Мабель опустила голову. Казалось, она хочет сделаться еще более смиренной и умоляющей.

Она безмолвно плакала.

Наконец, взглянув на Маргариту с мрачным отчаянием, она воскликнула:

– Как?! И все это не разрывает вам сердце? Такой молодой, такой красивый, такой отважный, он должен уже умереть, умереть, так и не пожив еще?! Вы даже не содрогнетесь от жалости, зная, что тысячи хищников окружают, подстерегают его, вот-вот на него набросятся, и это бедное тело будет разорвано на части, еще трепещущим его поволокут на виселицу?!

– Замолчи! – пробормотала королева. – Замолчи, не мучь меня! Скажи лучше, чего ты хочешь?

– Помилования для Буридана! – выдохнула Мабель. – Сказав всего лишь слово, вы можете добиться его от короля. Одна ваша улыбка – и эти разъяренные хищники вернутся в свои логова.

Королева тяжело дышала. Было видно, что в ней идет отчаянная борьба. Мабель смотрела на Маргариту со столь пылким выражением надежды, что глаза ее, казалось, сверкали в ночи.

Наконец королева глухо, с некоторым колебанием произнесла:

– Послушай… скажи мне, что нужно сделать для того, чтобы Буридан остался в живых… Ты права… это будет слишком ужасно, если, имея возможность спасти этого юношу, я позволю ему умереть… И потом… кто знает?..

– Знает – что? – спросила Мабель, вздрогнув.

– Кто знает, вдруг… она умрет…

– Она? – пробормотала Мабель. – Миртиль?!

– Да… Миртиль!.. Это мерзко, чудовищно, это переходит все мыслимые границы преступления… я знаю… Помолчи!.. Но она должна умереть…

– Ваша дочь должна жить!..

Голосом тихим и поспешным, таким, что она сама едва его слышала, Маргарита продолжала:

– Скажи, что нужно делать?.. Теперь, когда ты вселила в меня эту надежду… О, я уже и не живу даже!.. Спасти Буридана… спасти его одного… да, это мысль!.. Это спасение для меня… так как моя судьба неразрывно связана с его судьбою.

Мабель пошатнулась. Она походила на тех людей, которые, испытывая головокружение, начинают перебирать в воздухе руками, словно ища несуществующую точку опоры.

– Госпожа, – промолвила она с такой мольбой, что Маргарита испытала даже не жалость, но еще большее изумление, – госпожа, вы говорите о том, чтобы спасти Буридана и убить Миртиль! Это всё равно, что пожелать осветить землю темной ночью и убрать с неба солнце в момент утренней зари. Если вы убьете Миртиль, вы убьете и Буридана! Бедное дитя! В последнюю минуту агонии, быть может, он умер бы со счастливой улыбкой, если б знал, что Миртиль спасена! Но позволить ему жить с осознанием того, что она – она! – мертва… Ах, госпожа, уж лучше эти хищники, уж лучше пепелище Двора чудес, уж лучше виселица!

Мабель хрипела, ее дрожащие руки искали руки Маргариты, колени подкашивались.

Маргарита склонилась над ней и сурово вопросила:

– Скажи мне, почему ты так хочешь спасти Буридана?

Упав на колени, Мабель с бесконечной нежностью и трагической простотой отвечала:

– Это мой сын!

– Твой сын? Буридан – твой сын?!

– Мой сын! – повторила Мабель уже более твердым голосом.

В тот же миг она поднялась на ноги.

– Послушайте, – с воодушевлением продолжала Мабель. – Скоро будет слишком поздно – как для меня и моего сына, так и для вас. Говорю же вам: Буридан – мой сын. Его нужно спасти, как нужно спасти и ту, которую он любит, жизнь без которой превратится для него в чуть более продолжительную агонию…

– Никогда! – вскричала Маргарита. – Его – да! Ее – нет! Неужели ты мать Буридана?.. Да как такое возможно?!..

– Действительно, будет справедливо, если вы всё узнаете! – проговорила Мабель странным голосом. – Только что вы говорили, что, вероятно, я никогда не любила. Так вот – я любила! Вот моя история. Я была молода, богата, красива, носила уважаемое имя, одно из самых звучных среди дворянства того края, где я родилась. Где именно? Вскоре вы это узнаете. Затем в краях наших появился некий мужчина, приехал в качестве посланника Франции. Мы познакомились при дворе, и тотчас же он принялся настойчиво за мной ухаживать. Он стал моим любовником, клялся мне, что вскоре я буду его женой перед Богом и людьми. Тем не менее я стыдилась своего греха. Я перестала появляться при дворе, переехала в пригород того столичного города, в котором родилась. Что это за город? Потерпите немного, я скажу вам и это… Но продолжу: у меня родился ребенок. Я любила его, души в нем не чаяла. Прошло несколько лет. Мой любовник уехал во Францию, затем вернулся, давал мне те же обещания. Его имя? Вы узнаете и его…

Маргарита слушала этот рассказ с необъяснимым ужасом.

Ее расширившиеся глаза пытались распознать на лице Мабель нечто знакомое, какой-нибудь намек на некогда виденный, но давно стершийся из памяти образ. Мабель продолжала:

– Итак, мой любовник вернулся. Я надеялась, что, увидев сына, он все же на мне женится. Ничего подобного: он меня уже не любил. Он любил другую… девушку, как и я, состоявшую при дворе, но более красивую, более могущественную, чем я!.. А теперь, королева, слушайте: в один прекрасный день мой любовник явился ко мне в тот уединенный домик, где я укрылась от людской молвы. Но не успел он войти, как в дом ворвалась его новая любовница…

– Как ее звали? – прохрипела Маргарита, сделавшись мертвенно-бледной.

– Это вы тоже узнаете. Девушка, которая забрала себе моего возлюбленного, была натурой страстной, но обладала сердцем столь черствым, что его ничто не могло смягчить. Она была безумно ревнива, но такой ревностью, которая способна на чудовищные преступления… В общем, госпожа, эта девушка набросилась на меня и вонзила мне в грудь кинжал…

У Маргариты вырвалось глухое проклятие.

– Она решила, что я мертва!.. – продолжала Мабель. – Но я была жива! Жива! Слышала! Понимала! Но не могла даже пошевелиться… И тогда, госпожа, случилось самое страшное. Моя соперница приказала, чтобы убили еще и моего сына… И вот этого я ей простить не смогла… Мой любовник повиновался! Он передал моего сына… своего сына! Да, своего ребенка!.. Слуге, который вышел, чтобы утопить бедного малыша в реке!..

На сей раз с губ Маргариты сорвался протяжный стон.

– А теперь, слушайте! – продолжала Мабель жестким голосом; резко выпрямившись, с горящим лицом она была похожа на ангела мщения. – Слушайте! Слуга не утопил его, пожалел… Он оставил малыша в заброшенной хижине, где его подобрали проходившие мимо люди и, увезя в Бетюн, что в графстве Артуа, воспитали как своего собственного сына!.. Ребенок не умер! И я не умерла!.. Я приехала в Париж; позволив времени позаботиться об изменении моей внешности… уже через несколько лет я выглядела, как старуха, так как час считался для меня за два, а каждая минута была болью.

– Замолчи, замолчи!..

– А затем, – Мабель словно ее и не слышала, – я втерлась в доверие к той, которая вонзила мне в грудь кинжал и приказала убить моего сына. Я стала ее любимой служанкой, ее другом. День за днем я изучала ее, эту женщину, любительницу буйных страстей, и готовила для нее месть, самую ужасную из возможных!..