– Кто ты? – повторил Тангендерг, положив ладонь на рукоять меча.

– Ты не слишком дружелюбен, – послышалось из темноты, уже обиженно.

– Не доверяю тем, кто прячется, – мрачно сказал Тангендерг.

– Похоже, ты вообще никому не доверяешь, – заметила неизвестная девушка, на сей раз ее голосок прозвучал насмешливо. – Ты всегда такой нахмуренный?

Настал черед Тангендерга удивляться. Впрочем, он, как всегда, ничем не выдал своих чувств.

– Ты видишь меня? – осторожно спросил он.

– Конечно. Ведь я ириада, мы и ночью видим не хуже, чем днем.

Незнакомка приблизилась из темноты к укрытию Тангендерга. Насколько паренек смог разглядеть при свете звезд, девушка и в самом деле была очень молода. Она передвигалась среди кустов и деревьев абсолютно бесшумно. Только легкий цветочный аромат мог выдать ее присутствие, да и то лишь тому, кто знал, что именно этот запах принадлежит ириадам. Тангендерг же никогда прежде не сталкивался с этими лесными обитательницами.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Смотрю на тебя, – просто ответила ириада.

– Зачем? – не понял Тангендерг.

– Ты очень похож на одного человека. Когда-то он жил в Кем-Парне.

– Мы тоже идем из Кем-Парна, – произнес Тангендерг. – Кто он? Может, я знаю его?

– Вряд ли, – вздохнула ириада. – Он покинул Кем-Парн очень давно, наверное, еще до твоего рождения, и ушел с побережья. Ты слишком юн, чтобы знать его. Но ты очень, очень на него похож.

Тангендерг промолчал. В темноте силуэт девушки был едва различим, но по голосу и очертаниям фигуры можно было бы подумать, что она немногим старше самого Тангендерга. Однако паренька нисколько не удивили слова девушки о том, что она знала человека, жившего еще до его рождения. От бывалых людей Тангендерг слышал, что ириады живут сотни лет, не старея.

Неожиданно ириада сменила тему разговора:

– Зачем здесь каданги? Вы снова идете грабить Ногару?

– Да, – честно ответил Тангендерг.

Многие каданги на месте парнишки пришли бы в ярость от такого откровенного вопроса, его же нисколько не смущало собственное участие в походе, что по сути своей являлся грабительским набегом на истощенное столетней войной побережье. Несмотря на юный возраст, Тангендерг четко сознавал, куда отправляется и что ему предстоит, и был готов к этому.

– Ты очень жесток, – сказала вдруг ириада. – Я вижу жестокость в твоих глазах. У того в глазах были злоба и печаль, а в твоих печаль и жестокость.

Прежде чем Тангендерг успел что-либо сообразить, девушка стремительно приблизилась к нему вплотную и поцеловала.

– Это не для тебя, – сказала ириада опешившему пареньку. – Это для него. Ты можешь не опасаться, никто не нападет на ваш лагерь и лес не тронет вас. Лес уже привык к вашим переходам через порог. Прощай.

Ириада растворилась во мраке, оставив после себя лишь легкий аромат лесных фиалок.

* * *

Едва первые лучи солнца засверкали бриллиантовыми искрами на покрытой росой траве, из леса начали выходить люди. Пешие, конные, мужчины, женщины, дети, многие тащили узелки, скрипели повозки, нагруженные добром. Обитатели полночных лесов беспорядочной толпой выходили в степь, где вдали неподвижно стоял одинокий всадник.

– Стой! – крикнул князь Тибий, взмахнув рукой.

Вышедшие с ним из леса арамеи остановились.

– Лагерь не разбивать, – предупредил Аррелий. – Мы здесь ненадолго.

– Думаешь, он никого ждать не будет? – спросил Тибий, кивнув в сторону Хорруга, все так же неподвижно сидевшего в седле своего гиппариона посреди степи.

– Я это знаю, – заверил князя Аррелий. – Поверь, княже, этот упрямец слов на ветер не бросает. Если до полудня остальные племена не присоединятся к нам, мы уйдем без них.

Он пришпорил гиппариона и помчался к Хорругу, по-прежнему оглядывавшему арамеев издалека. Тороний и Аммат последовали за Аррелием.

– Где твоя женщина? – спросил Хорруг Аррелия, когда всадники приблизились. – Обычно она всюду таскается за тобой, как привязанная.

– В обозе, – ответил тот. – Не хочет тебя видеть.

– Только меня?

– Меня тоже, – удрученно признался Аррелий, чем вызвал смех Торония. – Не может простить нам Нию, – добавил он печально. – А ты лучше спросил бы о своей женщине.

– О какой? – не понял Хорруг.

– О какой? – удивленно переспросил Аррелий. – Вообще-то я говорю о Лигии, твоей жене. Ты еще не забыл ее? Если тебе это интересно, с ней все в порядке.

Хорруг молча кивнул.

– А Ния осталась, – тихо сообщил Аррелий. – Она отказалась идти со всеми.

– Что ж, это ее выбор, – мрачно произнес Хорруг.

Внешне он оставался все так же невозмутим, хотя сердце сжималось от боли. Из всех чувств лишь злоба всегда брала верх над разумом, все остальные Хорруг привык скрывать глубоко внутри, чтобы никто не усомнился в его силе, не заподозрил в слабости. Тем более не мог он позволить себе этого сейчас.

– Еще несколько семей остались, – сообщил Аммат. – А Ния передала тебе вот это.

Жрец протянул Хорругу сверток со словами:

– Она сказала, ты знаешь, что с этим делать.

Хорруг развернул алую ткань и кивнул:

– Да, знаю. Тороний, дай мне копье.

Великан протянул Хорругу свое длинное копье. Князь закрепил концы полотна на древке вверху, затем коротким ударом всадил копье древком в мягкую землю. На ветру развернулось алое полотнище с золотым орлом.

– Ну и что это означает? – поинтересовался Аррелий.

– Это мое знамя, – ответил Хорруг. – Под ним я достигну своей цели или погибну.

– В последнем случае не хотелось бы разделить с тобой твою участь, – усмехнулся Тороний.

– Тот, кто последует за мной, разделит со мной любую участь, – жестко ответил Хорруг. – У того же, кто предаст меня, участь одна…

– Мы пошли за тобой не для того, чтобы отступать, – заверил его Аррелий.

– Смотрите! – Аммат указал в сторону леса. – Племена идут!

На протяжении тысяч шагов вся опушка леса зашевелилась. Лесными тропами из зарослей выходило множество людей. Подобно тем, кого вывели в степь князь Тибий и сотники Хорруга, среди них были пешие и конные воины в легких доспехах, вооруженные луками, копьями, мечами и секирами, простые охотники, мужчины, женщины, старики, дети. Тысячи арамеев потоками изливались в степь из глубин леса. Потянулись груженые повозки, кое-кто вручную катил двухколесные тележки. Кто-то гнал скотину, но таких было очень немного. Как правило, в голодные зимы арамеи забивали весь скот, захваченный во время набегов, и даже большинство гиппарионов.