— Он может и не знать ничего, — сказал Круль.

— А может и знать. Почему он не покончил с собой?

— Пуля в позвоночник. Наши охранники так толком и не научились стрелять, но в данном случае это пошло на пользу.

Старик протянул руку к коробочке селектора на столе, нажал на кнопку:

— Что с раненым?

— Готовим. Через десять минут с ним можно будет говорить. Вы спуститесь?

Старик посмотрел на Круля, тот усмехнулся, и у старика дернулась щека.

— К вам спустится Круль. Вы обеспечите запись допроса и… — Старик помедлил. — И включите громкую связь, когда он начнет говорить.

Не дожидаясь ответа, старик выключил селектор и посмотрел на Круля.

— Что? — спросил Круль.

— Через десять минут можно будет начинать, — сказал старик.

— И?

— Ты нужнее там, чем здесь. И, полагаю, тебе лучше переодеться, чтобы не получилось как в прошлый раз.

— То есть вы меня не задерживаете? — уточнил Круль.

— Совершенно.

— Так я пойду?

Старик молча указал на дверь.

Круль встал, коротко кивнул, подмигнул Ивану и вышел из кабинета.

Старик откинулся на спинку кресла, где-то рядом загудел кондиционер.

— Я с возрастом стал плохо переносить некоторые запахи, — сказал старик. — Но в его присутствии стараюсь этого не демонстрировать. Иначе в следующий раз он придумает что-нибудь, чтобы вонять посильнее. Мальчишка.

Впрочем, произнес эту фразу старик без осуждения, даже с некоторым одобрением.

Иван абсолютно не понимал, что сейчас происходит, поэтому предпочел слушать молча.

— Вы уж извините меня, старика, — бледно улыбнулся хозяин кабинета. — Я не представился. А вам нужно меня как-то называть, пусть даже мысленно. Можете вслух называть меня Василием Кузьмичом. А про себя — хоть бледной поганкой. Договорились?

Иван кивнул.

— Знаете, когда я хвалил ваше молчание, я не имел в виду, что буду наслаждаться им беспрерывно. Хотелось бы услышать ваш голос.

— Спеть? — спросил Иван грубо.

Старик приподнял бровь.

— Предпочитаете классику или что-нибудь народное? Я не очень большой знаток, но могу предложить строевую, древнюю. Взвейтесь, соколы, орлами! Боюсь, что на два голоса в одиночку не вытяну, но получится громко. Хотите?

— И еще один хам, — констатировал старик. — Никакого уважения…

— К чему? — спросил Иван. — К столу? К шкафу? К дому, охране? К человеку, который сам не воняет серой, но общается с преступившим, как с родным?

— Вы, между прочим, тоже с ним общаетесь. И шкаф, кстати, тоже может быть многоуважаемым. Хотя вы наверняка не знаете, откуда цитата.

— Зато я могу назвать тактико-технические характеристики любого ныне существующего огнестрельного оружия, процитировать по памяти любую статью Кодекса и близко к тексту — Акта и Соглашений.

— А Библию?

— Что — Библию?

— Ее вы тоже можете процитировать? Или, хотя бы, близко к тексту? — Старик с интересом посмотрел на Ивана. — Сможете воспроизвести то самое «два — точка-шестнадцать» из послания Павла к галатам?

Иван попытался вспомнить. Ему ведь неоднократно говорили. Даже сам что-то цитировал. И отец Стефан на прошлой накачке…

— Не морщите лоб, Иван, — сказал старик. — «Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть».

Старик снова улыбнулся.

— Казалось бы — обычные слова, ничего особенного, а вот уже лет десять как из-за них льется кровь, гремят взрывы, совершаются преступления, как перед человеком, так и перед Богом. Кому-то пришла в голову экстравагантная мысль, что этот абзац из Библии оправдывает любые действия людей, уверенных в своей вере. И возникла секта галат, к галатам отношения не имеющая. Вы можете поверить? Всего десять лет назад о галатах ничего не было слышно. Нет, на улицах стреляли, сжигали, подрывали и просто резали, но этим занимались верующие люди, защищавшие свою веру и честно собиравшиеся свои грехи отмолить. Это было неприятно, пачкало кровью многих людей, но все-таки. До сих пор время от времени это происходит. Да вы и сами знаете, по собственному опыту…

Если он сейчас затеет разговор на тему: зачем вы пытались спасти предавшихся ценой своей жизни, решил Иван, пошлю его и пойду пешком в Иерусалим. Дам по лысине чем-нибудь тяжелым… Или ладно, не буду. Хрен с ним, пусть догнивает.

Что-то такое проступило на лице Ивана, что старик тему продолжать не стал, нажал кнопку на селекторе и спросил, скоро ли.

— Еще пять минут, — сказали в селекторе.

— Пять минут, — повторил старик и снова посмотрел на Ивана. — Я слышал, вы были ранены?

— И даже умирал.

— Но, надеюсь, сейчас…

— Все равно умираю, но, надеюсь, скорость замедлилась. Еще лет сорок планирую этим заниматься.

— А почему так мало? — удивился старик. — Быть старым — это так интересно! Я бы даже сказал — поучительно. Вот сколько мне лет?

— Пятьсот, — не задумываясь, ответил Иван.

— Не угадали. Мне — девяносто лет.

Иван кивнул.

Потом подумал, что раньше не встречал таких старых людей. Ну — семьдесят, семьдесят пять. Даже восемьдесят. Подожди, это получается, что в момент Возвращения старику было двадцать лет? И он помнит, как все выглядело до этого?

— Да, — сказал старик. — Я помню. И я не читаю ваши мысли, просто меня всегда спрашивают об одном и том же. Да, Земля была круглая, за атмосферой было безвоздушное пространство, планеты и звезды, Земля вращалась вокруг Солнца, Луна — вокруг Земли, из Америки можно было напрямую доплыть до Японии. И даже долететь часов за десять. Я летал на самолете. Смотрел телевидение со спутника. И, что самое главное, помню это.

Иван выдохнул.

Это потрясающе! Не то чтобы он всю жизнь мечтал встретить такого вот старика, но выяснить, наконец, некоторые вещи, узнать, как оно было раньше… И как оно происходило.

— А как? — начал Иван.

— Как произошло Возвращение? — переспросил старик. — Не знаю. Честно — не знаю. Я тихо-мирно учился в университете, готовился стать специалистом спутниковой связи. Спутниковой. Ракеты, вы видели в кино ракеты? И в книгах?

Иван кивнул.

— Ракеты взлетали, попадали в космос, это называлось выйти на орбиту. Сами ракеты потом сгорали, а на орбите оставались спутники. Такие штуки… — Старик потрогал указательным пальцем кончик носа. — Сколько раз рассказываю, а все не могу подобрать нормальное и доступное описание. Как зеркало. Вы стоите за углом, ваш приятель вас не видит и не может видеть, но на углу есть зеркало, и вы в нем отражаетесь. И приятель отражается. И вы друг друга видите, хотя и не можете… Нечто вроде этого, только на спутниках отражалось телевидение, радио, телефоны, компьютерная связь. Телепрограммы и тогда передавались по кабелям, но можно было принимать напрямую на тарелку… на антенну, извините. Собственно Возвращение я, простите, прозевал. Пьян был, извините, в стельку, по случаю своего дня рождения. Проспавшись, обнаружил, что радио не работает, телевидение только по кабелю, и только местные каналы. Что происходит в Америке — непонятно. В Израиле — неразбериха. В городе пропали люди. Были и исчезли. Мусульмане, евреи — не стало их, как не бывало.