– Правда?

– Ну, по крайней мере, внес задаток.

– Пора идти, – сказал Каз.

– Нужно похоронить их, – прошептала Нина.

– Почва слишком твердая, и у нас нет времени. Команда шуханцев уже направляется в Джерхольм. Мы не знаем, сколько еще у них гришей, а банда Пекки уже может быть внутри.

– Нельзя же их оставлять на съедение волкам, – сдавленно произнесла девушка.

– Хочешь развести для них костер?

– Вали к черту, Каз!

– Делай свою работу, Нина, – отрезал он. – Я не для того притащил тебя во Фьерду, чтобы ты устраивала похоронные обряды.

Она подняла руки.

– Как насчет того, чтобы заставить твой череп треснуть, как яйцо малиновки?

– Ты не захочешь увидеть, что у меня в голове, дорогая Нина.

Она шагнула вперед, но Матиас переступил ей дорогу.

– Стой. Я сделаю это. Помогу тебе выкопать могилу. – Нина уставилась на него. Хельвар вытащил ледоруб из сумки, передал ей, а затем достал еще один из сумки Джеспера. – Идите на юг, – обратился он к остальным. – Я хорошо ориентируюсь на местности, так что мы догоним вас до наступления ночи. Вдвоем мы будем двигаться быстрее.

Каз внимательно посмотрел на него.

– Просто помни о своем помиловании, Хельвар.

– Это точно хорошая идея – оставлять их одних? – спросил Уайлен, когда они начали спускаться с холма.

– Нет, – ответила Инеж.

– Но мы все равно это сделаем?

– Рано или поздно нам придется начать доверять им, – сказал Каз.

– Мы собираемся обсудить небольшое откровение Матиаса о преданности Нины? – поинтересовался Джеспер.

Нина расслышала ответ Каза:

– Я почти уверен, что большинство из нас не сможет вписать таких слов, как «верный товарищ» или «искренность» в свое резюме. – Несмотря на желание выбить из Каза всю дурь, она не могла не проникнуться к нему благодарностью.

Матиас отошел от тела Нестора. Затем пару раз загнал ледоруб в промерзлую почву.

– Здесь? – спросила Нина.

– Предпочитаешь какое-нибудь другое место?

– Я… не знаю. – Девушка посмотрела на белые поля с редкими березовыми рощами. – Здесь все кажется одинаковым.

– Знаешь наших богов?

– Некоторых.

– Но ты знаешь Джеля.

– Источник.

Матиас кивнул.

– Фьерданцы верят, что весь мир связан водой – морями, льдами, реками и ручьями, дождями и бурями. Все они подпитывают Джеля и подпитываются им. Когда мы умираем, то называем это «фелет-обьер» – пустить корни. Мы становимся как корни ясеня, насыщающиеся Джелем, где бы нас ни закопали.

– Поэтому вы сжигаете гришей, а не хороните их?

Он замолчал на пару секунд и кивнул.

– Но ты поможешь мне похоронить Нестора и шквального?

Парень снова кивнул.

Нина взяла второй ледоруб и попыталась повторить удар Матиаса. Земля была твердой и неподатливой. При каждом соприкосновении ледоруба с землей девушка чувствовала сильную отдачу.

– Нестор не должен был вытворять подобные вещи, – сказала Нина. В ее голове до сих пор не укладывалось произошедшее. – Ни один гриш не может так использовать свою силу. Это неправильно.

Хельвар молчал какое-то время, затем сказал:

– Теперь ты лучше понимаешь? Каково повстречаться с неземной силой? Бороться с врагом, обладающим таким противоестественным могуществом?

Нина крепче схватилась за ледоруб. Тяга Нестора к парему извратила все, что она любила в своем даре. Вот то, что Матиас и остальные фьерданцы видели в гришах? Необъяснимую силу, разрушение естественных законов?

– Возможно. – Больше ничего она ответить не могла.

– Ты сказала, что у тебя не было выбора в порту в Эллинге, – начал парень, не глядя на нее. Его ледоруб поднимался и опускался в землю, не сбиваясь с ритма. – Потому что я дрюскель? Ты с самого начала это спланировала?

Нина вспомнила их последний день вместе, как они обрадовались, когда добрались до вершины крутого холма и увидели внизу портовый городок. Она удивилась, когда Матиас сказал:

– Мне почти жаль, Нина.

– Почти?

– Я слишком голоден, чтобы сожалеть по-настоящему.

– Наконец-то ты поддался моему влиянию. Но как мы сможем поесть без денег? – спросила она, спускаясь с холма. – Придется продать твои роскошные волосы в магазин париков, чтобы получить немного наличных.

– Губу закатай, – рассмеялся он. Во время их блужданий ей стало легче его развеселить, словно он научился свободно говорить на новом языке. – Если это Эллинг, я смогу найти нам жилье.

Тогда Нина остановилась, осознав всю правду об их обстоятельствах с поразительной ясностью. Она находилась на вражеской территории, без единого союзника, не считая дрюскеля, бросившего ее в клетку всего пару недель назад. Но прежде чем она смогла что-то произнести, Матиас повернулся к ней:

– Я обязан тебе жизнью, Нина Зеник. Мы благополучно вернем тебя домой.

Девушка удивилась, насколько она тут же поверила ему. Он тоже ей верил.

Теперь она замахнулась ледорубом, почувствовав отдачу в руках и плечах, и сказала:

– В Эллинге были гриши.

Матиас замер с поднятым инструментом.

– Что?

– Они были шпионами, занимающимися разведкой в порту. Гриши увидели, как мы с тобой вышли на главную площадь, и узнали меня, потому что мы встречались в Малом дворце. Один из них узнал и тебя, Матиас. Видел во время перестрелок на границе.

Хельвар не шевелился.

– Они подкараулили меня, когда ты пошел переговорить с хозяином пансиона, – продолжала Нина. – Я убедила их, что тоже работаю под прикрытием. Они хотели схватить тебя, но я сказала, что ты не один и сейчас это будет слишком рискованно. Я обещала прийти с тобой к ним на следующий день.

– Почему ты ничего мне не сказала?

Нина отбросила ледоруб.

– Что я должна была сказать, что в Эллинге шпионы гришей? Ты примирился со мной, но я не верила, что ты их не выдашь.

Фьерданец отвернулся, желваки играли на его лице. Нина поняла, что не ошиблась.

– В то утро, – начал он, – на доках…

– Я должна была как можно быстрее вытащить нас из Эллинга. Думала, что смогу найти судно, на которое мы проберемся «зайцами»… Но гриши, должно быть, наблюдали за пансионом и видели, как мы выходили. Когда они появились в доках, я поняла, что они пришли за тобой, Матиас. Если бы тебя поймали, то отправили бы в Равку на допрос, а возможно, и на казнь. Я заметила керчийского торговца. Ты знаешь их законы о работорговле.