Макс потряс головой.

— Все изменилось с того момента, как я впервые увидел тебя. Изменилось во мне… в моей душе. Чем больше я узнавал о тебе…

— Не говори так, — поспешила возразить Дафна все еще настороженно. — Слишком поздно. Я тебе не верю. Я знаю, сколько лжи ты нагородил.

— Клянусь святым Михаилом, это чистая правда.

Дафна испугалась. Она снова ощутила неодолимую тягу к этому мужчине, чувствуя его искренность.

— И дело не в твоей красоте, — добавил он. — Я и раньше знавал очень красивых женщин. Но среди них не было ни одной, похожей на тебя. Никто из них не мог заставить меня поверить им.

— Ты мне доверяешь?

— Я сказал тебе об этом в первый же день, когда появился в вашем доме.

— Тогда почему ты не можешь быть со мной более откровенным?

— Не знаю, — ответил он едва слышно. — Так было всегда. А ты нашла меня на балу у Эджкомбов и была единственной, кого интересовало, уйду я или останусь. — Он некоторое время молча смотрел на девушку, потом отвел глаза. — В ту ночь я вынужден был уйти, это правда, но уже тогда знал, что ты единственная женщина, которая мне нужна. И всякий раз, когда мы встречались, моя уверенность в этом только крепла. — Он сделал паузу. — У меня нет привычки показывать свои чувства. Но если все сказанное тебя смущает, то лишь потому, что ты меня смертельно пугаешь.

Дафна тщетно пыталась осознать его слова.

— Я тебя пугаю? — недоверчиво пробормотала она. — Этого не может быть!

Макс уныло кивнул.

— Я пытался найти разумное объяснение своей одержимости, убеждал себя, что речь идет о браке по расчету ради наследников. И мне не о чем беспокоиться. Но я лгал себе. Это совсем не то, что я чувствую.

— А что ты чувствуешь, Макс?

Он задумался, словно пытался заглянуть себе в душу.

— Я чувствую себя потерянным. Поверь, Дафна, это непривычное чувство для человека, который всегда точно знает, что делает.

Слезы жгли глаза Дафны. Ей хотелось обнять мужчину, прижать к груди, успокоить. Он — признанный эксперт во многих вопросах — оказался совершенно беспомощным, когда речь зашла о делах сердечных. Она нужна ему, это ясно.

— Я никогда не испытывал ничего подобного, — снова заговорил он. — А я многое пережил в своей жизни. С мыслью о тебе я просыпаюсь утром и засыпаю вечером. Не пойми меня превратно. Потерянным я чувствую себя только без тебя. А с тобой испытываю огромную, безграничную радость. И если я слишком сильно стремился тебя получить, то лишь потому, что отчаянно боялся потерять. Ты открыла для меня так много нового… О Боже, кажется, я говорю нелепости. — Он закрыл глаза и отвернулся. — Сделай одолжение, пристрели меня прямо сейчас, и все наконец будет кончено.

— Я не хочу в тебя стрелять, — сказала Дафна, борясь со слезами. — И ты не сказал ничего нелепого. — Она села на ближайший тюк сена — слишком уж дрожали ноги.

— Жаль. — Макс открыл глаза. — По непонятной причине я считал, что ты чувствуешь то же самое. Но вчера ты сказала, что между нами все кончено. Я не понял почему. И сейчас не понимаю. — Он устало пожал плечами. — Не знаю, что еще нужно сделать, чтобы завоевать тебя. Я испробовал все. Ничего не помогло. Вчера, когда я понял, что теряю тебя, то не сдержался.

— Да, наверное, Макс. Ноя видела, как Альберт провоцирует тебя, — сказала она. — Мы оба знаем, что ты мог причинить намного больше вреда братьям Кэрью, если бы захотел.

Он пожал плечами, избегая ее взгляда.

— Я обещал однажды, что никогда и никому не позволю оскорбить тебя в моем присутствии. А он это сделал. Но все равно я должен был разобраться с ним позже, а не у тебя на глазах. Впрочем, хватит об этом, — решительно заявил он. — Я не прошу прощения. Ты была права, решив от меня избавиться. Да будет так. Я просто хотел сказать… мне жаль, что я так сильно… столь разными способами давил на тебя, хотел заставить сделать то, что нужно мне. Важно то, чего хочешь ты. — Он еще раз вздохнул, встряхнулся и громко сказал: — Я приму любое твое решение. Если тебе нужен друг, я им стану. Если ты не захочешь больше меня видеть, я постараюсь не попадаться тебе на глаза. Если ты собираешься спускать собак на любого идиота, который тебя потревожит, дай мне знать. Я уважаю любое твое желание. Главное, чтобы ты была счастлива.

Дафна почувствовала, что не в силах больше сдерживаться. У нее дрожали губы, и говорить было очень тяжело. А надо было. Настало время последнего признания. Она отчаянно боялась его произнести, но так уж все сложилось.

— Макс, я всегда хотела только одного — выйти замуж за мужчину, который любил бы меня ради меня. Неужели я прошу многого?

— Вовсе нет. — Через мгновение он уже был рядом и опустился на колени рядом с тюком сена, на котором она сидела. Он взял ее за руки, заглянул в глаза и тихо сказал: — Можешь на это рассчитывать.

— Макс. — Дафна опустила голову. Несколько слезинок упали на сплетенные руки.

Маркиз прижался лбом к ее лбу и несколько мгновений молчал, будто собирался с силами.

— Дафна!

— Да? — Ожидая, пока Макс заговорит, она затаила дыхание.

— Если я люблю тебя ради тебя, — едва слышным шепотом проговорил он, — будешь ли ты любить меня ради меня? Не из-за титула и богатства, зная, что я иногда веду себя, как злобный ублюдок. Сможешь ли ты полюбить такого человека?

— О, Макс! — Дафна не сразу вспомнила, что надо дышать. — Я уже его люблю.

Он чуть отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза. На его лице застыло странное выражение.

— Что ты сказала?

Дафна кивнула:

— Ты все правильно расслышал. Именно поэтому я пыталась вчера положить конец нашим отношениям.

Маркиз нахмурился.

— Извини, не понял. Ты хотела положить конец нашим отношениям, потому что любишь меня?

— Да. Я не могла этого вынести. Неужели непонятно? Ты наглухо отгораживался от меня — и я не хотела, чтобы моя любовь осталась безответной. Мне оставалось только уйти, пока еще были силы. Я не желала обрекать себя на ад, всем сердцем любя того, к кому не могла пробиться. Мне нужно было, чтобы и меня любили.

— Я понял. — Макс ласково улыбнулся и стер пальцем скатившуюся по ее щеке слезинку. Потом наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Это ты сейчас говоришь, — забеспокоилась Дафна, когда он отстранился. — А что будет завтра? Твое лицо всегда непроницаемо, а когда ты замыкаешься в себе, как после визита сестры, и отгораживаешься глухой стеной, как я могу узнать, что ты чувствуешь? А если я не знаю твоих чувств, особенно по отношению ко мне, как могу полностью довериться тебе? А ведь в браке важно абсолютное доверие. Считается, что жена должна полностью доверить свою жизнь мужу. Как я могу это сделать, не говоря уже о том, чтобы отдать мужу свое сердце, если ничего о тебе не знаю?