— Вот и ладушки! Будем ждать открытия почты! -Он вернул трубку «зомби», посмотрел на меня с презрительным сочувствием во взгляде и покачал головой. — Как там у Булгакова? «Страшно не то, что все мы смертны, а то, что мы внезапно смертны…» Но к тебе, Кирсанов, это вроде бы не относится. Твоя смерть давно запланирована и состоится через два часа с небольшим…

— Возможно. Однако ты забыл одну подробность, приятель! Это произойдет лишь в том случае, если я не соврал. А если на почте нет и никогда не было бандероли на имя генерала Раскатова? Что тогда?

Сцепив пальцы в замок, Алекс хрустнул суставами и сказал:

— Если соврал, пожалеешь, что вообще родился на свет. В кармане у Жорика… — Он кивнул в сторону парня, привалившегося к дверному косяку,…шприц и ампула. Один укол, и ты расскажешь все, но потом мозг у тебя размякнет, и ты станешь идиотом с исключительно скотскими потребностями пожрать, посрать и так далее. Будешь пускать слюни, раскачиваться, как ванька-встанька, и ссать в штаны. Зато будешь жить! Лично я на твоем месте предпочел бы пулю в висок.

Я подобрался и, глядя Кайро прямо в глаза, спокойно ответил:

— Очень сожалею, Алекс, но ты проиграл. А твое пожелание насчет виска я учту.

— Мели Емеля — твоя неделя! — усмехнулся Кайро.

— Мне жаль, но это правда! — повторил я, прислушиваясь к звукам в коридоре, напоминающим шум пылесоса. — Только, в отличие от меня, у тебя не останется выбора…

Затаив дыхание, я замер, приготовившись к спланированной спецами из ФСБ развязке.

Секунды стали растягиваться, как эспандер.

И вдруг, словно при замедленной съемке, Жорик взмахнул руками и, пролетев метра два, повалился на ковер в прихожей, а со страшной силой выбитая дверь придавила его.

— Всем на пол! Лежа-а-ать! — Будто вихрь в гостиничный номер ворвались собровцы — в черной форме, в масках, со стволами, готовыми плюнуть свинцом в каждого, кто окажет хоть малейшее сопротивление.

Инстинктивно вскинувшего свой «узи» «зомби» скосили короткой очередью. Молчавшая до сих пор Катерина взвизгнула, вскочила в полный рост и прижалась к стене, не выпуская из рук одеяла.

Я выступил синхронно. Вообще-то мои действия трудно описать словами, но я постараюсь.

Дверь слетела с петель, а я — со стула; дверь придавила Жорика, а я с лёта вмазал Алексу ногой по виску. Он взмахнул руками и стал заваливаться на пол. И тут я дополнительно врезал ему по черепу кулаком. Ворвавшиеся в номер спецназовцы споткнулись о него, и он тут же затих.

Дверь поставили на попа, а придавленного ею и пребывающего в глубоком нокауте топтуна осчастливили «браслетами».

Алекс Кайро, как оказалось, сразу же испустил дух от моего удара в висок. «Я бы предпочел пулю в висок…» — такими, кажется, были едва ли не последние его слова. Это тебе за Антона Хромова, дорогой коллега…

— Ты как, в порядке? — Офицер в штатском, фамилию которого после позавчерашнего двухчасового разговора в Большом доме на Литейном я напрочь позабыл, посмотрел на меня удивленно-оценивающим взглядом. — Молодец, хорошо сыграл!

— Спасибо, что поверили и не стали тянуть резину, — сказал я, опускаясь на край кровати. Катерина сидела на корточках у стены номера совершенно ошарашенная. — А то я, честно говоря, стал уже сомневаться в способностях наших доблестных компетентных органов. Беру свои сомнения назад…

— А меня, между прочим, мнение гражданских о нашей конторе не интересует, — отбил пас офицер. — Ты вот что, накинь рубаху и девчонку успокой, смотри — ее аж колотун бьет. Налей ей выпить, что ли! И не исчезай, сейчас к нам поедем…

— А Раскатов?

— Куда он денется, сучий оборотень!

— Хотелось бы взглянуть, когда его будут брать… — обронил я.

— Перетопчешься! — усмехнулся офицер. Немного погодя добавил: — Как-нибудь зайдешь, так и быть, прокручу видеопленку!

Он стал отдавать приказания все еще находящимся в номере спецназовцам.

В дверной проем заглядывали озабоченные физиономии гостиничных работников. Похоже, руководство отеля прикидывало, во сколько обойдется ремонт и покупка новой мебели.

Я погладил Катерину ладонью по растрепавшейся прическе.

— Спасибо тебе, девочка, за помощь! Не поминай лихом. Ты — молодец! Помогла мне и нашим спецслужбам обезвредить серьезных и опасных преступников. Поверь, твоей жизни действительно ничего не угрожало, потому что…

— Да пошел ты! — закричала Катя. — Затрахали вы меня своими бабками, какой-то кассетой дурацкой… Можешь забрать свои поганые баксы. Осчастливил… Ладно, отвернись, я оденусь!

Катерина выудила из-под упавшего стула трусики и блузку.

— А юбку не видел? — спросила она меня через минуту.

— Видел.

— Где?

— На ней труп лежит.

— Достань!

Спустя пять минут она была при полном параде.

— До свидания, господин шпион! Рада была познакомиться.

— Катерина, я твой должник. Давай телефон — позвоню и расплачусь сполна.

— Спасибо, обойдемся!

Я проводил ее одобрительным взглядом, ощущая одновременно, как по телу разливается свинцовая усталость.

Все, господа, отстрелялись! Закончен бал, гасите свечи… Но почему, черт побери, нет ни чувства удовлетворения, ни победного ликования души?

Устал я, дико устал…

В здании на Литейном, где мирно уживаются МВД и ФСБ, я проторчал до самого вечера, переходя из кабинета в кабинет и повторяя историю моих приключений от начала до конца. Меня слушали почти не перебивая.

Наконец, когда зеленый циферблат электронных часов на стене в конце длинного коридора показал двадцать один пятнадцать, меня препроводили в кабинет к майору Кураеву, тому самому офицеру, который присутствовал в гостинице во время задержания Алекса Кайро и его подельников. Взяв у меня подписку о невыезде, он сообщил, что «оборотня-генерала» взяли без проблем, и предупредил, чтобы я не трепал у каждого столба обо всем, что мне известно, пока не завершится расследование.

Майор Кураев лично проводил меня до выхода и на прощание выдал тираду, от которой за версту несло унылой обреченностью:

— На твоем месте, Кирсанов, я бы предпочел не ворошить осиное гнездо. Наплюй на эту гнилую фирму. Оставь себе те пять кусков в качестве своеобразной компенсации за моральный и материальный ущерб и поищи другое место работы. Хочешь к нам приходи… С твоей квалификацией и опытом возьмем тебя с руками! Только шальных денег не жди. Добавил ты нам головной боли, Кирсанов! Ну чего уж теперь… как говорится, сделанного не воротишь! Постарайся впредь не ввязываться в такие авантюры. Уверен, еще не раз увидимся. Ты же у нас свидетелем проходишь. Бывай!