в руке Марго блеснуло мачете. Или Марго жиганула острым лезвием по ноге слона, или громоздкий дикарь сам напоролся на острие, как бы то ни было, раздался оглушительный вой, слон присел на задние ноги, подался назад и в ярости стеганул по нам хоботом. Марго упала на меня; мы, схватившись друг за друга, покатились по гальке. Продолжая гудеть в свою иерихонскую трубу, слон в бешенстве раскидывал камни и перепахивал гальку бивнями, как плугом. Булыжники, из которых я возводил стены хижины, пролетали над нами словно пушечные ядра. Один из них угодил мне в голову. У меня уже не было сомнений, что жизнь моя подошла к своему печальному финишу. Подмяв Марго под себя, я прикрыл ее собой и замер.

Еще несколько жутких минут слон бесился рядом с нами, сравнивая с землей руины хижины, разметывая во все стороны головешки костра, посуду и рюкзаки. Я не шевелился и не позволял Марго проявить признаки жизни. Всё же она ненормальная! Кинуться с мачете на слона! Какая глупая отвага!

Наконец, животное удовлетворилось погромом, медленно повернулось к нам задом и, издав победный вой, неторопливо побрело прочь. Я был готов к худшему финалу и, подозревая слона в коварстве, не спешил подняться на ноги. Однако Марго высвободилась из-под меня и проворно, как ящерица, поползла вслед за слоном. Я схватил ее за пятку, но девушка лягнула меня, едва не угодив мне в нос. Что с ней? Она хочет добить слона? Или ей жалко упускать такое количество мяса? Какие бы цели Марго ни преследовала, она очень рисковала. Слон услышал шуршание гальки за собой, остановился и повернул свою массивную голову. Тотчас в разрывах туч показалась луна, и в ее свете блеснули жуткие бивни. Я мог ошибиться, но мне показалось, что я увидел налитый кровью глаз, обрамленный длинными и острыми, как шипы, ресницами.

– Марго, вернись! – зашипел я.

Слон издал очень низкое утробное рычание. Он словно сказал сам себе: "Что за вошь ползет за мной? Раздавлю одной ногой!" Ненормальная девчонка, тем не менее, продолжала уподобляться ящерице, и метр за метром продвигалась к живому прессу. Я выругался и пополз за ней. Похоже, что мы забавляли слона. Не меняя позы, он смотрел на нас одним глазом и вяло помахивал обгаженным хвостиком. Высоко вверх взметнулся хобот. Я настиг Марго и схватил ее за лодыжку. На сей раз она не пыталась освободиться. Лежа на животе в нескольких шагах от морщинистых ног слона, она принялась разгребать камни. И тут до меня дошло, ради чего Марго испытывала судьбу. Девушка извлекла из каменного завала рюкзак Крота, притянула его ближе к себе, раскрыла молнию и принялась выгребать его содержимое. На гальку посыпались пакеты, коробочки, вакуумные упаковки с продуктами, теплый свитер, сумочка с бритвенными принадлежностями, пластиковая бутылка со спиртом… Марго торопилась. Слон провел кончиком хобота над галькой, словно сапер миноискателем, хлопнул пыльными ушами и начал поворачиваться к нам.

– Вот оно! – прошептала Марго, пытаясь вытряхнуть из рюкзака нечто объемное и тяжелое.

Я принялся помогать ей: Марго держала рюкзак за дно, а я вытаскивал какой-то странный предмет цилиндрической формы, похожий на большой цельнометаллический термос. Он был необыкновенно тяжелым для своего размера – килограммов пятнадцать, не меньше. Я подсунул под него ладони и приподнял, словно гаубичный снаряд.

– Кто бы мне сказал, – прошептала Марго, – какого черта он тащит с собой эту дурынду? Я умру, если не узнаю, что там внутри…

Слон недовольно покачал головой и медленно двинулся на нас. Марго попыталась выхватить цилиндр у меня из рук, но я как пришлось затолкал его в рюкзак и принялся охапками закидывать туда же продукты. За мгновение до того, как слон распустил уши и с воем ринулся на нас, я схватил Марго за руку, и мы побежали к лесу. Марго отставала, спотыкалась, но я не выпускал ее руку. Под нами содрогалась земля, горячее дыхание животного обжигало спины, от ожидания чудовищного удара у меня одеревенел затылок. Казалось, мы убегаем от паровоза, который преследует нас по пятам.

Мы влетели в кусты, которые тотчас капканом схватили мои ноги, и мы с Марго спикировали на сырую землю. Прошло несколько минут. Прогремел гром. По листьям застучали тяжелые капли.

– Эй, вы живы? – услышали мы голос Крота. – А слоник-то ушел!

– Ой, ребятки! – отозвалась с другой стороны Тетя Алла. – Такого у меня в жизни еще не было. После такого чудесного спасения сам Бог велел неделю пить не просыхая.

Мы с Марго, не двигаясь, лежали в кустах. Клейкий листочек налип мне на переносицу, и я улавливал свежий лимонный запах. Марго тихо дышала мне в ухо. Приподняв руку, она на ощупь нашла мои губы, придвинулась ко мне и стала меня целовать. Зашуршала галька: Крот побежал к тому месту, где полчаса назад стояла хижина. Я понял, что он беспокоится о своем рюкзаке. Но не о продуктах, которые в нем лежали, не о спирте. Его волновал только цилиндр.

Глава двадцать третья. Как познать счастье

Утром, под непрекращающимся дождем, Марго подсчитала все раны, которые я получил при выяснении отношений со слоном. Под лопаткой разлилась бурая гематома, на затылке кровоточила рана. Плюс к этому несчетное количество ссадин и царапин. Марго заставила меня лечь навзничь, села на меня верхом и стала обрабатывать мой затылок зеленкой. Я стонал, может, не столько от боли, сколько от удовольствия, и незаметно следил за Кротом.

Крот был хмурым и задумчивым. Пристроив на голове обрывок пленки, который спасал его лысеющее темечко от дождя, он бродил вокруг руин хижины, часто останавливался у своего рюкзака, втыкал в него взгляд и при этом долго оставался неподвижным. Надо полагать, его мучил вопрос: беспорядок в рюкзаке – это результат безобразного поведения слона, или же следствие чьего-то любопытства.

Тетя Алла тоже была невесела, молчалива и часто косилась на рюкзак Крота, но совсем по другой причине. Ее мучила абстинуха, и Игра на выживание для Тети Аллы достигла предельной остроты.

Марго прижала к ране ватный тампон, и я негромко скрипнул зубами.

– А тебе не кажется, что это была бомба? – спросила она.

– А зачем ему бомба? Что он собирается ею взорвать?

– Продюсера. В отместку за все мучения, которые пришлось пережить.

Марго не слишком верила в то, что говорила, и потому я не стал с ней спорить. Мы сидели под кроной фикуса, которая худо-бедно защищала от дождя. Я думал о записке, в которой упоминалась какая-то бомба. Что имел