Он старательно прицелился в самую гущу и выстрелил. Плотным облаком вылетели дым и обрывки пыжа, ветер бросил их ему в лицо, и на несколько секунд Том ослеп. Но вот дым унесло, и Том увидел, какой ущерб причинила шрапнель толпе на палубе. Не менее десяти человек судорожно дергались в лужах собственной крови.

— Отличный выстрел! Отличный! — крикнул Дориан.

— Помоги перезарядить, — сказал Том и направил короткий и толстый ствол фальконета вверх, в небо.

Дориан банником протер ствол и насыпал в зияющее жерло заряд черного пороха из кожаного ведра, а Том пыжом утрамбовал порох.

В этот момент мачта под ними дрогнула и начала крениться — до корзины дошла инерция удара пущенного аль-Ауфом ядра. Том выронил шомпол и схватился за край марса. Другой рукой он обхватил Дориана за плечи и прижал к себе.

— Том, что случилось? — в тревоге закричал Дориан и вцепился в брата.

— Держись крепче, Дорри!

Том пытался подавить ужас — мачта продолжала клониться. Они увидели прямо под собой волны.

— Мы падаем, Дорри. Крепче держись за меня.

Мачта неторопливо продолжала падение, братьев завалило обломками и оглушило треском лопающихся рей и парусов.

Мачта валилась все быстрее; теперь они летели с такой скоростью, что воздух вырвался из груди.

— Не могу удержаться! — в отчаянии закричал Том.

Все еще цепляясь друг за друга, они вывалились из марса и сквозь чащу извивающихся тросов и рвущихся снастей полетели вниз; долгий полет, от которого захватывало дух, завершился ударом о воду, и их потащило в зеленую глубину.

Удар о воду вырвал Дориана из рук Тома. Еще глубоко под поверхностью Том открыл глаза и попытался отыскать брата; одновременно, отчаянно работая ногами, он поднимался на поверхность.

Когда он выскочил на поверхность и глотнул воздуха, единственная его мысль была о брате. Глаза жгла соленая вода, но он принялся оглядываться.

— Дорри! — закашлявшись, с трудом крикнул он. — Где ты?

Разбитая мачта „Серафима“ лежала на боку, паруса на ней спутались, они висели в воде, как огромный плавучий якорь; этот якорь тормозил корабль, и „Минотавр“ быстро уходил.

Том запутался в клубке веревок и парусов и попробовал освободиться. Он пинками пытался стряхнуть обернувшуюся вокруг ног веревку, ухватившись за обломок рея, чтобы подняться повыше и осмотреться по сторонам.

— Дорри!

В его голосе звучали ужас и паника. Тут в тридцати футах от Тома на поверхности показалась голова Дориана. Дориан почти утонул, он кашлял, выплевывая потоки воды. Тома тащил за собой корабль, и его быстро относило от Дориана.

— Дорри, держись! — крикнул Том. — Я сейчас!

Он выпустил рей и поплыл к брату.

И сразу его остановила опутавшая ноги веревка.

— Том! — Дориан увидел его и протянул к нему руку. — Спаси меня, Том! Пожалуйста, Том!

— Я иду, Дорри!

Том брыкался, пытаясь освободиться от веревки, державшей его за ноги, как щупальца осьминога. Волна перекатилась через голову Дориана, и он снова ушел под воду.

Дориан был на открытой воде и быстро удалялся.

А когда снова вынырнул, их с Томом разделяло расстояние в двадцать футов. Дориан тщетно бил руками, пытаясь держать голову над поверхностью.

— Плыви, Дорри! — кричал ему Том. — Как я тебя учил!

Дориан услышал и постарался упорядочить свои беспорядочные движения.

— Отталкивайся ногами, Дорри! — снова крикнул Том. — Используй руки!

