заклинаю силы добра! Да обступят меня люди честные и добрые, сильные и справедливые, и пойдут со мной по жизни, и да будут они мне светом во тьме…»

Последние слова Василий произнес вслух, внезапно обнаружив, что в глазах его стоят слезы…

Одиночка

Светлой памяти бабушки Ани посвящаю

Если ты мне враг —

Кто тогда мне друг?

Глава 1

ПОГРУЖЕНИЕ

Больше всего это походило на стремительное падение в темную пропасть, хотя никуда он не падал: так начинался спуск сознания по цепи наследственной памяти в прошлое. Учитель называл такой процесс «получением доступа к файлам генетического древа человека», самому же Тарасу нравилось другое определение: «погружение трансперсональной сферы в глубины родовой линии». По сути, он открывал тайники глубинной психики, кладовые памяти, хранившие все сведения о предках, которые жили до его появления на свет. Но ощущение быстрого погружения во тьму превалировало над другими чувствами, и Тарас отдался потоку сил, уносящему его «вниз», в бездну памяти, и лишь считал секунды, стараясь не пропустить момент выхода в нужном времени и в нужном месте.

Научился он «хронопогружениям с фиксированным выходом» не сразу. Несколько раз его вышвыривало обратно в родное время с оглушающей отдачей, дважды заносило в начало времен, когда его предками были какие-то громадные существа, не оставившие в истории Земли никаких следов. И лишь благодаря подсказкам учителя Тарас наконец добился необходимой сосредоточенности и дисциплины мысли и смог контролировать свои сны-состояния, чтобы видеть и переживать то, что видели и переживали его предки сотни тысяч и миллионы лет назад. На самом деле, конечно, это не он «нырял» в глубины родовой памяти, а информация о прошлых звеньях филогенеза всплывала из подсознания и проявлялась в сознании картинами жизни предков.

Но вот падение замедлилось, ощущение невесомости прошло, тьма «внизу» под ногами расцвела сполохами северного сияния, и Тарас прозрел.

Перед глазами лежала каменистая, поросшая куртинами жесткой желтоватой травы долина, окруженная цепью белоснежных гор. Темно-синее небо с висящим над горами слепящим оком солнца перечеркивали серебристые полосы облаков, похожие на инверсионные следы высотных самолетов. В центре долины высилось монолитное угрюмое сооружение необычной формы из коричневого бликующего материала, похожего на расплавленный базальт. Более всего оно напоминало форт с пятью округлыми башнями и центральным куполом – это если сравнивать его с человеческими постройками, или гигантскую раковину моллюска – если вспомнить формы, созданные неразумной земной природой. Однако Тарас в своих походах по родовой памяти уже встречался с подобными постройками и знал, что перед ним «замок» изоптеров, разумных термитов.

Разрушить подобные сооружения можно было, наверное, только с помощью ядерного взрыва, и тем не менее в куполе «замка» зиял огромный звездообразный пролом, по которому можно было судить о невероятной силе противника колонии изоптеров, который пробил стену «замка» и уничтожил его хозяев.

Над мертвым «фортом» висело в воздухе еще одно удивительное сооружение, соединенное с ним толстым колючим тросом. Его сложную форму описать было трудно, однако отдаленно оно напоминало гигантский самолет, без винтов и кабины летчиков, из желтовато-зеленого пористого материала. Фюзеляж этого «самолета» образовывали вертикальные овальные короба, или, точнее, складки из того же толстого материала, а «крылья» с бахромчатыми вздутиями на конце походили на соты, некоторые ячейки которых светились изнутри. Кроме того, из «фюзеляжа» вырастали ветвистые рога, черные кончики которых дымились, как сгоревшие в костре ветки.

И это сооружение было хорошо знакомо Тарасу. Оно представляло собой «гнездо», или летающую «крепость», разумных ос – веспидов.

Эпоха, в которую он попал после «всплытия» в нише родовой памяти, хранившей знания и переживания предка, давно сменила эпоху Инсектов на Земле, однако их сооружения жили долго и попадались на глаза часто, хотя на место разумных насекомых пришли уже новые повелители природы, потомки трансформированных блаттоптеров – люди.

Впрочем, еще не совсем люди.

Тело предка Тараса, в котором он временно «поселился», имело шесть конечностей – две ноги, сжимавшие в настоящий момент бока странного зверя, скорее всего прирученного динозавра, и четыре руки. Одна пара рук держала поводья «коня», вторая – устрашающего вида самострел.

Конечно, самого себя (то есть предка) Тарас видеть не мог, но уже встречался с «соотечественниками» во время погружений и знал, что на людей они похожи мало, несмотря на почти человеческую голову и вполне человеческие кисти рук.

Во время хроногенетических путешествий ему встречались и еще более экзотические существа: одноглазые великаны, позднее воспетые в мифах как циклопы, трехглазые и четырехрукие гиганты восемнадцатиметрового роста и вообще жуткие монстры, похожие на помесь динозавров, крокодилов и людей. Все они были детьми трансформационной войны, вспыхнувшей между Инсектами, кроме собственно людей, которые представляли собой потомков измененных Аморфами блаттоптеров – тараканов разумных. Остальные Инсекты после вмешательства Предтеч, Первых Разумных на Земле, были сброшены ими в «энтропийную яму», то есть резко измельчали – в сто раз! – и потеряли весь свой интеллектуальный потенциал. Хотя некоторые насекомые, избежавшие общей участи в ходе трансформационной диффузии, встречались на Земле еще тысячи лет после Изменения.

Предок Тараса пришпорил «коня» и поскакал по склону в долину, к «форту» изоптеров. Он не был странником или открывателем земель, как другие предки, но целеустремленно обшаривал древние сооружения в поисках сохранившихся информационных банков данных. Этими «банками» могли быть и каменные плиты и свитки, и кристаллические стержни, и многое другое, что использовали в своей деятельности Инсекты. Однако самому Тарасу нужны были только лингвотопологические носители, изменявшие форму в соответствии с изменением законов реальности. В двадцать первом веке, в котором жил Тарас Горшин, эти носители представляли собой плиты с гипертекстом, расшифровать который специалисты еще не смогли. Во времена Перволюдей, один из которых – предок Тараса – стал Хранителем опасных знаний, плиты могли быть чем угодно, от материальных предметов до голографических долгоживущих кластеров. Но главное, что тексты этих плит не надо