Так что, если у тебя нет терпения, топай пешком или возвращайся обратно на автобусную остановку, жди следующего.

Семен Ильич Парашин был человеком обстоятельным, и все в его жизни было по плану. План он составил на двадцать лет вперед, еще когда был пионером. Школа, потом институт, распределение на работу как молодого специалиста, льготная очередь на жилье... Так жили родители Семена, его старший брат, все его родственники и соседи. В маленьком провинциальном городке, возведенном при единственном на всю округу заводе.

Но самому Семену Ильичу не повезло. Он принадлежал к самому несчастному, самому «кинутому» поколению. К тем, кто попал под танк перестройки и последующего развала страны, где был хоть какой-то порядок, где люди вместе с дипломом получали распределение и очередь на жилье, где охотно рожали детей, увеличивая ожидаемые квадратные метры, и, выйдя на пенсию, помогали детям деньгами, потому что пенсия была больше многих тогдашних зарплат.

Всего этого поколению Семена Ильича Парашина не досталось. Сначала государству было не до него, потому что вообще не до чего, а потом уже просто не до него. Оно стало заботиться о стариках и о молодежи, по крайней мере, часто о них вспоминать, среднее же поколение было забыто. Как будто у него все в порядке и нет никаких проблем! Кто мог, тот на квартиру заработал, и не только на квартиру, но таких успешных было немного, самые известные в списке журнала «Форбс». Из-за них создавалось впечатление, что это успешное поколение и самое удачливое, а вовсе не потерянное. Потому что у неудачников не берут интервью, о них никто не пишет, их никто не слышит и никогда не подсчитывает их процент. Семен Ильич был тот самый тайный неудачник. Хотя, родись он в другое время, чуть раньше или чуть позже, его плановая жизнь была бы успешной.

Младшего, Семена, Парашины выучили в московском вузе и справедливо ожидали для него лучшей доли. Но вместо ожидаемого распределения и льготной очереди на квартиру Семен Ильич получил на руки свободный диплом и туманное напутствие ректора:

– Время сейчас непростое, так что – в свободное плавание!

Сначала Семен Ильич растерялся. В его планах не было такого пункта. И родные не могли дать ему совет: в семье он был младшим ребенком, старшие как-то пристроились: брат успел получить от завода квартиру, сестра жила с родителями. За то время, пока Семен учился в институте, она успела выйти замуж, родить двоих детей и прописать у родителей мужа. В родительской трешке стало тесновато. Семен оказался седьмым за обеденным столом, что же касается комнаты, ему пришлось делить ее с племянниками.

Какое-то время он тоже чувствовал себя ребенком. Только дети ходят в садик и школу, а он ходил на завод. Делал вид, что работает, тогда все делали вид. Предприятие вскоре перешло на сокращенную рабочую неделю, зарплату задерживали месяцами, и город постепенно вымирал. Лет пять Семен Ильич мыкался при заводе. Весной вместе с родителями сажал картошку, осенью копал, помогал матери закручивать банки с соленьями и ездил на стареньком отцовском «Москвиче» по соседним деревням в поисках дешевого молока и мяса. Жениться не мог, ему некуда было привести молодую жену, по планам Семена Ильича семейная жизнь могла быть только на собственных квадратных метрах. Но так жили все: его родители, старший брат, сестра, все его родственники и соседи. Все жаловались на жизнь, но никто ничего не делал, чтобы ее изменить.

Все кончилось, когда завод окончательно встал. Теперь они все сидели дома: отец, мать, сестра, ее муж и сам Семен Ильич. Плюс двое его малолетних племянников. Соседи тоже сидели дома и каждый вечер заходили одолжить то спички, то соль. Закипал чайник, и под вечерний выпуск «Новостей» велось бурное обсуждение последних городских событий.

– Надо что-то делать, – вздыхала мама и смотрела при этом на младшего сына.

И тут ему пришло письмо. Не по электронной почте, тогда компьютеры еще были только для избранных и об Интернете в их маленьком городке никто и не слышал. Обычное письмо в белом конверте. Приятель, с которым вместе учились в институте и которому каким-то чудом удалось зацепиться в Москве, делился своими успехами. Мол, женился, в столице бизнес бурно развивается, устроился на работу, зарплаты в пятьсот долларов хватает, чтобы снимать квартиру и неплохо жить, имея неработающую жену. А не работает она, потому что маленький ребенок. «А у тебя как?» – спрашивал приятель в конце письма.

Пятьсот долларов в то время и том месте, где жил Семен Ильич, были немыслимые деньги. Так он приятелю и ответил. На этот раз пришла телеграмма: «Тогда чего ж ты там сидишь?!»

И Семен Ильич решился. Уехал в Москву с одним чемоданом, устроился на ту же фирму. С работой в столице, и в самом деле, не было проблем. Первый месяц он жил у приятеля, потом нашел однокомнатную квартиру в пригороде. Платил за нее сто десять долларов, на остальные неплохо жил. И даже немного откладывал, поскольку у него не было неработающей жены.

Лет через пять он понял, что накопить на квартиру нереально. Для этого надо рискнуть, заняться бизнесом, что-то придумать, где-то словчить. В общем, проявить активность. Но Семен Ильич по характеру был тем, кто терпеливо ждет, когда и ему наконец выдадут долгожданное счастье.

Приятель рискнул, собрал денег по знакомым и вложил в строящееся жилье. Но, на его беду, строительство заморозили, дом так и стоял, печально глядя пустыми окнами первых трех этажей, и конца этому не было, что навсегда отбило у Семена Ильича охоту становиться в ту же очередь за счастьем. Он был человеком основательным и не мог так рисковать.

В общем, и через десять лет Семен Ильич оставался при своих. Его сбережения росли, но цены на квартиры росли гораздо быстрее. Получалось, что за десять лет он имел денег меньше, чем за пять, если переводить на квадратные метры. Чтобы взять ипотеку, надо было собрать кучу справок. Проблема была решаема, беда в том, что Семен Ильич все никак не мог решиться. Он давно уже подсчитал, сколько на самом деле придется заплатить за однушку в Москве. А если банк пересмотрит условия договора? Ведь это же нарушает планы!

Наконец вариант был найден. Найти одинокую старушку, оформить договор пожизненного содержания и дальше только ждать. Это был конец реальной очереди, ведь все мы смертны. И Семен Ильич решился.

Заплатил фирме, которая нашла ему подходящую квартиру, попытался втереться в доверие в придирчивой хозяйке. У нее был племянник, пьяница и бездельник, как она говорила. Детей не было, и Семен Ильич подписал бумаги. Все было оформлено как положено. Квартира была на Алексеевской, в двух шагах от метро, двухкомнатная! Не квартира, а мечта! Семен Ильич даже решился на переезд. Вопервых, в целях экономии, а во-вторых...

Он хотел ВИДЕТЬ, как движется очередь. Галина Сергеевна была женщиной грузной, на вид очень больной и все время жаловалась на здоровье. Против переезда она не возражала.

– Будем жить как одна семья, – сказала Галина Сергеевна.

Как-то незаметно он стал звать ее «мамусей», а она его «Семушкой». Будто и в самом деле мать и сын. Поскольку Галина Сергеевна была дамой полной и красила волосы хной, те, кто не знал их близко, так и думали.