Дориан забил по воде более целеустремленно, но течение не отпускало его, а Тома тащила веревка, крепившаяся к сломанному рею. Он нырнул, нащупал трос и попытался высвободить ноги. Но течение все сильнее увлекало обломки, и хоть Том окровавленными пальцами рвал конопляный канат, тот не поддавался. Надо было вдохнуть, и Том снова вынырнул.

Он глотнул воздуха и, как только перед глазами прояснилось, поискал Дориана. И увидел его в ста ярдах от себя; на таком расстоянии лицо мальчика невозможно было разглядеть, но в его голосе звучало отчаяние.

— Том, помоги!

В это мгновение сломанный рей перевернулся, и Тома утащило под воду, на этот раз так глубоко, что затрещали барабанные перепонки, и боль, словно буравом, просверлила мозг. Он отчаянно рвал веревку, державшую его под водой, и чувствовал, как сдирает кожу с пальцев и с корнем вырывает ногти. Боль в груди, необходимость вдохнуть становилась нестерпимой, но Том продолжал бороться, быстро теряя силы.

В глазах у него потемнело, в голове ничего не осталось, кроме воли продолжать борьбу. „Я не сдамся. — Это была единственная оставшаяся у него мысль. — Дорри нуждается во мне. Мне нельзя утонуть“.

И тут его ухватили сильные руки. Когда Том открыл глаза и с усилием отогнал темноту, он увидел в нескольких дюймах от себя Аболи; глаза его были широко раскрыты, причудливая татуировка на лице придавала ему сходство с глубоководным чудовищем. В зубах он держал нож, из углов его рта вверх поднимались цепочки пузырей.

Аболи видел их падение со сломанной мачты и без колебаний оставил свою боевую позицию. За время, которое ему потребовалось, чтобы добежать до борта и ухватиться за поручень, Дориана отнесло от „Серафима“ на пятьдесят ярдов. В отчаянной спешке Аболи скинул арабский балахон и головной убор, в одних штанах вскочил на поручень и на мгновение замешкался, решая, кто из братьев в большей опасности.

Дориан как будто легко греб в воде, но его относило к арабским дау.

А вот Том запутался в снастях и парусах. Аболи колебался, разрываясь между любовью и долгом перед обоими мальчиками. Он не мог принять решение.

И тут один из реев с громким треском раскололся и упал в воду, потащив вниз запутавшегося в канатах Тома. Аболи бросил последний взгляд в сторону головы Дориана, крошечной на расстоянии, вытащил из ножен нож, зажал его в зубах и прыгнул в море. Он почти сразу вынырнул в том месте, где ушел под поверхность Том, сделал быстрый вдох и снова нырнул. Цепляясь за канаты, он всматривался в воду, мутную от водоворотов и множества блестящих пузырей.

Уйдя глубже под воду, он увидел под собой в зеленой полутьме Тома — желтая веревка, как питон, обвивалась вокруг его ног. Том слабо шевелился — он почти утонул. Аболи спустился ниже, схватил Тома за плечи и посмотрел ему в лицо. Он увидел, что глаза Тома открыты, и сильнее сдавил плечи юноши, чтобы поддержать и дать надежду. Потом вынул из зубов нож и потянулся к веревке, стянувшей ноги Тома. Но наобум рубить не стал — нож, острый, как бритва, мог серьезно поранить голую ногу Тома. Аболи осторожно разбирал путаницу веревок, перерезая их по одной, пока не лопнула последняя нить и Том не освободился. Тогда Аболи подхватил Тома под мышки и поплыл к поверхности.

Они вырвались на воздух одновременно, и даже отчаянно стараясь отдышаться, так что широкая грудь поднималась и опадала, как кузнечные мехи, Аболи держал голову Тома над водой и выискивал в глазах признаки жизни. Том вдруг сильно закашлялся, изверг фонтан морской воды и с трудом задышал. Аболи подтащил его к упавшей мачте, положил на нее и стал бить ладонью по спине. Вода, которой наглотался Том, хлынула из его рта, и он начал сипло дышать.