– Ах! – воскликнула она, увидев пару. – Боже мой! А нельзя ли как-нибудь уклониться от встречи?

– Слишком поздно, – прошептал Кеннет и приготовился к тому, что сейчас сэр Эдвин холодно ответит на его приветствие.

Но, разглядев Кеннета и его спутницу, джентльмен вдруг резко остановился, отвесил низкий, почтительный поклон и попросил оказать ему честь, позволив представить леди графу и графине Хэверфорд. Лорд и леди Роули тактично прошли вперед.

Спутницей сэра Эдвина оказалась его старшая сестра – молодая леди с некрасивым лицом, но умными глазами. Она пришла в явно преувеличенный восторг от оказанной ей чести. Ее брат с чопорным видом напомнил ей, что ее милость графиня Хэверфорд, хозяйка Данбертона, лучшего поместья в Корнуолле, вместе с тем является ее родственницей и что посему его сиятельство, граф Хэверфорд, кстати, герой войны, уничтожившей тиранию в Европе и спасшей их прекрасную Англию от вторжения, в некотором смысле является также и ее родственником. Если его сиятельство простит фамильярность подобных притязаний.

Его сиятельство сообщил, что весьма счастлив познакомиться с мисс Бейли.

– А если мне простят еще большую фамильярность, милорд, – не унимался сэр Эдвин, – поскольку она исходит от соседа, родственника и – возьму на себя смелость утверждать – от друга, могу ли я похвалить вашу необычайную доброту, которую вы выказали моей дорогой родственнице – леди Хэверфорд, взяв ее в жены?

Кеннет закусил губу и склонил голову. Майра стояла рядом с ним совершенно неподвижно.

– Вам известно ужасающе затруднительное положение, в котором я оказался в связи с утратой моей дорогой и бесконечно оплакиваемой матушки, милорд, – продолжал сэр Эдвин. – Мне пришлось, поборов свое горе, устраивать жизнь сестер и приводить в порядок свои собственные дела. Я был не в состоянии уделить своей невесте то внимание, которого заслуживает всякая молодая женщина благородного происхождения. Я расцениваю это как доказательство истинной дружбы – да, я должен настоять на чести называть вас своим другом, милорд, – поскольку вы вмешались и освободили меня от моих обязательств и женились на мисс Хейз, то есть леди Хэверфорд.

– Я сделал это с величайшим удовольствием, сэр, – пробормотал Кеннет. Давно он уже так не веселился.

Внезапно сэр Эдвин осознал, что это вульгарно – вести столь долгий разговор на бживленной улице. Он заявил, что больше не станет задерживать их сиятельства ни на секунду, объяснив, что дела вынудили его приехать в Лондон. А вот теперь, несмотря на его глубокую печаль, на глубину его горя, он решил, что не оскорбит памяти дорогой усопшей, если покажет сестре реликвии, напоминающие о чудовище, в разгроме которого его сиятельство сыграл такую выдающуюся роль. И он поклонился. Он также надеется, что его сиятельство не станет обвинять их в том, что они так скоро после ухода мамочки ведут себя столь легкомысленно. Его сиятельство заявил, что совершенно ни в чем не обвиняет их…

– Ну как, Майра? – спросил Кеннет, когда они поспешили вперед, чтобы нагнать своих друзей.

– Господи! Какого ответа ждете вы от меня?

– Я дрожу от страха – вдруг вы скажете, что пока мы стояли рядом с сэром Эдвином, вы сравнивали нас и пришли к выводу, что сделали неверный выбор.

– Я считаю, что над этим нечего смеяться, – возразила она. – Кроме того, вам известно, что у меня не было выбора.

– Потому что вы отправились в дорогу во время адской бури? – сказал он. Но тут же почувствовал, что назревает ссора, а они почти уже догнали Рекса с женой. Кроме того, Кеннет был в хорошем настроении, и ссора не доставила бы ему удовольствия. – Разве сэр Эдвин не воплощенное великодушие, Майра? Похвалить меня за то, что я на вас женился! Счесть это за комплимент самому себе!

– А как вы думали, что он скажет? – спросила она. – Полагаю, гордости у него не меньше, чем у всякого другого джентльмена.

– Что я думал? Не знаю. Таких людей я никогда не встречал. Но могу сказать, что сделал бы я, поменявшись с сэром Эдвином местами. Я хорошенько стукнул бы его. Я бы постарался, чтобы нос у него торчал на затылке, прежде чем я исчезну из вида.

Майра остановилась и прижала кулачок к носу и рту. И крепко зажмурила глаза. Но, несмотря на героические попытки, не сумела удержаться. Она разразилась хохотом, она содрогалась от хохота, совершенно беспомощная, так, что взмокли ресницы.

– Бог мой! – сказал Кеннет и тоже расхохотался.

– Ах, Кеннет, – наконец выговорила она, – ну разве он не забавен?

– Что до меня, – сказал Кеннет, – я не отказался бы от родства с ним за весь чай Китая или какие там еще существуют общепринятые выражения. Что же до самого сэра Эдвина, то, когда он, наконец, решит осчастливить какую-либо молодую леди своими ухаживаниями, он покорит ее, сообщив о своем родстве с графом Хэверфордом и его супругой, владельцами Данбертона, и так далее, и тому подобное.

– И не следует забывать, – добавила Майра, – что покойная миссис Бейли происходит из семьи Грэфтонов из Хаглесбери. – И ее охватил новый приступ веселья.

– Ах Боже мой, нет-нет! – воскликнул Кеннет. – Я буду безумно оскорблен, если он похвастается этим до того, как упомянет обо мне. – И он расхохотался, закинув голову.

Рядом раздалось деликатное покашливание.

– Не намерены ли вы простоять здесь до вечера, гогоча и привлекая внимание прохожих, Кен? – осведомился виконт Роули.

– Вам следовало бы остановиться рядом с нами и быть представленными тому джентльмену, с которым мы беседовали, – сказал Кеннет. – Сэр Эдвин Бейли потерял бы от удивления дар речи, а это, я вам доложу, стоит увидеть. Сэр Эдвин – дальний родственник Майры, что делает их отношения еще более приятными для нее. Что же до меня, Рекс, то это положительно мой самый любимый свойственник. Разве не так, Майра?

Она со смущенным видом промокнула глаза носовым платком. Но Кеннет усмехнулся и предложил ей руку. Они смеялись и дурачились в обществе друг друга – впервые за многие годы. Как же это замечательно – смеяться и дурачиться с Майрой!

* * *

Лондонский сезон подходил к концу. Многие уже уехали в свои поместья или на курорты.

Большая часть оставшегося бомонда последует за ними на следующей неделе или около того. Майра и Кеннет ничего не говорили об отъезде – по весьма понятным причинам. Она, конечно, вернется в Данбертон. Единственное, что им оставалось обговорить, – это день ее отъезда. Поедет ли она одна? Этот важный вопрос они избегали обсуждать, как и назначение определенной даты. Но ждать оставалось уже недолго.

Решать это они будут после посещения Воксхолла. Посещение было запланировано заранее, и те, кто собирался отправиться вместе с ними, решили, что там-то они и отпразднуют завершение сезона. А на следующее утро лорд и леди Роули уедут в Стреттон-Парк, мистер и миссис Эдамс вернутся в Дербишир. На другой день после этого лорд Пелем отбудет в Брайтон. Майра подозревала, что он берет с собой свою возлюбленную, поскольку после ее вопроса, поедет ли с ним мистер Гаскон, воцарилось глубокое молчание. Мистер Гаскон, кажется, собрался домой, поскольку отец его прихварывает, а большая семья нуждается в руководстве.