фрау с важным видом отчитывает продавщицу, а седовласый мужчина прохаживается по залу, заглядывая в зеркала и протирая блестящую поверхность рукавом бархатного сюртука. Вероятно, пожилой господин и был хозяином лавки гером Гольдшмидтом, а модно одетая молодая фрау – его женой Корнелией. Несмотря на достаток, семейная пара принимала в бизнесе активное участие. Впрочем, как и все владельцы лавок и мастерских, будь то бедная часть города или богатая. В Дункельмитте каждый рассчитывал прежде всего на себя, никому полностью не доверяя. Фрайберг и сам придерживался тех же взглядов. Мастерская «Магическая механика» всего лишь за год приобрела популярность и стала приносить немалый доход, в том числе благодаря тому, что мастер Клаус лично встречался с клиентами и в деталях обсуждал заказы.

Пока Эрик осматривался, вдыхая запах свежей выпечки и цветочные ароматы, которые доносились из соседних лавок, Фриз уже зашел в ювелирный салон и завязал разговор с хозяином. Детектив обернулся к замешкавшемуся на улице напарнику и нетерпеливо взмахнул рукой, приглашая войти внутрь.

Фрайберг шагнул в теплое помещение, оставляя позади туман, порывистый ветер и накрапывающий дождь, поприветствовал гера Гольдшмидта и улыбнулся его супруге – темноволосой молодой женщине лет двадцати трех в модном наряде и роскошном гарнитуре из золота с драгоценными камнями, как и положено жене ювелира.

Увы, расчет на то, что дамочка растает от одного взгляда Рыжего Эра, оказался напрасным. Фрау Гольдшмидт смотрела на гостя вежливо, но без особого интереса.

– Знакомьтесь, владелец мастерской «Магическая механика», – представил Эрика детектив, все еще надеясь на удачу. – Мастер Клаус помогает полиции в расследовании убийства Фионы Ле’Ройс. Дело в том, что вдовец – его друг.

Эрик заметил, что Корнелия побледнела. Неужели женщины были подругами? Вроде бы Ле’Ройс о подругах жены не упоминал. Если бы не Варна, которая случайно проговорилась о бывших послушницах, никто не связал супругу ювелира с храмом и не догадался, что дамы могут быть знакомы.

– Стало быть, вы и есть тот самый племянник гера Клауса? – Гольдшмидт прищурился, с интересом разглядывая молодого мужчину. – Что ж, примите запоздалые соболезнования. Мне жаль вашего дядюшку, такой приличный человек и такая неприятность.

– Смерть – это всегда неприятно, – поддакнул старший детектив. – Особенно от пули в лоб в номере дешевой гостиницы.

– Подробностей я не знаю, но мне жаль старого гера Клауса, порядочный был человек, – поторопился заметить хозяин ювелирной лавки.

Эрик обратил внимание, что речь Гольдшмидта была правильной, не характерной для Дункельмитта. Как и большинство жителей аристократической столицы, ювелир произносил «герр», протягивая двойную «р».

– Так чем могу быть полезен? – обратился хозяин лавки к Фризу, нетерпеливо вскинув седую бровь.

– Полагаю, нам лучше уединиться. Разговор приватный. – Старший детектив обвел взглядом помещение, подмечая, что сотрудники хоть и раскладывали на витринах ювелирные украшения, но на самом деле прислушивались к беседе.

– Да-да, разумеется. Пройдемте в кабинет, – согласился Гольдшмидт, предложил супруге руку и указал посетителям на одну из дверей.

Расчет Фриза на то, что Эрик пообщается с Корнелией, пока он допросит ювелира, не сработал. Молодому Клаусу оставалось лишь следовать за детективом, активировав аппарат для записи разговора. Что он и сделал, опустив руку в карман и надавив на крышку серебристой шкатулки в форме табакерки со встроенным внутри накопителем и магнитной лентой.

В кабинете ювелира по центру стояли диван и кресла, а вот витрин с украшениями не наблюдалось. Зато на стенах красовались портреты местных богатеев в изделиях ювелирного дома «Гольдшмидт и Гольдшмидт».

Хозяин с женой устроились на диване, обитом зеленым бархатом, детективу с Эриком предложили расположиться в креслах напротив.

Фриз сразу перешел к делу, достав из кармана серьги:

– Вам случайно не знакомы эти вещицы?

Супруга ювелира тихонько охнула, что не осталось незамеченным. А хозяин лавки извлек из кармана лупу, присмотрелся и кивнул:

– Знакомы. – К радости детектива, гер Гольдшмидт не стал юлить и изделие признал: – Серьги изготовили в моей мастерской. На застежке стоит клеймо. Правда, тут затерто.

– Может, припомните, кто покупал у вас эти изделия? – полюбопытствовал Фриз. – Наверняка вы храните учетные записи?

– Я и без записей все прекрасно помню, – фыркнул ювелир, словно детектив сказал нечто несуразное. – На память, слава богам, не жалуюсь. Это был комплект, серьги и браслет, который мы с супругой подарили фрау Лемех примерно три года назад.

– Кто такая? – насторожился Фриз.

– Как «кто»? Жена часовщика Лемеха! – важно сообщил Гольдшмидт, словно имя часовщика должно быть знакомо каждой собаке. Ну или каждому полицейскому.