– В какую лечебницу?

– В больницу Брайс в Таскалусе. Ну, для этих… Дурка, короче.

– Психиатрическая лечебница? И как долго она там лечилась?

– Года два, насколько я знаю. Когда Джинджер выписали, власти штата Алабама выдворили ее. Вот тогда-то, я думаю, у тетушки окончательно лопнуло терпение, и она загорелась идеей отомстить сильным мира сего. За эту часть истории я ручаюсь полностью, потому что Джинджер поведала мне ее лично, – сказал Донни, прокусил сердцевину яблока и сплюнул семена на пол. – Вот такие пироги. Ну что, тянет мой рассказ на тыщу баксов, а, мистер Пэрли?

– Думаю, да.

– Тогда дам тебе бесплатный совет в придачу, – сказал Донни. – Когда вся эта канитель закончится, Джинджер испарится. Если вдруг у тебя были какие-то планы на нее, имей в виду: это дохлый номер, приятель. Как только получишь свою долю, беги без оглядки.

– Спасибо за совет, – совершенно искренне ответил Пэрли. – А что ты собираешься делать с деньгами?

– Забухаю, – удивленно вскинув бровь, отозвался Донни. – Чё ж еще-то делать!

Пэрли не слишком удивился: чего еще и ожидать от этого неандертальца. Да и вообще, его это не особо интересовало: он спросил просто так, для поддержания беседы.

Набравшись храбрости, Пэрли поднялся, подошел к Джинджер и посветил ей в лицо.

– Играешь с огнем, приятель, – предостерег его Донни.

Никак не отреагировав, Джинджер продолжила раскачиваться. Пэрли опустил лампу, и, когда полумрак вуалью укрыл лицо женщины, она снова нараспев забормотала под нос:

– Говорила же я… ведь говорила же тебе… Нет-нет… не так… – А затем Джинджер в который уже раз спросила: – Кто ты? Да кто же ты? – И голос ее угас.

– Ладно, мне пора на боковую, – сказал Пэрли, прекрасно понимая, что теперь до утра будет лежать, не смыкая глаз, и вслушиваться в каждый шорох.

Пэрли вернулся в комнату, поставил лампу на стол и забрался на кровать. Он попытался было опять мысленно перенестись в Мексику, но перед глазами возникали лишь заросли колючих кустарников, а в ноздри бил сладковатый запах гнилых персиков.

Бедняга чуть не умер со страху, когда дверь в комнату внезапно отворилась. В слабом свете догоравшей лампы он всмотрелся в циферблат наручных часов: четыре сорок три. Джинджер скользнула в постель, и наступила тишина.

«Неужели я боюсь ее? – задался Пэрли вопросом, вслушиваясь в гулкое биение собственного сердца. И вынужден был честно признаться себе: – Да, черт побери, и еще как!»

Оставалось утешаться лишь тем, что вся эта чертовщина закончится меньше чем через сутки: можно будет забыть Джинджер и Донни как страшный сон. Хотя уехать в Мексику первой придумала именно Джинджер, Пэрли почему-то казалось – особенно после разговора с Донни, – что так далеко отправиться она не решится. Скорее всего, красавица в очередной раз сменит имя и выдумает еще какую-нибудь аферу: такова уж была ее планида.

– Не спишь? – вдруг спросила Джинджер.

Отвечать Пэрли не собирался. Он дышал так осторожно, что чуть не потерял сознание от недостатка кислорода. Джинджер немного поворочалась в кровати, а спустя некоторое время все стихло.

«Наверное, уснула», – подумал Пэрли.

Не в силах сомкнуть глаз, он лежал и наблюдал, как мутный утренний свет просачивается через занавески с якорями и дельфинами.

– Готов?

– Да, сэр.

– Пора.

Кертис и Люденмер перебросились этими отрывистыми фразами еще полчаса назад. Стрелки стремительно отсчитывали секунды и минуты, неумолимо двигаясь к часу ночи. Темно-синий седан «пирс-эрроу» – вторая машина владельца преуспевающей компании – ехал по улицам Нового Орлеана на северо-запад. За спинами Кертиса и Люденмера на заднем сиденье лежала закрытая, но незапечатанная коробка, а в ней – двести пятнадцать тысяч долларов мелкими купюрами. Кертис был по-прежнему в форме носильщика, только красную фуражку он оставил в особняке. Люденмер за последние два дня практически не спал. Вчера в полдень, съездив на разведку и отыскав рыбацкий причал на Сэндаски-роуд, он отключился на часок-другой, но и только. Бедняга был совершенно измотан и управлял автомобилем из последних сил. Он предложил Кертису пересесть за руль, но оказалось, что тот не умеет водить автомобиль.

Улицы города уже опустели: по дороге им встретилось лишь несколько запоздавших путников. Кругом царила невероятная духота. Все небо обложили громоздкие лиловые тучи, которые то и дело подсвечивались молниями, сверкавшими над озером. В дорогу Люденмер захватил крепкий кофе и частенько прикладывался к термосу, чтобы взбодриться.

– Передай Нилле, что мы едем, – сказал магнат, не отрывая усталых глаз от дороги.

Хотя Кертис уже предупреждал Ниллу, что они выехали, но тем не менее послушно кивнул и отправил ей послание:

:Нилла, твой папа просил передать, что мы в пути. Скоро будем.:

:Здорово. Похитители, кажется, все еще здесь.:

:А разве они… не собираются брать вас с собой?:

:Не знаю. Мы по-прежнему сидим взаперти. За весь день никто к нам не заходил. Очень хочется пить и есть.:

Сегодня он слышал Ниллу гораздо лучше, и это не могло не радовать. Видимо, девочке удалось немножко отдохнуть и восстановиться. В течение дня они старались говорить как можно меньше: Кертис не хотел, чтобы Нилла потеряла силы в самую ответственную минуту.

:Придется потерпеть. Дай мне знать, как они появятся. Мы будем на причале ровно в час ночи.:

:Спасибо тебе, Кертис. Спасибо, что помогаешь нам.:

:Мы уже близко. Не волнуйся, скоро вы будете на свободе.:

– Что она говорит? – прервав их связь, нетерпеливо спросил Люденмер.

– Нилла говорит, что они все еще в хижине.

– Ясно, я так и думал, что придется долго торчать на этом проклятом рыбацком причале. Но – спасибо Виктору – деньги мы собрали, и скоро я верну своих детей, а это самое главное. Виктор хотел ехать с нами, но я сумел его переубедить. Очень рискованно. Неизвестно еще, как похитители отреагируют на тебя.

– А что вы им скажете?

Люденмер затормозил на светофоре; он ехал, соблюдая правила и не превышая скорость: меньше всего ему хотелось бы сейчас привлечь внимание полиции. Ведь если их, не дай бог, остановят, тогда на сделку точно не успеть.

– Скажу, что ты мой водитель. Похитителям это, конечно же, не понравится, но, мне кажется, они купятся.

– Потому что я негр? – спросил Кертис.

– Да, а еще потому, что ты тощий и на вид довольно хилый. Кертис, давай без обид. Я сейчас на взводе и могу ляпнуть что-нибудь не то. Но не со зла, имей в виду.